— Работайте, конечно, я вам разве мешаю? — махнул рукой Лунин и тут же осекся от мрачного взгляда Шестаковой. — Похоже, что мешаю. Он поспешно вскочил со стула, но вдруг замер и уставился на Ирину. — Послушайте, если Роман скажет, что не ездил в Ясачное, надо будет обязательно проверить камеры на выезде из города. Конечно, он мог поехать туда в любое время, но, если он замешан в убийстве, то возвращался, скорее всего, часов в десять, может, чуть позже. — С чего вы это взяли? — Преступление, на мой взгляд, было спонтанным. Его не собирались совершать. Тот, кто это сделал, в любом случае сильно нервничал, и, если у него была возможность оказаться подальше от места убийства, то очевидно, что он эту возможность использовал. — Если только он не был пьян до такой степени, что, вернувшись домой, уже забыл о том, что сделал, и лег спать как ни в чем не бывало. — Может быть, и так, — к удивлению Ирины, согласился Лунин. — Я вот подумал, хорошо бы еще разослать запросы во все службы такси, какие машины возили клиентов вечером в Ясачное, а главное, не забирал ли кто-то пассажира оттуда после десяти вечера. — Вы вроде бы собирались уходить, — напомнила Шестакова. — Ну ладно, с такси потом разберемся, — отозвался, подходя к двери, Илья, — к ним, чтобы быстро ответ получить, людей посылать надо. А к местным операм с таким вопросом, я так понимаю, лучше не обращаться. Я сегодня поработаю с делом Княжевич, а завтра, если понадобится, сам займусь таксистами. — Идите уже, — несчастным голосом попросила Ирина. Добродушно улыбнувшись в ответ, Илья попытался изобразить полупоклон, после чего, неловко зацепившись полой пиджака за дверную ручку, наконец покинул кабинет Шестаковой. День у Лунина прошел в звонках и разъездах. Устроившись в машине, он делал несколько телефонных звонков, последовательно продвигаясь по имеющемуся у него на руках списку, наконец договорившись о встрече, вбивал в автомобильный навигатор новый адрес и ехал разговаривать с человеком из списка. Закончив общение, Илья вновь делал телефонный звонок. К пяти часам вечера Лунину удалось провести семь встреч, на которых он задавал одни и те же вопросы. С учетом того, что за вчерашний день Илья смог посетить только четверых, общее число опрошенных равнялось одиннадцати. Меньше половины от общего числа имевшихся в его распоряжении фамилий. Слабым утешением служило только то, что на вечер Илья договорился еще о четырех встречах. Днем люди были на работе и не могли тратить время на разговоры, но позже они готовы были встретиться. Заехав в небольшое кафе перекусить и выпить пару чашечек кофе, Илья в ожидании заказа вновь пересматривал написанный от руки список. Часть фамилий в нем уже была вычеркнута, возле некоторых стояли знаки минус и короткие, неразборчиво накарябанные пометки. На второй день Лунин почти успел выучить список наизусть. Ему казалось, что он различает скрывающихся за пронумерованными строчками людей. Сгрудившись в толпу, они испуганно жались друг к другу и недоверчиво смотрели на следователя, не понимая и не желая понять, зачем тот заставляет вспоминать то, о чем они уже давно забыли или вовсе никогда не знали. Никто из них не хотел пробуждать воспоминания о человеке, которого уже не было в живых. Никто не любит говорить о мертвых, если только эти мертвые при жизни не были выдающимися или вовсе великими людьми, знакомством с которыми, естественно, несколько преувеличив степень этого знакомства, всегда можно прихвастнуть в компании, а то и в качестве приглашенного гостя на телевидении. Никакой уверенности в том, что кто-то из этих жавшихся друг к другу людей сможет чем-то ему помочь, у Ильи не было. — Мы вместе в нашем деле своей добьемся цели, — пробормотал Лунин лозунг, увиденный им однажды на корпоративном стенде в одном из супермаркетов, — но только, если кто-то из вас мне поможет. Плотно перекусив, Илья поехал на очередную встречу. В квартиру он вернулся уже после десяти вечера и, чтобы извиниться перед Рокси за ее столь долгое вынужденное одиночество, больше часа гулял с ней в городском парке. Кроме Лунина и болонки, в парке собралась довольно большая компания