Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 11 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Первым пришёл в себя Ленхатеп: – Ах, голубка моя милая, радость глаз моих, Найфел, как я счастлив, что снова вижу тебя! Как я тосковал целый день!! А ты вспоминала меня? Найфел ответила не сразу – она была ещё почти в полуобмороке: – Зачем ты спрашиваешь, мой любимый? Матушка Ме, не хотела отпускать меня, я едва дождалась утра. – Если бы ты не пришла – я бы умер… Губы их слились в страстном горячем поцелуе. И сразу же вслед за этим, уже не извиняясь и не спрашивая, Ленхатеп овладел юным телом своей любимой. Она уже не сопротивлялась, не плакала, а наслаждалась и блаженствовала, оба были на пике счастья. – Найфел, радость очей моих, – сказал Ленхатеп, когда оба, как говорят, спустились с небес, – мы же хотели сегодня пойти к моему доброму другу Али Шукри, он ждёт нас. – Конечно, пойдём, любимый. И оба отправились в деревню, где жил Али Шукри. – О-о! Кто пришёл! – обрадовался Али, увидев Ленхатепа с юной нимфой. – Я ожидал, что вы придёте. Через день Великий Нил разольётся, деревня станет островом, и сюда добраться можно будет только на лодке. Правда, я уже смастерил лодку и смогу добираться до берега, когда захочу. – Ты просто чудо, Али, – похвалил друга Ленхатеп. – А это и есть та юная нимфа, о которой ты мне говорил? – Али с восхищением смотрел на покрасневшую Найфел. – Да, Али, да, это моя Найфел, моя жизнь, счастье, моя радость! Мы страстно полюбили друг друга. Великие Боги соединили нас, мы никогда не расстанемся! – Я очень рад за тебя, Ленхатеп! Твоя Найфел так хороша, что на неё нельзя наглядеться, ты был прав, что она как утренняя заря. И Али Шукри обратился к Найфел: – У тебя светлая кожа. Ты из ливийцев? Найфел ещё сильнее зарделась, опустила голову, ответила: – Да, мои предки были из Ливии, берберской ветви. – Понятно, – ответил Али Шукри и обратился к другу. – Ленхатеп, а ты рассказал о Найфел своим родителям? Ты уже говорил с ними? Ленхатеп опустил голову и, замявшись, сказал: – Да пока… пока нет. Пока не получилось… Но сегодня или завтра обязательно расскажу, и, конечно, они поймут меня, я знаю. – Ну, удачи тебе, друг. – Али пожал Ленхатепу руку и пригласил гостей к столу: – Садитесь, гости дорогие. Будем праздновать Вашу радость, знакомство и любовь. У меня есть пиво и лепёшки. Будете пиво и лепёшки? Гости согласились, хоть Найфел добавила: – Только недолго! Иначе матушка Ме будет гневаться. Молодые люди начали весёлое застолье, говорили друг с другом, смеялись, делились своими думами, намерениями. Али Шукри не уставал нахваливать красоту и нежность Найфел. Девушка смущалась, а Ленхатеп был горд, что Боги послали ему такое чудо. – Ну, Али, – закончив трапезу, поднявшись с пола, произнёс Ленхатеп, – от души благодарю тебя за угощение. Но нам пора. Когда закончишь делать лодку – мы, быть может, к тебе опять придем. Правда, я скоро должен уехать в Мемфис продолжать свою учёбу… До встречи, друг. Друзья тепло распрощались. Обнялись, Али отметил, что Ленхатеп и Найфел очень подходят друг другу и даже внешне похожи, чем порадовал юную пару, а потом осторожно – по-дружески – поцеловал девушку в щёку, и гости ушли. – Ленхатеп, любимый, ты в Мемфис уезжаешь? – встревоженно спросила Найфел. – Да, роза моя, но ненадолго. Надо продолжать учёбу. Но я очень скоро вернусь. Мы с тобой поженимся и тогда всегда будем вместе, верь мне, моя любовь. – А родители твои позволят тебе? – Конечно. Они всё поймут, узнают, как сильно я люблю тебя, и обязательно согласятся. Ты можешь быть спокойна. – Ну, я побегу. А то матушка Ме будет гневаться. Ленхатеп нежно поцеловал Найфел в губы, крепко сжал в объятиях, и она побежала домой, окрылённая и счастливая, крикнув ему:
