– Идите в холл, Даша. Там сидит охранник, Вы будете в безопасности. Я схожу за вашими вещами, и мы вместе поедем домой. – Чёрный кожаный рюкзак и желтый пакет, – скромно улыбнулась я. Герман Андреевич кивнул и проводил меня до дверей, ведущих в холл. Он вернулся минут через пять. Вместо халата на нем была темно-синяя ветровка, а в руках преподаватель держал мои вещи и свой кожаный портфель. – Спасибо вам. Отдадите вещи? – Идите к машине и не задавайте лишних вопросов, Даша. Она одна на парковке. Впрочем, с моей машиной вы уже знакомы, – усмехнулся он. – Простите, я правда не знаю, как так тогда вышло… Но Герман Андреевич лишь махнул рукой. Чёрная «Мазда» моргнула фарами в знак приветствия, когда он нажал кнопку на сигнализации. Герман Андреевич закинул вещи на заднее сидение и галантно открыл мне пассажирскую дверь. В машине было тепло и уютно, а еще пахло лёгким табаком вперемешку с ментолом. – Так что, куда едем? – Вы же сказали, что нам по пути. Значит, вам лучше знать. – Ну а что еще мне было сказать? – улыбнулся преподаватель, и я тоже не смогла сдержать улыбки. – Посёлок Копи. Это там, где… – Копи? Я знаю, где это, – перебил он меня. – Мы с вами, кажется, соседи, Даша. – Соседи? – непонимающе переспросила я. – Да. Я тоже живу в Копях. – Но я живу там уже много лет и ни разу вас не видела! – Я переехал лишь пару лет назад. Мы с матерью жили в апартаментах в центре города, но мне захотелось вернуться туда, где я вырос. – Туда где вы выросли? – вновь переспросила я. – Мое детство прошло в Приозерном. Мы жили в многоэтажках возле трамвайного кольца, я ходил в семидесятую школу. – Я тоже в ней училась. – Весь Приозерный район в ней учился. Неудивительно, что у нас в ВУЗе так много студентов из нашего района: это одна из самых лучших школ города с химико-биологическим уклоном. Так вот, мне снова захотелось вернуться поближе к этому месту, поэтому я купил домик в Копях. Свежий воздух, лес, красота. – Так вот, значит, что вы делали тогда у магазина. Мы все никак не могли взять в толк, как же вас занесло в эту богом забытую глушь. Знаете, а я ненавижу Копи, – вдруг сказала я, чуть помедлив. – Сплю и вижу, как съеду оттуда. – Ненавидите Копи? Почему? – Я провела там все детство. Когда мы были маленькие, я и Туре, нам разрешали гулять только на территории посёлка. Я знаю там каждый несчастный угол. Копи стали моей тюрьмой. А еще до них добираться как до Владивостока! Господи, да я бы все отдала за квартиру в центре! Герман Андреевич лишь добродушно рассмеялся. – Кажется, я стал слишком стар. Какой-то свежий воздух, какой-то лес. Для полного счастья осталось лишь завести теплицу и выращивать в ней огурцы и помидоры. Я улыбнулась, закрыла глаза и сама не заметила, как погрузилась в сон. Плавная езда и освежающий кондиционер в салоне действовали усыпляюще. Проснулась я лишь когда рука Германа Андреевича вновь коснулась моего плеча. – Даша, мы почти приехали. Куда дальше? Я с трудом разлепила глаза, не понимая, где нахожусь. Происходящее начало доходить до моего уставшего ума лишь когда я увидела перед собой охранную будку. – Прямо почти до конца улицы. Мой дом предпоследний. Машина тронулась, и уже через полминуты я вылазила из автомобиля на еще тёплый осенний воздух и благодарила Германа за помощь. Если бы не он, я бы точно сошла с ума. Я покопалась в рюкзаке и отыскала ключ от калитки. Ненавижу отпирать двери ключом, куда приятнее, когда дома тебя ждут и всегда откроют. Надеюсь, хотя бы сейчас замок не заест – задерживаться на улице не хотелось ни на секунду. В