* * * Рабочую группу возглавлял заместитель губернатора по вопросам строительства и инфраструктуры Игорь Владимирович Фильченко, он же руководил начинающимся совещанием. Представитель от Министерства строительства, вопреки своему обещанию, так и не прилетел, сославшись на занятость. Что же, тем лучше для всех. И разговаривать будет проще, можно сказать, все свои, да и решения принимать наверняка получится быстрее. В конце концов, тема хорошо проработана, на местности все уже не раз были, так что разговор можно вести по существу, не вдаваясь в излишние объяснения, которые непременно понадобились бы, если бы прилетел этот москвич, имеющий о будущем строительстве представление лишь по прилагаемым к проекту картинкам. Кольцов неторопливо оглядел собравшихся и вновь вернулся взглядом к председательствующему. Поговаривают, у Фильченко здоровье пошаливает, старик собирается на пенсию. Точнее, уже собрался, вот только губернатор его не отпускает, уговаривает довести до конца проект с объездной. От всех остальных дел освободил, лишь бы только Игорь Владимирович стройку курировал до самого окончания работ. Что тут скажешь, Сергиевич умный мужик. Конечно, ему выгодно, чтобы такой сложный проект курировал тот, кто уже одной ногой если не в гробу, то хотя бы на даче, с внуками. Если что-то пойдет не так, то все просто, крайнего искать не надо. Отправили Фильченко на пенсию, и дело с концом. Никто возражать не будет, в том числе сам Игорь Владимирович. Ему за карьеру трястись необходимости нет уже. Ну а если все пройдет замечательно, без особых осложнений, и дело дойдет до традиционного награждения непричастных, то и здесь губернатор в шоколаде. Через неделю после торжественного разрезания ленточки его зам уходит на пенсию, получив почетную грамоту от своего шефа, ну а все благодарности из Москвы, которые обычно приходят с некоторым запозданием, достанутся одному только Сергиевичу. Конечно, так во всех отношениях приятнее, да и спокойнее. Зачем сейчас ставить на этот проект нового человека? Ну будет он стараться изо всех сил, добьется, чтобы работы завершили на неделю раньше намеченного графика. И что, какой плюс губернатору? Он только получит зама, который будет на хорошем, очень хорошем счету в Министерстве дорожного строительства, а иметь сильного заместителя, да еще такого, о котором знают в Москве, это для любого губернатора — как страшный сон. Заместитель, это ведь такое слово скользкое. Сегодня он тебя в отдельных вопросах замещает, а завтра и вовсе заменить сможет. Опасное это явление — сильный заместитель, среди осторожных людей не приветствуется, а Сергиевич человек осторожный. Осторожный и хитрый, хотя, конечно, и наглый, сволочь. — Итак, коллеги, — скрипучий голос Фильченко разнесся по залу, и все собравшиеся уважительно притихли, — поскольку в проекте строительства объездной автодороги в Одинском районе возникли некоторые непредвиденные затруднения, мы с вами, по согласованию с Министерством дорожного строительства, уполномочены внести в проект некоторые изменения, которые помогут снизить стоимость ряда работ и тем самым компенсировать непредвиденные затраты. — А что, большой объем непредвиденных расходов? — оживился Кондрашов — еще один присутствующий на заседании заместитель Сергиевича, отвечающий за экономическое развитие региона. — И откуда они вдруг появились? Москва нам точно утвердит их? Много, мало, не все ли тебе равно? Или так хочется выслужиться, показать, что сумел сэкономить больше, чем потрачено на содержание твоего собственного, непонятно чем занимающегося департамента? Кольцов фальшиво откашлялся, привлекая к себе всеобщее внимание. — Я так понимаю, вопрос, скорее всего, ко мне, как к представителю генерального подрядчика. Как все здесь присутствующие прекрасно понимают, вопрос дополнительных затрат для нас очень болезненный, поскольку, как нам известно, сумма проекта утверждена окончательно, и других денег нам бюджет не выделит. — Очень хорошо, что вы это понимаете, Кирилл Алексеевич, — одобрительно кивнул Кондрашов. — Стараемся, Олег Николаевич, — скрывая усмешку, отозвался Кольцов, — но если нет дополнительных денег, то не может быть и дополнительных затрат. Думаю, и вы это прекрасно понимаете. А затраты эти у нас будут. — И в каком же объеме? Кольцов знал, что вопрос задан ему только для того, чтобы показать свою значимость. Докладная записка с обоснованием непредвиденных затрат была отправлена в областное правительство еще неделю назад, да и сейчас она лежала в распечатанном виде