— Поднимите его. Голос, к удивлению Кольцова, был женский. Кириллу Алексеевичу казалось, что события развиваются по чересчур брутальному сценарию и участие в нем представительницы прекрасного пола выглядит несколько странным. Но факт оставался фактом. Команда, несомненно, была отдана женщиной. Подтверждением тому служили и появившиеся прямо перед его лицом туфли, черные, на невысоком каблуке, но, по мнению Кольцова, достаточно изящные. К туфлям прилагалась пара тоже вполне себе изящных женских щиколоток. Наверняка было что-то еще, но для того, чтобы увидеть, что именно, надо было опять же слишком сильно выворачивать голову. На мгновение в поле зрения Кирилла Алексеевича появились две пары мужских рук, которые быстро перевели Сергиевича из горизонтального в вертикальное положение. — Представьтесь, — холодно потребовал женский, причем, насколько мог определить Кольцов, достаточно молодой голос. — А то вы не знаете, — огрызнулся губернатор и тут же охнул, очевидно получив болезненный тычок стволом автомата под ребра. — Представьтесь, — голос прозвучал более требовательно, — и голову поверните сюда, на камеру. Будете сегодня звездой вечернего эфира. — Сергиевич Иван Юрьевич, губернатор… — Энергичнее, — поторопила его обладательница изящных туфель. — Губернатор Среднегорской области, — выпалил Сергиевич, — вы сами-то кто? — Подполковник Кравцова Маргарита Владимировна, старший следователь по особо важным делам, следственный комитет. — Подполковник? — удивленно пробормотал губернатор. — Что-то я вас раньше не видел. Давно вы у нас? — У вас в области? Нет, только утром прилетела. Видеть меня у вас, скорее всего, возможности не было. Вы ведь еще не бывали на допросе в Центральном управлении? — В Центральном управлении? — изумленно повторил Сергиевич. — Значит, не были, — заключила Кравцова, — ближайшие дни мы это упущение исправим. Я думаю, вас завтра, в крайнем случае послезавтра этапируют в Москву. — Этапируют, — еле слышно прошептал Сергиевич. — Ответьте, кому принадлежат эти сумки и что в них находится. — Я не знаю, — все так же тихо отозвался Иван Юрьевич, а затем вдруг неожиданно закричал тонко и жалобно: — Я не знаю! Вы слышите? Не знаю я, что это. Черные туфли развернулись носами в сторону Кирилла Алексеевича. — Этого поднимите. Кольцов хотел было сказать, что вполне может подняться и сам, но не успел и рта раскрыть, как его разом ухватили с двух сторон и поставили на ноги. — Представьтесь. Кто вы и что здесь делаете? Теперь Кирилл Алексеевич смог разглядеть лицо стоящей перед ним женщины. Особого впечатления оно на него не произвело. Слишком крупный нос, слишком пухлые, бледные щеки, да и вообще слишком уж бледное для конца лета лицо. Похоже, вкалывает без выходных, совершенно некстати подумал Кольцов и тут же рассердился на себя за то, что думает совсем не о том, о чем нужно. — Побыстрее, — нахмурилась следователь. — Кольцов Кирилл Алексеевич, генеральный директор предприятия «Среднегорскдорстрой». — Генеральный, замечательно, — кивнула Кравцова. — Что вы нам скажете про эти сумки? Тоже будете незнающего изображать или поумнее окажетесь? Надеюсь, вы понимаете, что он, — она презрительно кивнула в сторону Сергиевича, — вам уже ничем не поможет. Не поможет, стремительно пронеслось в голове. А вдруг как выкрутится? Сергиевич тот еще карась, ушлый. Хотя сколько их, таких карасей, уже повылавливали? Память услужливо подсказала фразу, услышанную недавно по телевизору. Из восьмидесяти пяти регионов страны в тринадцати против бывших и действующих губернаторов были возбуждены уголовные дела. То ли с подбором кадров у них в Москве что-то не так, то ли все слишком рьяно пытаются друг друга в грязь втоптать. В любом случае ему, маленькому человеку, в этом побоище ничего хорошего ждать не стоит. А Иван Юрьевич, что же, не пацан уже, должен понять. — Я сейчас вам все объясню, — торопливо заговорил Кирилл Алексеевич, стараясь не смотреть в сторону Сергиевича, — понимаете, тут в сумках — деньги. Много денег. Мы были вынуждены их заплатить, у нас не было другого выхода, иначе тендер… Понимаете, тендер, — развел руками Кольцов. — То есть вы хотите сказать, что в этих сумках находятся денежные средства, которые вы передали губернатору Сергиевичу в качестве вознаграждения за покровительство при получении тендера… Какого тендера? — На строительство