– Завтра после восхода Солнца Ра на том же месте! Ленхатеп не ответил ей: он помнил, что завтра отец приказал ему уплывать в Мемфис. Специально не сказал ничего девушке, чтобы она раньше времени не расстроилась. Но он был твёрдо уверен, что как только расскажет отцу Осиристепу и грозной матушке о том, как сильно он полюбил и как теперь счастлив, – они сразу поймут его, одобрят и с радостью дадут своё согласие: они же желают только счастья своему единственному сыну! Как же иначе? А тем более. Когда они увидят, как нежна и красива его избранница – будут в восторге! А иначе… Нет– нет, иначе быть не могло! Матушка гневается оттого, что беспокоится за его учёбу, и только. Но он отправится в Мемфис, а потом вернётся за Найфел, и они поедут вместе. Он увезёт её от матушки Ме, и та будет очень рада, что её дочь станет богатой, войдёт в очень богатую семью, станет знатной госпожой! У них будут дети, много детей! И какое же тогда будет всем великое счастье! Все будут счастливы! Глава 7 С таким радостным настроением Ленхатеп побежал во дворец, как обычно ветром влетел по лестнице наверх, вбежал в палаты. Два раба стояли с полотенцем, смоченным в живой воде. Матушки не было. –Эй, раб! А где госпожа? – крикнул Ленхатеп. – Госпожа в саду, – с готовностью ответил раб. Ленхатеп бросился вниз. Так же вихрем слетел по лестнице. В саду сновали рабы, работники, подстригая деревья, орошая водой землю. Пробежав по тенистым роскошным аллеям, молодой господин, наконец увидел матушку. Исизида сидела в широком кресле лежанке, доедая сладкий плод и громко говорила садовникам, как и где подстричь листья и ветки. Заметив сына, она крикнула ему: – Сын мой, ты опять пришел поздно. От тебя пахнет пивом! Ты опять забыл, что велел тебе отец? Завтра тебе ехать в Мемфис, а ты ещё весь разгорячённый, потный! До сих пор тебя не помыли, не побрызгали мускусом, не мешало бы и схенти сменить. А ну иди сюда! Ленхатеп бросился к матери, упал на колени: – Матушка, дорогая, не гневайся! Я сейчас Вам всё расскажу! Вы всё-всё узнаете! Я вчера боялся Вам всё сказать, Вы были так расстроены моим поведением! Но сейчас всё иначе. – Что иначе? – Матушка, голубушка, свет очей моих… Я полюбил! – Что за выдумки? Кого это ты там полюбил?.. – Я полюбил юную прекрасную девушку, она как нежная роза. – Ленхатеп, сын мой, ясные твои очи. Никак ты бредишь? Как это ты полюбил? А кто позволил тебе полюбить? – Матушка, да разве на эту благость спрашивают разрешения? – Ну а как же, драгоценный мой? Ты сын важнейшей персоны, знатного вельможи, визиря Хуфу. Ты даже на то, чтобы испить воды должен спрашивать разрешения. У Ленхатепа опустились руки. – Но я не смог, матушка милая, я не устоял… она такая нежная и красивая роза!!! Исизида посветлела в улыбке: – Что, сама Хетеп-Херес, или её красавица дочь, или знатная сестра Эхнатон тебя покорила? – спросила она с надеждой. – Да нет, матушка, она совсем незнатного рода. – Не знатного? А какого? – Исизиду обуял саркастический смех: – Так ты что, сын знатного вельможи, поволочился за прислугой Мечены Хирхуфа или Уны? (Исизида назвала крупных чиновников Древнего Царства.) Да ты никак заболел, Ленхатеп? К тебе надо позвать медика Эверса? – Мне не надо Эверса: я не болен. Я не поволочился за прислугой Мечены Хирхуфа. Я полюбил девушку из совсем бедной семьи. Исизида изменилась в лице, страх обуял её, она решила, что Ленхатеп серьёзно сошёл с ума. Тронулся головой. И стала ждать мужа, чтобы поделиться этим. И тут же, как по заказу, у ворот дворца послышался стук колесницы – подъехал вельможа Осиристеп. Сойдя с колесницы, он вошёл в сад. Рабы с носилками тотчас же бросились к нему, но Осиристеп, подняв руку, остановил их: – Уйдите пока. Я побуду в саду. Рабы мгновенно принесли второе кресло, поставили около Исизиды, подвели к нему визиря, тот сел рядом. – Муж мой восхитительный, Вы не слушали, что только что молвил Ваш сын! Он заявил, что якобы, боюсь сказать это, полюбил! Какую-то чернавку из совсем бедной семьи! Душа моя, Осиристеп, он, я уверена: наш сын тронулся умом, голова его нездорова. – Ах, жена моя драгоценная, – засмеялся вельможа, – да он просто шутит! Ха-ха-ха!
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!