перед каждым из присутствующих. — По нашим предварительным оценкам, не менее пятисот миллионов рублей, может быть, даже несколько больше, но пятьсот миллионов — это минимальный объем дополнительных расходов. — Пятьсот — приличная сумма. — Кондрашов небрежно пролистнул лежащие перед ним документы и отбросил их в сторону. — И откуда же она возникла? На что вы намереваетесь потратить эти деньги? «Ты бы взял да у Юрьевича спросил, на что он собирается потратить свои полмиллиарда. А может, ты и так в курсе, а выпендриваешься только для того, чтобы показать, какая ты серьезная фигура — целый заместитель губернатора? Хотя вряд ли, Сергиевич в свои денежные дела, особенно такого размаха, лишних людей посвящать не станет». Кольцов усмехнулся, представив, какова будет реакция присутствующих, если он произнесет свои мысли вслух. — У вас какие трудности с ответом? — На лице Кондрашова появилась язвительная улыбка. — Или, может быть, без этих денег все же можно обойтись? — К сожалению, нет, — Кольцов поднял со стола распечатку с докладной запиской, — если вы внимательно читали подготовленные документы, то наверняка обратили внимание, что был проведен значительный объем подготовительных работ, в том числе инженерно-геодезические и геологические изыскания, взяты пробы грунта, — перейдя на профессиональную терминологию, Кирилл Алексеевич почувствовал себя гораздо увереннее и теперь уже мог спокойно выдерживать пристальный, недоверчивый взгляд Кондрашова, — результаты этих изысканий показывают, что грунты на ряде участков планируемой объездной дороги крайне слабые, болотистые, а это значит, что объем работ по подготовке основания трассы значительно увеличится. Мы же не хотим, чтобы спустя пару лет дорога у нас пошла волнами? Задав последний вопрос, Кирилл Алексеевич для большей выразительности выставил вперед сжимающую докладную руку и, театрально наклонив голову набок, уставился на Кондрашова. Тот недовольно поморщился, но продолжать дискуссию почему-то не решился. — Ну что же, на мой взгляд, ситуация очевидна, — подытожил Фильченко, — в проект надо вносить корректировки. Если каких-то работ становится больше, значит, каких-то других должно стать меньше. Весь вопрос в том — каких именно работ будет меньше. Мы же понимаем, что основные параметры трассы изменить невозможно, там, — он ткнул пальцем под потолок, — нам этого не позволят. Значит, правки в проекте могут носить только точечный характер. Я правильно формулирую, Кирилл Алексеевич? — Все верно. — Кольцов удовлетворенно кивнул и открыл докладную на последней странице. — Нами подготовлен список правок в проект. Большая часть из них несущественные, но тем не менее каждая позволяет сэкономить два-три миллиона рублей, а в общей сложности набирается порядка ста пятидесяти. Сама по себе сумма не маленькая, но, учитывая тот размер экономии, который нам требуется, явно недостаточная. Поэтому прошу обратить особое внимание на три последних пункта. Главный из них под тридцать восьмым номером. На трассе запланировано строительство двух разворотных эстакад, мы предлагаем ограничиться только одной, на сорок семь километров объездной дороги этого вполне достаточно, во всяком случае, нормативам соответствует. Только один этот пункт, если рабочая группа его утвердит, даст нам экономию порядка двухсот семидесяти миллионов. Еще предлагается уменьшить число съездов с трассы. Я понимаю, что здесь могут быть возражения непосредственно у Одинского района, — Кирилл Алексеевич бросил короткий взгляд в сторону сидящего в полудреме Миткевича, — но мы все должны понимать, что эти действия — мера вынужденная и, безусловно, необходимая. — И что вы там хотите убрать? — непонятно зачем уточнил Кондрашов, которому наверняка было наплевать на Одинский район в целом и на число съездов с трассы к его деревням, в частности. — Прежде всего, у нас с разрывом всего в километр идут два съезда на деревни Красная и Калиновка. Деревни маленькие, по полсотни домов каждая, причем сами деревни соединяет очень даже неплохая местная дорога. — Неплохая — это, по-вашему, что такое? — Не грунтовка. Я ездил сам, смотрел. Там нормальная, выложенная бетонными плитами дорога. С учетом того, что по ней в день от силы два десятка машин проезжает, большего никогда и не понадобится. Да и длина этой бетонки от силы метров пятьсот — шестьсот, не проблема прокатиться. Так что есть предложение один из съездов убрать. Я бы оставил поворот на Красную, в ней все же жителей чуть побольше будет. — И что, мы много сэкономим, убрав