саду было темно. Уходя из дома, я забыла включить уличные фонари, и тут же поспешила исправить эту ошибку. Нажала на кнопку возле крыльца, и сад тут же осветился приятным тёплым светом. А в следующую секунду посёлок пронзил истошный вопль. Кажется, он принадлежал мне. На крыльце лежала мертвая ворона. Крылья ее были распахнуты в стороны, точно руки распятого на кресте. А на брюхе была вырезана грубая буква «Т». Порезы были свежими, из них сочилась кровь. Глава 12 АНОНИМ Темнота – мой лучший друг. Она может спрятать меня, точно шапка-невидимка. В кабинете хирургии горел свет, а там, где находился я, было темно. В этом свете я видел каждое ее движение, а она меня – нет. Она что-то переключала на телефоне, затем брала в руку иглодержатель и иголку и начинала работать. Что именно она делала, я не видел – она закрывала рабочее поле своей спиной. Наверное, готовится к Слету юных хирургов. Как же увлечённо она работает! Я сижу здесь, под окном, уже третий час, а она все не думает останавливаться. Руки и ноги затекли, но я не намерен сдаваться. Сегодня у меня для нее есть еще один подарок. Он особенный, и заставит ее дрожать от страха. Я не хочу, чтобы она боялась, но по-другому не могу. Мне нравится видеть в ее глазах страх, и я ненавижу себя за это, но ничего не могу с собой поделать. В девятом часу она начала закругляться. Аккуратно сложила инструменты в лоток. Путь до лаборантской на другом конце коридора занимает две минуты туда и обратно. Эти две минуты и есть у меня в распоряжении. Потом она направилась в мою сторону. Сердце пропустило несколько ударов и я отпрянул, пригибаясь и прячась под окном у стены. Но она всего лишь задвинула жалюзи. Меня она не заметила. Я прильнул к щели в окне и прислушался. Хлопнула дверь кабинета. Она ушла. Я осторожно просунул руку в щель и повернул ручку соседнего окна так, чтобы оно открылось полностью. Подтянулся на руках и через секунду уже оказался в кабинете, на том самом месте, где недавно стояла она. Действовать нужно было быстро. За три шага я достиг стола и коснулся холодных пальцев. Рука трупа, лежавшая на краю, соскользнула и свесилась вниз. А так даже лучше! Кожа была скользкой и слизской, и я тысячу раз пожалел, что не захватил с собой перчатки. Мне все же удалось разжать пальцы и вложить в них своё послание. Тебе понравится, Даша. В коридоре послышались шаги. Я знал, что не успею вылезти на улицу, поэтому за три часа, что провёл под окном, присмотрел себе металлический шкаф. В нем лежали старые учебные плакаты и одноразовые халаты. Едва я спрятался в своё новое укрытие, послышался звук открывающейся двери. Шаги стали громче и отчётливее. Она была здесь. Меж створок шкафа оставалась небольшая щель, но обзор из нее был ограничен, а расширять его я не рискнул. Она промелькнула перед моими глазами и скрылась где-то в глубине кабинета. А потом раздался крик. Она увидела. Снова шаги и снова хлопающая дверь. Она убегала. Я выбрался из укрытия и осторожно выглянул в коридор. Она бежала по кафедре, захлёбываясь слезами, а потом вдруг влетела в один из кабинетов. Кажется, в нем горел свет. Не раздумывая, я кинулся обратно к окну. Если выбегу в коридор, то рискую быть замеченным, но зато на улице я в три счета найду тот самый кабинет, куда она спряталась, и смогу увидеть все, что там происходит. Это звучит странно, но по-другому я не могу. Мне нужно видеть каждый ее шаг, чем она занимается, с кем общается. Это моя мания. Нужное окно я нашёл быстро. Это был единственный кабинет, не считая того, из которого выбежала