объездной дороги вокруг Одинска, — промямлил Кирилл Алексеевич, из которого энергия выходила со скоростью воздуха из лопнувшего воздушного шара. — Откройте сумки, — скомандовала Кравцова и вновь повернулась к Кириллу Алексеевичу, — одним словом, то, что находится в сумках, — это взятка. Так? — Так, — опустив голову, выдохнул Кольцов. — И в каком же размере? — Полтора, — Кирилл Алексеевич обвел взглядом разбросанные на ступенях сумки и грустно улыбнулся, — полтора миллиарда рублей. Понимаете, у меня выбора не было. Я в этом деле сам потерпевший. — Сука ты, — выпалил Сергиевич за несколько последних минут успевший превратиться из высокопоставленного, вальяжного чиновника в растерянного, озлобленно озирающегося по сторонам человечка. — Вы все сняли? — не обращая на губернатора никакого внимания, уточнила Кравцова у телеоператора. Тот молча поднял вверх большой палец. — Вопросы какие-то задать хотите? — поинтересовалась она у журналистки. — Иван Юрьевич, как вы можете прокомментировать выдвинутые против вас обвинения? — Девица сунула разукрашенный триколором микрофон прямо под нос Сергиевичу. — Сука! — вновь выпалил губернатор, чей лексикон от волнения сократился до минимально возможного уровня. — И ты сука! — Он повернулся к следователю. — Все, вы все здесь суки! — Ясно, — вздохнула Маргарита Владимировна, — этого нервного уведите в дом. Где врач? Пусть даст ему успокоительное. У охранников оружие изъять, пусть все в протоколе распишутся, а назавтра с утра в следственный комитет. Григорьев, ты в каком кабинете работаешь? — В тридцать четвертом, — отозвался голос откуда-то из-за спины Кирилла Алексеевича. — Да, пусть к десяти все и подходят. — Ты мне это зачем говоришь? — рассердилась Маргарита Владимировна. — Вот подопечные твои, ты им это и рассказывай. Так, этого тоже в дом заводите, — кивнула она на неподвижно застывшего Кольцова, — послушаем, что наш потерпевший расскажет. Следственные действия продолжались еще несколько часов. Губернатора с Кольцовым с самого начала развели по разным комнатам. На робкую просьбу Кирилла Алексеевича сделать звонок адвокату ему было доходчиво объяснено, что в настоящий момент подозреваемым по делу он не является, а значит, и адвокат ему пока не положен. И вообще, если он хочет сохранить текущее положение вещей, а уж тем более получить статус потерпевшего, то должен сотрудничать со следствием максимально продуктивно. Подумав, Кирилл Алексеевич начал сотрудничать. За два часа он рассказал всю историю происхождения предназначенных для губернатора денежных средств, а также объяснил, почему сумок с деньгами было именно столько. — Значит, Ивана Юрьевича тоже заставили поделиться, — хмыкнула Кравцова, выслушав историю о том, как первоначально запланированный миллиард был вырван из цепких рук губернатора. — И кто же это такой ушлый? — Вот уж чего не знаю, — развел руками Кольцов, — это вам у Сергиевича надо спрашивать. Но я думаю, он и сам молчать не станет. А то что же, сам только пол-ярда получить должен был, а срок за все полтора дать могут. — Логично, — согласилась Маргарита Владимировна и кивнула своему напарнику, большей частью молчащему майору Григорьеву, — продолжайте здесь, а я Сергиевича все же разговорить попробую. Когда измученный Кирилл Алексеевич в сопровождении Григорьева вышел на крыльцо губернаторской резиденции, уже начинало темнеть, а из подступающего к дому соснового леса тянуло сыростью. — Этого выпускаем, — Григорьев кивнул застывшим на крыльце автоматчикам, — а вы, Кольцов, завтра не опаздывайте. В тридцать первый кабинет, к Маргарите Владимировне. — Я понял, в девять, я буду, — торопливо закивал Кирилл Алексеевич и вдруг, понизив голос до вороватого шепота, спросил: — А с Сергиевичем что будет? — А что с ним будет? — усмехнулся майор. — Сотрудничать он пока желанием не горит. Так что у него сейчас одна дорога: небо, самолет, Лефортово. Глядишь, там у него мозги и прочистятся. — Лицо майора вновь приняло серьезное, даже немного сердитое выражение. — Сами, главное, не опаздывайте, у вас еще завтра с Сергиевичем очная ставка пройти должна до того, как он улетит. — Я буду, обязательно. Всего вам наилучшего. Кольцов вновь торопливо кивнул и сбежал вниз по ступенькам. За то время, пока продолжался допрос, все три машины, на которых привезли деньги, куда-то исчезли. Улетел и вертолет телевизионщиков, и