один поворот? — все никак не мог успокоиться Кондрашов. — Прилично, — кивнул Кирилл Алексеевич, — это ведь магистраль, там простым поворотом не обойдешься. Мы расширяем в этом месте дорогу, делаем дополнительно полосу торможения, затем разгонную полосу. Посередине делаем участок безопасности для разворачивающихся машин. Плюс ко всему по новому стандарту каждый перекресток необходимо оборудовать освещением, те еще затраты. Так что миллионов сорок на один, так сказать, поворот, влегкую уходит. — Да уж, неслабо, — удивленно покачал головой Олег Николаевич и, к удивлению Кольцова, вполне одобрительным тоном добавил: — Продолжайте, Кирилл Алексеевич. — Еще один съезд с магистрали, который предлагается убрать, — поворот на поселок Савватеевский. По проекту там два поворота, между которыми расстояние полтора километра. Поселок, конечно, не маленький, насколько я знаю, там птицефабрика. Верно, Дмитрий Евгеньевич? Кольцов вновь взглянул на Миткевича. О чем-то задумавшийся мэр Одинского района молча кивнул в ответ, не отрывая глаз от лежащей перед ним на столе распечатки. Затем, спохватившись и поняв, что присутствующие ждут от него более четкого ответа, Дмитрий Евгеньевич торопливо, извиняющимся тоном произнес: — Да, все так и есть. Птицефабрика у нас там. Очень хорошая птицефабрика. Между прочим, и в Среднегорск продукцию отправляем, и в Новосибирск. Кольцов вспомнил ярко-оранжевые яичные упаковки, каждая из которых была украшена броской надписью «Ваши яйца здесь!» и невольно улыбнулся. — И все же два съезда на один поселок — это явно перебор. Во всяком случае, вполне можно обойтись и одним. На двадцать третьем километре трассы предлагается съезд убрать, а тот, что на двадцать пятом, оставим. — Может быть, лучше наоборот? Кольцов с удивлением заметил появившееся в голосе Миткевича волнение. — Вообще-то, Дмитрий Евгеньевич, мы старались сделать так, чтобы жителям поселка было удобнее. Если мы оставим съезд на двадцать пятом километре, то, свернув с магистрали, машины пойдут прямо на птицефабрику, а те, кому надо в поселок, через двести метров уйдут направо. А если сделать наоборот, как вы предлагаете, то грузовики с птицефабрики будут постоянно ездить через поселок, мимо жилых домов. Разве так лучше? Миткевич напряженно сцепил пальцы рук и медленно, словно ища поддержки, обвел взглядом присутствующих. — Дмитрий Евгеньевич, какая-то проблема? — нахмурился Фильченко. — Так вы не молчите. Мы для того и собрались, чтобы сообща все проблемы решить. — Нет, никаких проблем нет. — На лице мэра появилось некое подобие улыбки, но потухшие, безжизненные глаза говорили о том, что никакой радости от происходящего он не испытывает. — Я полностью поддерживаю предложение Кирилла Алексеевича. По всем пунктам. — Вы уж так сильно не торопитесь, — усмехнулся председательствующий, — нам еще решить надо, как мы будем за внесенные поправки голосовать, за все разом или за каждую в отдельности. Сколько у нас их там всего? — Сорок одна, — тут же отозвался Кольцов. — Сорок одна, — растягивая гласные, повторил Фильченко, — однако, прилично. Кто за то, чтобы проголосовать за все поправки одновременно? — Он поправил съехавшие на кончик носа очки и только после этого сам поднял руку. — Как вижу, в наших рядах похвальное единодушие. Кто за то, чтобы утвердить предлагаемые поправки в проект? Как и ожидалось, решение было принято единогласно. Глава 14, в которой Лунины ужинают Еще потрескивающая раскаленным маслом сковорода с картошкой и выложенные на широкую тарелку маринованные огурчики, обильно присыпанные квашеной капустой, в один голос твердили, что Лунин не прав. И все же, немного поколебавшись, от водки Илья отказался. — Мне ведь еще за руль, в город возвращаться, — смущенно улыбаясь, объяснил он свое решение тетке. — А зачем тебе в город? — Татьяна Васильевна непонимающе уставилась на племянника. — Здесь и заночуешь. Комнат много. И телевизор, кстати, в каждой имеется, — привела она весомый аргумент. — Не могу, — еще больше смутился Лунин, — неправильно это будет. — И что же это? — Тетка удивленно положила на стол вилку. — Чего неправильно? У тетки родной переночевать? — Ну как вам сказать. — Илья подумал, что его рассуждения на тему «я не Лунин» тетя Таня наверняка понять не сможет. — Я же вроде как по работе приехал, не в гости. Сначала надо с делами разобраться, а уж потом все остальное. Глядя на вмиг погрустневшую тетку, Лунин подцепил вилкой капустный стожок и добавил: — Втроем ведь, с Толькой, всяко веселее будет. Выпустят его, тогда