подростков, бурно что-то обсуждающих и временами взрывающихся громкими раскатами смеха. Погруженному в размышления Лунину шумная компания не мешала, Рокси же осталась уверена в том, что только ее присутствие не позволило шумной, грубой толпе нарушить уединение любимого хозяина. В тот вечер, впрочем как и в предыдущий, Лунин так и не позвонил Светочке. Звонок в Среднегорск Илья сделал лишь на следующее утро, а завершив разговор, долго помешивал сахар в кофейной чашке, глядя на маленький, созданный им самим водоворот, черная воронка которого готова была засосать в себя даже самого своего создателя, но, к счастью, не могла справиться и с чайной ложкой. Выпив кофе, Илья набрал номер Шестаковой. К его сожалению, разговор получился коротким. Через час должен был состояться выезд на следственный эксперимент, на котором Анатолий на месте должен был подтвердить, а по возможности и продемонстрировать все то, в чем он признался два дня назад. Судя по раздающимся в телефоне голосам, в кабинете Шестаковой находилось несколько человек, и говорить ей было не очень удобно. — Я с ним говорила, — отрывисто бросила она Лунину, — он говорит, что был в городе у своего приятеля и, при необходимости, человек сможет это подтвердить. Так что мимо. — А запись с камеры на выезде из города вы запросили? — торопливо спросил Илья. — Запросила, к обеду должна у меня быть. Сомневаюсь, что на ней удастся увидеть что-то интересное. — А за какой период вы запросили запись? — Вторую половину дня убийства и следующую ночь. Я даже нашла стажера, который будет все это дело просматривать. Вы довольны? — Я же не знаю, что он увидит. Нам с вами нужно поговорить в более спокойной обстановке. — Поговорим, только явно не сейчас. Не попрощавшись, Ирина прервала разговор. Илья задумчиво взглянул на погасший экран смартфона. Через час его брата повезут в Ясачное на следственный эксперимент. Похоже, что и ему не остается ничего другого, как отправиться в село и попытаться на месте найти ответы на еще остающиеся у него вопросы. Два часа спустя Лунин тепло прощался с владельцем небольшого двухэтажного коттеджа, расположенного почти на самом въезде в Старое Ясачное. Прилив энергии, наступивший после двух любезно предложенных хозяином чашек кофе, еще не прошел. Илья крепко стиснул протянутую ему на прощание руку. — Спасибо, если что, обращайтесь. — Если что, непременно, — усмехнулся мужчина, — но надеюсь, не потребуется. — Да, — спохватился Илья, — вы, случаем, не знаете, персонаж тут такой имеется — Кравцов Эдуард. Как мне его найти можно? — Эдик, — мужчина снисходительно улыбнулся, — есть у нас такой шаромыжник. Только сейчас к нему уже, наверное, поздно будет. — Поздно? — Лунин недоуменно взглянул на висящее над макушками сосен солнце. — Он что, во вторую смену работает? — Пьет он во вторую смену, — объяснил собеседник. — Почитай, каждый день пьет. До обеда еще как-то держится, а часа в три-четыре уже подливать начинает. Не пойму! — Чего именно? — Ничего не пойму! Где он деньги на пьянку берет, не пойму. Как у него печень все это выдерживает, тоже не пойму. А самое главное — почему жена его, вместо того чтоб уйти от этого бухарика, ребенка ему рожает. Вот вы можете это понять? Лунин вздохнул. Так глубоко вдаваться в детали жизни семьи Кравцовых в его планы не входило. — Мне бы адресок. — Адресок я вам на память не скажу, — мужчина провел рукой по седеющей, торчащей во все стороны шевелюре, — но тут рядом совсем. На перекрестке налево свернете, и там почти до конца. Увидите, у него забор старый совсем, на подпорках держится. Больше ни у кого такого нет поблизости. Найти участок Кравцовых действительно оказалось несложно. Расположенный почти в самом конце тихой, заканчивающейся тупиком улицы, он разительно отличался от своих соседей, огороженных добротными кирпичными или, на худой конец, металлическими заборами. Потемневший от времени и изрядно покосившийся деревянный забор Кравцовых, на взгляд Лунина, в ремонте не нуждался. Спасти положение могла только полная замена всей полусгнившей, наполовину развалившейся и держащейся на нескольких подпорках конструкции. Непонятно как держащаяся