— Кем? — начинает злиться Рябой. — Дом дай, работу дай, — пальцы загибает. — Управленец не нужон, сам за него. А работников и без него полон двор голодных ртов. — Что хошь проси, родненький. Помоги братцу. У нас детишки дружить станут, как разродимся. У неё ж срок, как у меня! Пересела на колени ему, ластится. И «нет» сказать Зосим не может, и «да» в горле застряло. — Подумаю, — лишь отвечает, только знает. Верёвки из него совьёт, а своего добьётся. Глава 11 Глава 11 На следующий день взяла Ульяна корзину, положила в неё гостинцев для родителей да пошла навестить, чтоб всё разузнать точнее. — Здоровья, тебе, матушка, — пожелала, снимая платок с головы, протянула корзинку и новые валенки с ног стягивает. Поджала Фёкла губы, смотря на обутки. Ишь, разрядилась, как барыня, а сама носом вертела от такого мужа. Хоть бы матери 'сказала, что надоумила ребетёнка подсунуть. да принесла одёжи зимней. — Вот, курочку вам принесла, — кивнула на гостинцы Ульяна. — Масло да сливки, а Ваньке с Лушкой петухов сладких да кренделей. — Спасибо, — буркнула Фёкла, утягивая всё в бабий кут, пока Ульяна шубейку снимала. — Собралась куда? — интересуется дочка, потому что много на матери одежды. — Да нет, пришла только, — врёт Фёкла. — На дворе была. — Как житьё? — усаживается Ульяна за стол. — Да как, — кряхтит Фёкла, занавески поправляя. — Живём, — пожала плечами. — Может, хлеба до нови не хватит, — сказала, а сама будто делами занимается. — Как не хватит? — ахнула Ульяна. — Зосим говорил, что 40 мешков давал! — А ты своему Рябому веришь али матери родной? — скривилась Фёкла. — До’жили, — сделала вид, что обидой наполнилась. — Как ушла, так сразу муж ей родимый стал, а мать лгунья, так значится? — Я того не говорила, — покачала головой Ульяна. — Так подумала, — постучала себе по голове Фёкла. Ничего не ответила на то Ульяна, смотрит на свои ладони, что на коленях покоятся, и думает, как о Петьке разговор завесть. — А Лушка с Ванькой где? — С горы катаются, — поправила Фёкла платок, из-под которого волосы выбивались. Замужние завсегда в платках ходить должны, голову покрывать, чтоб только мужу красота доставалась. — Петя? — перешла к старшему брату. — А чего интересуешься? — прищурилась мать. — Так брат мне, — удивилась Ульяна. — Неужто о брате спросить нельзя? — Чего ж, можно, — нехотя отвечает женщина. — С отцом в город поехали купить кой-чего. — Ясно, — кивнула Ульяна, а у самой сердце в груди заходится. Вспомнила она слова Лушки, что мать с отцом вдовицу со свету сжить хотят. Никак нарочно Петьку отослали, да ещё в мороз такой? — Ой, — словно вспоминает что-то. — Я же тесто поставила, — улыбается, будто и впрямь забыла. — Пойду, — направляется к двери. — Ты про муку-то у Рябого спроси, — наущает мать, а Ульяна глаза свои от неё прячет. — Ежели удобно будет, всё ж обещает. Обувается, накидывает шубку да платок и на двор выходит. Морозно нынче. В такую стужу хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, а Ульяна семенит, боясь не успеть, скользят ноги, неровен час упадёт. Оглядывается, вдруг мать за ней проследить решилась. Не видно никого, пустая деревня стоит. И как в такой морозище Петька с отцом куды поехали⁈ Только узнает Зосим, что она сама выходила, достанется. Носится с ней, как с маленькой, будто и эту жену с ребёнком потерять боится. Добежала всё ж, застучала в окошко. Ахнула Анна, увидав, кто пришёл. — Ты чего в стужу такую? — расширила глаза, в избе встречая. А