– У меня для тебя кое-что есть, – вдруг сказал я, надеясь, что он до сих пор в ящике тумбочки. Пошарив, я нащупал его у задней стенки, под пачкой презервативов. – Вот. – Это то, что я думаю? – озорно улыбнулась ты, играя ключом в воздухе. Я спохватился, что не снял брелок Мэри, и серебряное сердечко закружилось и засверкало. – Ты же здесь каждый день. Ключ может тебе пригодиться. – Спасибо, это многое для меня значит. – Мне нужно на работу. Хорошего тебе вечера. – Я поцеловал тебя. – Нет, я отменю. Ты же столько старался… Я с удовольствием пойду с тобой на ужин. Теперь, когда у меня есть это, – ты подняла ключ, – я буду здесь, когда ты вернешься с работы. Головная боль начала проходить уже по дороге в офис, но окончательно отпустила, лишь когда я позвонил в «Пти Руж» и заказал столик на вечер. Верная слову, ты ждала меня с работы в платье, вызывающе облегавшем твою фигуру и открывавшем длинные загорелые ноги. – Как я выгляжу? – Ты покружилась и, улыбаясь, остановилась передо мной, оперев руку на бедро. – Прелестно. Отсутствие восторга в моем голосе было явным, и твоя поза сразу изменилась: плечи чуть поникли, рука пробежала по платью спереди. – Слишком откровенно? – Ты выглядишь прекрасно, – сказал я. – А что еще у тебя здесь из вещей? – Очень обтягивающее, да? Но у меня только джинсы, в которых я была вчера, и чистый топик… – Идеальный вариант, – сказал я, подходя тебя поцеловать. – Такие ноги созданы для брюк, в джинсах ты выглядишь прекрасно. Беги переоденься, мы еще заедем выпить до ужина. Я беспокоился, что зря дал тебе ключ, но тебя увлекла новизна ведения хозяйства. Почти каждый день меня встречал запах свежих пирогов или жареной курицы, и хотя ты готовила самое элементарное, ты училась. Когда твои творения оказывались несъедобны, я их оставлял нетронутыми, и скоро ты стала стараться не на шутку. Однажды я застал тебя за чтением кулинарной книги, а рядом лежали ручка и листок. – Что такое соус ру? – спросила ты. – Почем мне знать? У меня был трудный день, и я устал. Ты будто не заметила моей грубости. – Я готовлю лазанью – как положено, без консервов. У меня есть все ингредиенты, но рецепт будто написан на тарабарском языке… На столе лежали глянцевые красные перцы, помидоры, морковь и сырая крошеная говядина. Овощи находились в коричневых бумажных пакетах из специализированного овощного, и даже мясо выглядело так, будто оно было куплено у мясника, а не в супермаркете. Должно быть, ты потратила на подготовку весь день. Не знаю, что подтолкнуло меня испортить тебе удовольствие: может, гордость на твоем лице, или то, что ты казалась такой спокойной, уверенной. Слишком уверенной. – Я не голоден. У тебя вытянулось лицо, и мне сразу стало легче, будто я одним махом оторвал пластырь или беспокоивший струп. – Прости, – сказал я. – Ты много хлопотала? – Нет, все нормально, – ответила ты, но было видно, что ты обижена. Ты захлопнула кулинарную книгу. – Приготовлю в другой раз. Я надеялся, что ты не будешь дуться целый вечер, и ты будто стряхнула обиду и открыла бутылку своего любимого дешевого вина. Я налил себе немного виски и сел напротив. – Не верится, что в следующем месяце я заканчиваю колледж, – сказала ты. – Время буквально пролетело. – Чем планируешь заниматься дальше? Ты сморщила нос. – Пока ничем не планирую. Летом буду отдыхать, может, поеду путешествовать. Так я впервые узнал о твоем желании путешествовать и задумался, кто вбил эту идею в твою голову и с кем ты мечтала отправиться в путешествие. – Мы можем поехать в Италию, – сказал я. – С удовольствием повезу тебя в Венецию. Ты будешь в восторге от архитектуры и музеев. – Ах, Венеция… Сара с Иззи собираются на месяц в Индию, может, и я с ними поеду на пару недель или покатаюсь по Европе по «Интеррейлу»[6]… – Ты