на одной проржавевшей петле калитка была гостеприимно распахнута. Сделав несколько шагов вглубь участка, Илья остановился и прислушался. Откуда-то из-за дома доносились голоса двух человек, которые, похоже, о чем-то ожесточенно спорили. Через несколько мгновений послышался третий голос — отчаянный вопль проснувшегося и недовольного своим пробуждением младенца. Спорщики замолчали, а еще через несколько секунд из-за дома торопливо вышла молодая женщина, прижимающая к груди завернутый в голубую пеленку сверток. Увидев Лунина, она испуганно замерла, потом на ее лице появилась неуверенная улыбка. — Вы к Эдику? Насчет работы? — Ну да, — согласился Илья, — скажем так, по работе. — Так я сейчас, — улыбка стала более отчетливой, — сбегаю позову его. Почти бегом женщина бросилась обратно, но, сделав несколько шагов, остановилась и обернулась. — Вы только аванс ему не давайте. Запить может, тогда и работу не сделает. А так-то руки у него золотые, когда трезвые. — Голос ее звучал жалобно, почти умоляюще. — Хорошо, — кивнул Илья, — аванса не будет. Спустя минуту из-за угла дома в полном составе показалось семейство Кравцовых. Первой шла, неся на руках ребенка, уже знакомая Илье женщина, за ней неторопливо, переваливаясь при каждом шаге из стороны в сторону, шествовал хозяин дома. — Что, командир, ремонт нужен? — Эдуард протянул Лунину худую загорелую руку. — Так это мы запросто, любую работу сделаем. — И что же вы, Кравцов, делать умеете? — полюбопытствовал на всякий случай Илья, отвечая на рукопожатие. — Да все умею, — жизнерадостно усмехнулся Эдик, — чего надо, то и сделаем. Я ж и столяр, и плотник, и на все руки мастер. — Да? — Лунин с сомнением посмотрел на собеседника, затем окинул взглядом покосившийся забор. — Никогда бы не догадался. — А чего вы на забор-то поглядываете? — возмутился Кравцов. — Я вам так скажу, забор, он ведь кому нужен? — Кому? — Тому, кто что-то скрывает. Порядочному человеку забор и даром не нужен. Вот вы на меня сейчас смотрите, кого вы видите? — Ну, как сказать, — смутился Илья, не желая в лицо называть хозяина дома алкоголиком. — Вот, — кивнул Эдик, — порядочного человека вы видите. Такому и аванс никогда дать не страшно, потому как ясно, он свою работу до конца выполнит. Умрет, но выполнит. Да, — спохватился Кравцов, — а вы откель фамилию знаете? Вроде лицо ваше не мелькало у нас в поселке. Неужто из города приехали? Присоветовал кто? — Из города, — согласился Илья, извлекая из кармана удостоверение, — поговорить бы. — А Катюха сказала, насчет работы, — сник Эдик, — опять все напутала, дура. — Так ведь работа не только у вас, — не дожидаясь приглашения, Лунин опустился на широкую деревянную лавку, — я много времени не займу. — Ну, давайте поговорим. — Кравцов уселся рядом с Ильей и закинул ногу на ногу. — Чем могу быть полезен следственным органам? — Вот это мы сейчас вместе и выясним. — Илья раздраженно махнул рукой, отгоняя кружащего над головой слепня. — Вы помните тот день, когда Анатолий был у вас последний раз? — А то! — хлопнул себя по колену Кравцов. — Это ж такой день был. Мишанька у меня родился, сынуля! Только я, если честно, сам день помню, что он был, а чего там внутри его, уже не очень. Мне как Катюха позвонила из роддома, так я сразу накатил малость, граммов двести, да и побежал мужиков собирать. А потом мы уж за стол сели и не вставали из-за него. Я уж точно. Так утром здесь на лавочке и проснулся. — А Анатолий? — Что Анатолий? — Кравцов недоуменно взглянул на следователя. — Он к себе спать ушел. — Ясно. Судя по всему, разговор особого смысла не имел. Илья вновь отмахнулся от заходящего на очередной круг назойливого насекомого. — Как Мещерская приходила, вы тоже не помните? — Отчего ж не помню? — оскорбился Эдик. — Это ж еще засветло было. Я тогда еще обстановку контролировал. Толян, он как раз вот тут, на чурке сидел, гитару подстраивал, — Кравцов махнул рукой, указывая на стоявшую поблизости огромную колоду, — тут Дашка и заявилась. Подлетела к нему и давай руками махать. — Махать? — удивился Илья. — Она что, била его? — Ну почему била? — поморщился Кравцов. — Просто руками размахивала.