там помимо хозяйки, что вдовицу пригрела, и самой Анны с дочкой, ещё телёнок с матерью да козочка. Греются в избе, да сами шибко одетые. Нет почти дров, некому принесть, и денег на дрова нет. — А ну собирайся, — командует Ульяна, избу оглядев. — Со мной пойдёшь! — Да куда нам? — быстро качает головой Анна. — Как Петя решит, так и будет. — Сестра я тебе, — берёт Ульяна за руки Аннушку. — Помочь хочу. Домик у Зосима есть, не живёт там никто. Аккурат рядом с нашим. Дров на первое время дадим, а там сами уже придумаете, как да что. Ежели я не по любви вышла, так пусть брату моему твоя ласка достанется. А ты станешь за нас обеих любить. Заплакала вдовица, бросилась в объятия. — Век не забуду. Руки её целует, как вскричала Ульяна. — Да ты что⁈ — ладони одёрнула. — А теперь собирайся, с дочкой за мной пошли. Забрала Ульянка вдовку, как стучит опять кто. Подошла Ефросинья к окошку, плохо видать, кто там. Вышла на крыльцо. — Кого принесло в такой мороз? — кричит. — Я это, я, — отвечает Фёкла, входя в калитку. — Мне бы с жиличкой твоей разговор завесть. — Нету больше жилички! — Как? — ахнула Фёкла. Неужто само разрешилось? Али Касьян побывал раньше неё? — Померла? — будто утверждает Фёкла, руку к груди притягивая, а потом креститься стала. — Упокой, Господь, её душу. — Сплюнь, дyра старая, — махнула на неё Ефросинья. — Жива она, жива. Переехали с дочкой! — Куды⁈ — пучит глаза Фёкла. И грезится ей, что муж за вдовицей пришёл да с собой увёз. Подальше чтоб, с глаз долой. А там пущай, хоть убивает. Не верила Фёкла, что нет того мужа, уверена была: сбёгла Анька, наврала всем, что тятьки у Агафьи нет, что жальче было.- А вот того не знаю, — пожимает плечами хозяйка. — А кто ж забрал? — радуется Фёкла, что теперича про мужа ей скажут. — Так девка твоя и забрала. — Лушка? — удивилась Фёкла. — Улька, — поправила Ефросинья. — Да на кой же ей, — сказала да призадумалась. За мамкиной спиной такие вещи творить! Вот она ей задаст. Не попрощалась, спасибо не сказала, бросилась из калитки дочку догонять. — Вот, паразитка, — причитала, переваливаясь с ноги на ногу. — Вызнала всё, прискакала. Вот Касьян тебе задаст! Ульяна вошла в избу, и тут же улыбка слетела с лица. На неё смотрел Зосим, да так грозно, что она испугалась. — Случилось чего? — прижала руки к груди. Смотрит Зосим, а за спиной у неё гости стоят, мнутся, в избу не заходят. — Жару из дома не выгоняйте, — буркнул, а сам следит, как проходят, на коник девчонку усадили. — И чего? — вопрошает. — Холод у них, Зосим, — жалится Ульяна. — Агафью тут пока оставим, пусть на печке погреется, а сами в дом хозяйничать пойдём. Сцепил зубы Рябой, хочется ему понёву жены задрать да надавать так, чтоб больно сидеть было. Сама решила, он согласия ещё не дал, а она вон чего. — Ты прости нас, Зосим, — подала голос Анна, — пойдём, Агафьюшка, не ко двору мы. Стоит Ульяна испуганная на мужа смотрит, ждёт, чего скажет, а тот глядит, как девка малая с коника спрыгивает. Худая одёжка на ней, валенцы дырявые. — А ну стоять! — ударяет о стол кулаком. — Вот, бабы, — вскакивает с места. — Совсем от рук отбились, мужьёв не слушают. Сказано было: дома сиди! — Так я ненадолго и вышла, — защищалась Ульяна. — Они ж там мёрзнут? А у тебя домик… — А где я тебе на всех дров найду? — сузил глаза Зосим. — Деньга в поле не растёт! Её добыть надобно. А теперича зима на дворе! — Пойдём, Ульяна, спасибо тебе за всё, — прячет стыдливо глаза вдовица, пятится к выходу.