и выпьем. — И то верно. — Татьяна Васильевна согласно кивнула. — Так ты, если по делу спросить чего хочешь, ты спрашивай, не стесняйся. Коли знаю, расскажу, хотя знаю-то я не шибко много. Капуста весело похрустывала на зубах, будто посмеиваясь: «Зря, дурень, от водочки отказался. Ой, зря!» — Что-нибудь все равно знаете. Как Толя с этой девушкой, Дашей, познакомился? Друг друга они давно знают? История знакомства Анатолия с Дарьей Мещерской была, с одной стороны, достаточно банальна, с другой — вполне кинематографична. Подобные эпизоды частенько показывают в многосерийных мелодрамах, которые так нравятся одиноким домохозяйкам. Октябрьский вечер, еще совсем не поздний для того, чтобы иметь возможность разглядеть копошащуюся у колеса машины девушку, но вполне себе хмурый и холодный, чтобы с легкой усмешкой проехать мимо. Так, собственно, и делали водители проносящихся по шоссе автомобилей. В очередной раз безрезультатно попытавшись повернуть гаечный ключ, она в отчаянии пнула по спущенному колесу. Колесо дрогнуло, и соскочивший ключ упал прямо ей на ногу. Присев на корточки, она потерла ушибленную ногу и подняла с земли бесполезный для нее кусок нержавеющего железа. Вот если взять да запулить какой-нибудь из проезжающих мимо тачек ключом прямо в лобовое стекло, тогда наверняка сразу остановятся. Хотя, в лобовое стекло опасно, можно ненароком попасть в водителя, если кидать, то лучше сзади, тогда удар будет не таким сильным. Если только у нее хватит сил кинуть гаечный ключ с такой силой, чтобы он догнал проносящуюся на полном ходу машину. Конечно же, ни в кого она ничего кидать не будет. Похоже, придется ехать до дома, а это без малого сто километров, на полностью спущенном колесе. Интересно, что останется от покрышки, лоскутки? Так ведь и сам диск повредить можно будет, а уж если он лопнет, то все будет совсем печально. Как вариант — доехать до ближайшей заправки, до нее, кажется, километров тридцать, не больше, и там попросить кого-нибудь помочь. Она уже собиралась вернуть гаечный ключ обратно в багажник, когда небольшой грузовичок сбавил ход и, дружелюбно подмигивая ей поворотниками, съехал на обочину. — Представляешь, как совпало, — махнула вилкой Татьяна Васильевна, — Дашка в тот день ехала из Среднегорска. У нее тут в Ясачке родители живут, ты их не знаешь, они лет десять как участок купили. А Толик, у него же грузовик совсем новый был, годовалая машина только, на гарантии. И чтоб гарантию эту не потерять, ему надо было раз в год гнать машину туда, где он ее покупал, чтоб ее осмотрели. Масло залили, чего там еще с машинами делают, я не знаю. — Ну да, техобслуживание, — кивнул Лунин, — у дилера надо делать. — Точно, у дилера, мне так Толик и говорил, — согласилась тетка, — вот он от этого дилера и возвращался. А тут она на обочине стоит, колесо поменять не может. Пока Толик ей колесо это менял, понятно дело, разговорились. Оказалось, что оба с одного села, а друг про друга и не знают вовсе. Хотя, чего им знакомиться было. Дашка-то, как школу окончила, в Среднегорск укатила в институт поступать. А до того она для Тольки еще малая была, он и не смотрел в ее сторону, да и он ей, небось, старым казался. — А сейчас-то он что, помолодел сильно? — Илья почувствовал, что наелся, но не смог удержаться и потянулся к еще одному, манящему запеченной коричневатой корочкой куриному окорочку. — Помолодел не помолодел, не в этом дело, — по лицу тетки было видно, что она почувствовала в словах Ильи насмешку над ее любимым Толиком, — когда люди постарше становятся, разница в возрасте уже не так в глаза бросается. Ей-то сейчас… — Тетка вдруг осеклась и испуганно посмотрела на Лунина. — Ей ведь двадцать семь было, только в апреле исполнилось, а Толику тридцать восемь. Одиннадцать лет разница у них. — Не так уж и много, — Илья на мгновение перестал работать челюстями, — сейчас частенько и больше бывает. Проглотив, наконец, кусок куриного мяса, Лунин вытер рот салфеткой и, положив ее на пустую, если не считать обглоданных костей, тарелку, добавил: — Я слышал такую теорию, что лучшая разница в возрасте в паре, это чтоб двенадцать лет было. — Аж двенадцать! А почему столько? — заинтересовалась Татьяна Васильевна. — Я точно не помню, — пожал плечами Илья, — там что-то с гороскопами связано. Вроде как если разница двенадцать лет, то тогда оба в один год родятся. Два дракона или два тигра. В паре ведь оно всегда лучше. Это ж не просто так люди придумали, что бык свинье не товарищ. — Да там вроде про гуся всегда говорилось.