Даша, где горел свет. Кабинет Германа Андреевича, ее преподавателя хирургии. Она прислонилась спиной к двери, он стоял напротив нее, и его руки лежали на ее плечах. Что он делает? Успокаивает ее? Скорее всего, ведь она влетела в его кабинет точно ураган, я в этом уверен. Но черт, сколько же теплоты и внимания было в этом жесте! Я на такое не рассчитывал. Так или иначе, кажется, это подействовало. Они отошли от двери и сели за первую парту. О чем-то говорили. Он снова положил свою руку на ее, и, клянусь, в этот момент я был готов ворваться в кабинет и врезать ему по морде. Сдерживался из последних сил: я не такой, я действую иначе. Потом Даша достала записку, которую, по видимому, все это время сжимала в руке, и протянула ему. Он развернул ее и начал читать. Какого черта?! Это личное! Эти слова предназначались ей и никому больше, тем более не этому спесивому ублюдку. Как же он меня раздражал! В нем бесило все: бесила его интеллигентная речь, бесило, что он каждый день носит рубашку и брюки, точно самый умный, бесила его идеально уложенная причёска и приподнятые уголки губ, его идиотские серебрянные часы на левой руке, но больше всего бесила его готовность прийти на помощь, что он сейчас и делал. Он читал записку и что-то говорил. Да что ты вообще можешь говорить о ней, жалкий урод? Что ты знаешь о ней и обо мне? Ты даже понятия не имеешь, кто я! И она не имеет! Вы не знаете ничего, но сидите с тупыми, но желающими казаться умными, лицами и делаете вид, что познали эту жизнь. Думаете, что я урод и ничтожество, слабый и жалкий. Но я не слабый, не слабый, и скоро я вам это докажу! Как же хотелось разбить окно и крикнуть это им в лицо. Но я был вынужден сидеть и молча наблюдать, как они разговаривают, как он тянется к ней, чтобы обнять ее, а ее тело сотрясается от рыданий. Увидев это, я чуть не взвыл. Да что здесь вообще происходит? Разве это нормально – когда студентка забегает в кабинет к преподу и рыдает ему в жилетку? Я увидел достаточно. Пора было убираться, чтобы осуществить то, что я придумал только что, совершенно спонтанно. Прости, моя девочка, тебе будет плохо, очень плохо, но я не могу по-другому. Ты сделала мне больно, а за всякую боль нужно платить. Я достал телефон и вызвал такси. На мое счастье оно приехало через минуту – водитель как раз завершал заказ где-то в соседнем доме. – Можно, пожалуйста, быстро настолько, насколько это возможно. Я заплачу. – Бежишь от кого? Слушай, брат, мне проблемы не нужны, если да, лучше сразу выходи. – Да нет же. У меня жена рожает, – ляпнул я первое, что пришло в голову, – мне нужно успеть. Если будут штрафы, я оплачу. Гони уже! – Ну раз такое дело… Я же тоже отец, понимаю тебя. Пристегнись и держись крепче! Огни вечернего города пролетали мимо с бешеной скоростью. Водитель мчал, игнорируя красные сигналы светофора, благо, к вечеру дороги почти опустели. Дома я очутился уже через пятнадцать минут. Я должен был опередить ее, и мне это удалось. Времени было в обрез – скоро Даша вернётся домой и скорее всего тоже поедет на такси, как и я. Автобуса до этой глуши в такое время уже не дождёшься. Я сунул водителю несколько крупных купюр и выскочил из автомобиля. Пока бежал через лес, думал, что неплохо было бы обзавестись своим транспортным средством. Это бы значительно облегчило мою жизнь, но в то же время создавало трудности. Имея автомобиль, мне было бы сложнее оставаться незамеченным, так что, пока я не придумал, как решить эту проблему, приходилось прибегать к услугам такси. Подъехать к самому ее дому я не мог – опять