— Никак, заблудилась? — сделал вид надзиратель, что удивлён. — Я ж тебя насквозь вижу. А ну веди к Егорову! — схватил за локоть, встряхнув девушку. — Больно, — зашипела та. — Хватит со мной шутки шутить! Ежели захочу, из лесу этого никуда не выйдешь. Станет тебе вон та ёлка могилкой. — А ты не пужай! — смотрела уверенно в глаза Лушка, пока Богу душу тут же отдавала. — Веди уже, — подтолкнул в сторону мужчина. — Не любит бабушка гостей, — ищет выход Лушка. — А мы старуху не обидим, — усмехается один из приставов, и второй начинает смеяться. И видит Лушка, как волк на неё издали смотрит. Тот самый, что Назара рвал. А рядышком ещё один, и ещё. И рада была видеть их Лушка. — Идём, — усмехнулась, уводя за собой. Вчера отняла обед у зверей, а сегодня должны ее выручить. Первым вскричал один из помощников, падая на землю мешком. За ним второй. Надзиратель с ужасом смотрел, как подчинённые сражаются с волками. Выхватив револьвер, прицелился, боясь попасть в пристава, и всё же выстрелил. Волк взвизгнул и упал. И тут Лушка побежала. Послышались ещё несколько выстрелов, а Лушка даже не оборачивалась. Как оказалось зря. Надзиратель нагнал её, дёргая за плечо. — Отчего бежишь? — спросил зло. Ему порядком надоело ходить вокруг да около. — Быстро веди, а не то найду управу на тебя. И старуху твою упеку, куды следует. И поняла Лушка, что правду он говорит. Марфа им добром лишь отвечает, не может с ней так Лушка поступать. И повела она их прямиком на болото. — Хочешь, чтоб утопли тут? — усмехнулся надзиратель, но из избы уже показалась Марфа. — Кого привела сюды? — сдвинула брови. — Ищем мы Егорова Назара. Знаем, тут он! — Ну, коли знаешь, бери, — пожала плечами Марфа, — усмехнувшись, и на топор, что из пня торчит, глядит. Только закончил Назар поленья рубить, в избу вошёл воды напиться. Стоит Лушка белая, как стена, и ругает себя за то, что в другой дом не свела, в старый. Токмо думала, что уж там он, но чует сердце: не ушёл ещё отсюда, а потому Лушка теперича предала Назара. Глава 28 Глава 28 Вошли в избу гости незваные, огляделись — нет никого. — И где ж? — вопрошает надзиратель. — А я почём знаю, — усмехается Марфа. — Вы чего-то себе решили, а откель я вам парня возьму, коли в глаза того не видывала? — Доиграешься, ведьма, — прищурился зло надзиратель. — Знаешь, у меня какая власть! — А всё ж у меня другая, — спокойно смотрит на него Марфа. — Не внучка она тебе, — кивнул на Лушку мужчина. — Отчего ж тут живёт? — Науке учится. — Нечистому служить⁈ — Не говори, коль токмо ухом слыхал. У каждого своя правда. Ежели всё оглядели, да больше вопросов нет, идите своей дорогой. — Ты погодь. А ну, Григорий, глянь подклет. Забилось сердце у Лушки, а Марфа стоит себе покойно. — Ежели найду чего — гляди у меня. — Не стращай, ищи лучше, — ответила на то Марфа. — Пусто, — отчитался Григорий, а у Лушки гора с плеч. — А кто это тебе тут дровишки колет? — не унимается надзиратель. — Сама. — Покажи. — Твоя воля. Взяла топорик Марфа да принялась лихо дрова колоть. — А чего ж девка твоя бежала, будто и впрямь прячете кого? — Так поди ж решила, что снасильничать хотите! — нашлась Марфа. — И на всё у тебя ответ имеется, — усмехнулся надзиратель. — Погляди-ка моих парней да чего надо приговори, чтоб рана скорей затянулись, — приказал. — Никак к силе темной взываешь? — Скривилась Марфа. — Уж по нраву тебе? — Говори да не заговаривайся, а дело своё выполняй. Как только ушли они, Лушка сразу с распросами. — Где Назар? — Ты зачем привела их, дурёха? — горько головой качает Марфа. — А ежели б волчик не предупредил? Забрали б твоего Назара. Велела, как заслышит голоса, через подклет уходить к колодцу. Иди ворочай, ежели не спугался да не сбёг дальше. Назар и впрямь сидел возле колодца. — Застыл? — ахнула Лушка, завидев его. — Идём в избу отведу, накормлю, обогрею да раны смажу. — А что до просьбы моей? — Будь покоен, завтра исполнит Марфа. Вечером ведьма на судьбу жаловалась. — Вроде ученица хорошая, да только другую надо. — Неужто, гонишь? — ахнула Лушка. — Иное тебе на судьбе написано. Станешь лекаркой хорошей, травницей. Отмолишь свой грех, что с братом взяла, слишком светлая ты, Лукерья. — И куда ж мне теперича? — Развела руками девка. — Сама знаешь, — усмехнулась Марфа. — Об чём ты? Только лукавит Лушка, хорошо понимает, на что ведьма намекает. — Есть заимка верстах в семи, бросили её, помер охотник, что знал, как пройти, а другие и дороги не ведают. Там и схоронитесь. — Отчего ж не угодила тебе? — ищет Лукерья повод, чтоб показать, будто не хочется уходить ей. — Знают теперь все, где ты. Неровен час придёт отец и неволить станет. — И то верно, — вздохнула Лушка. — Но как позабудут обо мне — вернусь. — Я ждать стану, — кивнула Марфа, понимая, что слова то просто, не вернётся больше девка сюда. Заходить станет, попроведовать, а путь Марфы не повторит. Была у ведуньи любовь сильная, такая, что вдохнуть больно было. Только приворот другая сделала, и ходил за ней Пахом, как привязанный, пока Марфа изводилась. И тогда к ведьме пошла, хотела обратно к себе милого вернуть, а та и сказала, что на роду ей написано не бабой простой быть, а той, что девок от бремени избавлять станет, да тот же приворот делать будет. Сгорел Пахом быстро, загубила соперница жизнь парня молодого, и тогда отомстила ей Марфа. Дала печать страшную, что больше брать её никто в жёны не хотел. Так и провела век одна та, да и Марфа запретила себе в любовь верить. Снарядила в дорогу ученицу, снеди положила, ружьё выдала. — Откуда такое? — испуганно уставилась на него Лушка.