засмеялась: – Я не знаю, мне всего хочется! В этом-то и проблема. – Может, тебе лучше подождать? – Я взболтал остаток виски в бокале. – Летом все разъедутся, потом вернутся и начнут одновременно искать работу. Нужно воспользоваться преимуществом, пока другие шатаются по свету. – Ну, может быть. Я видел, что не убедил тебя. – Я тут думал, может, нам съехаться? Ты приподняла бровь, будто почуяв подвох. – Это всего лишь здравый смысл – ты все равно здесь практически живешь, а собственного жилья тебе не снять при твоих будущих доходах. Чего доброго, окажешься в какой-нибудь съемной дыре с соседями. – Я собиралась немного пожить дома, – отозвалась ты. – Я удивлен, что ты готова общаться с матерью, которая фактически лишила тебя отца. – Она нормальная, – возразила ты, но уже не так уверенно. – Нам же хорошо вместе, – настаивал я. – Зачем что-то менять? Твоя мама живет в часе езды отсюда, мы практически перестанем видеться. Разве ты не хочешь быть со мной? – Хочу, конечно! – Ты могла бы переехать ко мне и не волноваться о деньгах. Счета будут моей заботой, а ты сосредоточишься на подготовке портфолио и продаже своих скульптур. – Но это несправедливо по отношению к тебе! Я должна что-то делать. – Можешь готовить и помогать с уборкой, хотя в этом и нет необходимости. Мне достаточно просыпаться рядом с тобой каждое утро, и чтобы ты встречала меня каждый вечер. Улыбка осветила твое лицо: – Точно? – Я еще никогда не был более точен. Ты переехала ко мне в последний день учебы, ободрав постеры в своей комнате и перевезя вещи на машине, одолженной у Сары. – Остальное от мамы в следующие выходные привезу, – пообещала ты. – Погоди, там еще кое-что, сюрприз для тебя… для нас. Ты выбежала на улицу и открыла пассажирскую дверцу, где на полу стояла картонная коробка. Ты достала и принесла ее так бережно, что я предположил – там нечто бьющееся, но когда ты протянула мне подарок, коробка оказалась слишком легкой, чтобы содержать стекло или фарфор. – Открой! – Ты чуть не лопалась от сдерживаемого восторга. Я приподнял крышку, и на меня из коробки уставился меховой комок. – Это кошка, – ровно сказал я. Никогда не находил ничего привлекательного в животных, особенно в кошках и собаках, которые повсюду оставляют шерсть и требуют прогулок, любви и общения. – Котенок! – поправила ты. – Правда, очаровательный? Ты вынула его из коробки и прижала к груди. – Евина кошка преподнесла сюрприз. Ева всех раздала, а этого для меня оставила. Его зовут Гизмо![7] – А тебе не приходило в голову спросить меня, прежде чем тащить в мой дом котенка? – Я и не подумал умерить свой тон, и ты сразу расплакалась. Это была такая пошлая и жалкая тактика, что я окончательно вышел из себя. – Неужели ты не видела социальную рекламу с призывом хорошенько подумать, прежде чем заводить питомцев? Неудивительно, что столько животных выбрасывают на улицу, раз люди вроде тебя принимают импульсивные решения! – Я надеялась, он тебе понравится, – ответила ты, плача. – А у меня будет компания, пока ты на работе. Он мог бы смотреть, как я рисую… Я замолчал. До меня дошло, что это существо действительно способно послужить тебе развлечением, пока меня нет. Пожалуй, я смогу смириться с кошкой, если тебе больше ничего не потребуется. – Только проследи, будь любезна, чтобы он не добрался до моих костюмов, – бросил я. Я пошел наверх, а когда спустился, ты уже выставила на кухне лежанку и две миски, а у двери – лоток. – Это только пока он не научится ходить на улицу, – объяснила ты. В твоих глазах читалась опаска и осторожность, и я был крайне раздосадован, что ты видела, как я потерял самообладание. Я заставил себя погладить котенка и услышал, как ты вздохнула с облегчением; а потом ты подошла и обняла меня за талию. – Спасибо.