у крыльца стояли лишь несколько автомобилей следственного комитета. Опьяненный вновь обретенной свободой, Кирилл Алексеевич бодрым шагом направился к выезду из резиденции. Подумаешь, семь километров до города, всего-то час с небольшим. Да у него еще вся жизнь впереди, часок можно прогуляться. Возле шлагбаума дежурили еще два автоматчика в черном. Должно быть, их предупредили по рации, так как, заметив Кольцова, один из них небрежно махнул рукой, мол, проскакивай под шлагбаумом да топай отсюда. Оказавшись за пределами губернаторских владений, Кирилл Алексеевич почувствовал себя еще бодрее. Набрав полные легкие воздуха, он негромко, чтобы не раздражать оставшихся за спиной автоматчиков, произнес: — Эгей! — Затем пробежал несколько шагов вперед и крикнул еще громче: — Эгегей! Пройдя еще метров пятьсот, Кольцов решил, что семь километров для него, пожалуй, многовато, и вызвал такси, договорившись встретить машину на повороте с трассы. Глава 16, в которой Лунин встречается вначале со своим братом, а потом знакомится с чужим Утро нового дня встретило Лунина ярким солнечным светом, беззаботно струящимся сквозь окно, на котором он вечером забыл задернуть занавески. Илья взглянул на часы. До звонка будильника оставалось еще больше часа, но сна не было уже ни в одном глазу, а валяться просто так тоже не хотелось. — Рокси, спишь еще? — Илья свесил босые ноги на пол. Болонка выскочила откуда-то из коридора и, с разбегу заскочив на кровать, ткнулась мокрым носом Илье в шею. — Повезло тебе, красотка, можем с утра погулять как следует, — обрадовал ее Лунин. Рокси одобрительно тявкнула и метнулась обратно в коридор. — Погоди, не так быстро, окликнул ее Илья, — у меня тут еще дела кое-какие есть. Болонка тявкнула еще раз, теперь насмешливо, и улеглась возле лунинских туфель, в ожидании, когда хозяин сделает свои утренние дела, а заодно оденется. Еще вчера Илья приметил на экране навигатора небольшой парк, куда он, выйдя из дома, и направился в сопровождении Рокси. До парка, который таковым можно было назвать лишь с весьма приличной натяжкой, они добрались быстро, надо было только пройтись до конца переулка, миновав три тихих, еще не проснувшихся дома. Скромные размеры парка компенсировались наличием фонтана, выполненного в форме вознесенного на постамент гигантского блюдца, из которого торчало нечто, напоминающее по форме не то ананас, не то странной формы вазу. Из вазы вверх била струя воды, затем, влекомая силой притяжения, вода падала в блюдце, из которого многочисленными ручейками стекала вниз, в чашу бассейна. В голове Лунина промелькнула мысль, что блюдце и ананас на самом деле были гигантским раскрывшимся цветком, например кувшинкой или лотосом, но вариант с натюрмортом показался ему более убедительным. Постамент сооружения был украшен торчащими из его стен четырьмя львиными головами, из распахнутых, клыкастых пастей которых тоже били прозрачные водяные струи. Налюбовавшись фонтаном, Лунин и Рокси продолжили свое неторопливо движение по дорожкам парка. При этом болонка внимательно изучала окружающую ее незнакомую обстановку, Илья же погрузился в размышления, анализируя полученную за вчерашний вечер информацию. Как оказалось, Мещерская, после окончания института оставшаяся работать в Среднегорске, каким-то, неизвестным тетке образом, познакомилась с Ромкой — сыном столь нелюбимого теткой соседа, Михаила Эдуардовича Головкова, возглавлявшего местный уголовный розыск. Пробитое на трассе между Среднегорском и Одинском колесо послужило причиной знакомства Дарьи с Анатолием, а уже это знакомство повлекло за собой охлаждение в ее отношениях с Головковым-младшим, а затем, спустя недолгое время, и окончательный разрыв этих отношений. — Случайные встречи, случайные встречи, — напевно промурлыкал Лунин. Илье подумалось, что это могло бы стать неплохим началом для стихотворного сочинения, написанием которых он увлекся в больничной палате в промежутках между уколами, приемами пищи и чтением детективных романов. Попробовав подобрать подходящую рифму, Илья отбросил несколько пришедших ему на ум вариантов, посчитав их банальными. Плечи, свечи, вечер, навстречу. Действительно, ерунда какая-то, нахмурился Лунин, пнул валявшийся посреди дороги ни в чем не повинный камень и зашагал дальше, решив сосредоточиться исключительно на событиях вчерашнего вечера.