же был велик риск, что меня заметит кто-то из соседей. К тому же, в лесу у меня оставалось еще одно дело – нужно было приготовить Даше сюрприз. Сначала я понятия не имел, как это сделать, но вскоре сюрприз сам меня нашёл. Пробираясь по тропинке, в свете фонаря я увидел ворону. Она лежала на земле кверху лапками. Я отломил первую попавшуюся ветку и осторожно потыкал окоченевшее тело. Как я и догадался, птица была мертва, наверное, съела отраву, которую здесь раскидывали от бродячих собак. Что ж, по крайней мере, моя совесть чиста: не придется заниматься живодёрством и открывать охоту самому. Я достал перочинный нож и аккуратно вывел на брюхе букву «Т». «Т» значит «Туре». Настало время пощекотать твои нервишки еще сильнее, Даша. Это будет один из самых необычных приветов с того света. Я вновь пожалел, что не взял с собой перчатки. Я хоть и был безжалостным, но моя брезгливость оставалась при мне, и касаться мертвой вороны голыми руками совершенно не хотелось. Я достал из кармана платок и завернул в него тельце. Ткань тут же пропиталась кровью, оставшейся от моего пореза. Наверное, птица умерла недавно. Я едва успел оставить своё послание на крыльце и перемахнуть через забор, как возле дома Рыбниковых остановилась чёрная «Мазда». Слава богу, я все сообразил быстро. Кажется, она все-таки решила поехать на такси, и мне очень повезло, что я смог ее опередить. Хотя…стоп. Это было не такси. Приглядевшись, я увидел на водительском сидении очертания профиля этого самого препода, в чью жилетку она ревела совсем недавно. А когда в салоне зажегся свет, то убедился в своей правоте. Он что, подвёз ее? Серьезно? Преподаватель подвозит студентку? Это переходило все границы. Что это? Жест доброй воли? Ха, как бы не так! Он просто запал на нее, жалкий никчёмный урод! А она и уши развесила, глупая, наивная девочка. Она выбежала из машины и бодро зашагала к калитке. Неужели ты думаешь, что если какой-то препод подкинул тебя до дома, то теперь ничего не страшно, Даша? Что ж, если так, очень скоро ты в этом разуверишься. Через секунду раздался крик. Да такой сильный, что казалось, у меня сейчас лопнут барабанные перепонки. Это было громче, в разы громче, чем там, на кафедре. Теперь мне было ее не жаль. Нечего было болтаться с этим уродом. Она это заслужила. Я сидел за кустом, прилегающем к забору ее дома, и смотрел, как она бьется в конвульсиях собственного страха. А потом он вернулся. Задним ходом его «Мазда» подъехала обратно к дому, и он пулей вылетел из машины. До меня долетали лишь обрывки фраз. «Ты в порядке?», «угрозы», «полиция». Он стал что-то искать в своём телефоне, а затем отошёл в сторону, приложив трубку к уху. Вот блин, если он реально позвонил в полицию, лучше бы мне отсюда сматываться. Не думаю, что их вообще заинтересует это дело, но перестраховаться будет не лишним – не дай бог они решат осмотреть окрестности и случайно заметят засевшего в кустах меня. В любом случае, на сегодня я сделал достаточно. Можно уходить. Глава 13 ДАША Я кричала, не помня себя от ужаса. От парализовавшего страха даже не могла пошевелиться, так и стояла на месте как дура, пока кто-то не подбежал сзади и не начал что-то кричать в ответ. Я была словно в куполе и не слышала его слов, лишь фоновый шум, точно все это происходит не здесь, не со мной. – Даша! Даша! – наконец, меня вывели в реальность. – Господи, что случилось? Ты в порядке? Это был Герман Андреевич. Он вернулся. На его вопрос я не ответила, но, когда взгляд его упал на крыльцо, кажется, Герман и сам все понял. – Что за…