— Артур просил отвезти тебя домой. Они с Максом поехали в больницу. — Хорошо. Мне было все равно. Мне было нужно только одно: услышать, что с Игорем все в порядке. Что он будет видеть, слышать и ходить. Что ему не проломили череп. Что я еще не раз услышу его голос, и он обязательно поведет меня в зоопарк. Снова. — Ксюх, ну ты чего? — Никита обнял меня за плечи. — С ним все нормально. Ну, может, челюсть сломали. Но с кем не бывает? — Смолов, помолчи лучше, — одернул его Мих, — Ксюш, где твои вещи? Едва поднявшись в квартиру, я выставила ребят за дверь. Зашла в ванную и разрыдалась. Горько. Взахлеб. Мне хотелось орать и лупить по стене кулаками. Но я смотрела на себя в зеркало и молча давилась слезами. Потому что в один миг забавное приключение перестало быть таковым. До этого все было ненастоящим. Как игра в казаки-разбойники. Мне казалось, что если я и мои друзья следуем определенным принятым правилам, то и все остальные тоже. Что мир вокруг полон таких же восторженных дураков. Я осознала, что на месте Игоря мог быть любой из нас, что игры кончились, фактически так и не успев начаться. Артур позвонил, когда я практически пришла в себя и даже успела принять душ. — Игорь в сознании, — сообщил он голосом, лишенным всяких эмоций. А я закрыла глаза. По моим щекам вновь потекли слезы. — У него сломана верхняя челюсть, нос. Трещины пары ребер и травма колена. Ну и сотрясение. Язык не слушался. Я никак не могла подобрать слова. — Ксюш, ты где? — Я дома, — прошептала в трубку. — С тобой все в порядке? — Игорь… он поправится? — И довольно скоро. Если не будет делать глупостей, — Артур замолчал на пару секунд, а потом добавил уже мягче, — я сейчас приеду. — Отвези меня на море, пожалуйста. — Сейчас? — теперь в его голосе проскользнуло удивление. — Это сложно? Он замолчал. Я слышала чужой разговор на том конце трубки. Но не могла разобрать ни слова. Наконец, Жданов ответил. — Собирайся. Я сейчас приеду. Мы подъехали к косе, когда солнце уже клонилось к закату. Я открыла окно, и в салон ворвался насыщенный соленый воздух. Артур с беспокойством посмотрел на меня и снова вернулся к дороге. Спустя полчаса мы въехали в поселок. Артур остановился у неприметных ворот и вышел из машины. Я последовала за ним. Жданов долго ковырялся со ржавым замком на покосившейся калитке. Наконец створка с пронзительным скрипом поддалась, и мы шагнули в заросший крапивой двор. Старой, еще довоенной постройки, дом со следами побелки на каменных стенах стоял на берегу залива. Рядом виднелась перевернутая плоскодонка, которую явно давно не спускали на воду. Пара белоснежных лебедей качалась на волнах в прибое и, увидев нас, заметно оживилась. — Чей это дом? — просила, едва Артур подошел. — Теперь мой, — он пожал плечами, — я проводил здесь все каникулы в детстве. — Артур, я не спрашивала, но… Он обнял меня, не позволив продолжить. Потом коснулся моих губ невесомым поцелуем и произнес: — Привезти тебя сюда было плохой идеей. Дом стоит закрытый больше года. Я думаю, что нам стоит вернуться. — Давай сначала пройдемся к морю. — Пляж на другой стороне. Нам по пути. — Подожди, давай побудем здесь еще немного. Я подошла к воде. Лебеди с опаской поглядывали на нас, но приблизиться не рискнули. — Их много живет на заливе. Артур подошел и встал рядом. — Дед когда-то построил им плавучий дом, и они стали оставаться на зимовку. Ты знаешь, что лебеди составляют пару на всю жизнь? — Я слышала об этом, — ответила, не зная, что еще сказать, — едем к морю? — Подожди меня в машине. Я молча кивнула. Море штормило. И пляж превратился в узкую полоску мокрого песка. Мы не стали спускаться с дюны вниз. Просто стояли на ветру и смотрели, как солнце садится в море. — Мои родители в полном порядке и живут в городе. Если ты хотела спросить об этом, — вдруг произнес Жданов, — этот дом перешел ко мне после смерти деда. Как и дом на обрыве. Если честно, я даже и не помню, когда ночевал здесь последний раз. — Давай приедем сюда, когда все закончится, — мне непременно захотелось вернуться сюда еще раз. — Это когда? Я не знала, что ответить. — Если я попрошу тебя отказаться от последнего боя, ты сделаешь это для меня? Я боялась поднять на него взгляд. — Артур, я… Но он не стал слушать дальше. Развернулся и пошел к машине. Домой мы возвращались в молчании. Больше всего я боялась, что он высадит меня у моего подъезда и уедет. Так и не сказав ни слова. Но Жданов свернул к дому на обрыве. Ворота открылись, и мы въехали во двор. Хлопнула водительская дверь. Я вышла из машины и застыла в нерешительности. Артур шагнул ко мне и, зажав мое лицо в своих ладонях, прошептал: — Пообещай, что следующий бой будет последним. Я найду силы его пережить. Клянусь. Пусть он только будет последним. Он целовал мои щеки, глаза, волосы. А я стояла, боясь пошевелиться. Боясь расплакаться от охватившей меня нежности. — Я обещаю, Артур. Его губы были сухими. Жесткими и требовательными. И немного солеными. Его ледяные пальцы скользнули под короткую курточку, едва прикрывающую поясницу, и, слегка надавив на крестец, отправились ниже. Я вцепилась в его плечи, отвечая на эти безумные поцелуи. Прижимаясь всем телом, чувствуя силу охватившего его желания. — Я тебя никуда уже не отпущу. Слышишь, Ксю? — он распустил тугой узел на затылке, и волосы темной густой волной рассыпались по моим плечам. — Знаю, — я улыбалась сквозь слезы, что предательски лились по щекам. Мы вошли в дом, оба понимая, что назад пути уже не будет. Он смотрел на меня так, будто никак не мог поверить, что это происходит с нами на самом деле. Я уже не стеснялась слез, которые все катились и катились, не переставая. Я вытерла их тыльной стороной ладони, улыбнулась чуть смущенно. И, наверное, глупо. Артур схватил меня за рукав и потянул на себя, помогая снять куртку. Я качнулась ему навстречу, и волосы упали мне на лицо. Я попыталась убрать их со лба, но Жданов перехватил мою руку. Мягко отвел за спину и прильнул к губам. Дыхание сбилось. Я дернулась, но Артур только сильнее прижал меня к себе, не позволяя вырваться. Куртка упала на пол. Его язык настойчиво прошелся по моим губам, срывая тихий стон. Я прильнула к нему сама, требуя большего, вырываясь из захвата и наступая. Он хрипло засмеялся и облокотился спиной на стену. Прижал меня крепко, подхватив руками под ягодицы. Зашептал, глядя в глаза: — Я тебя не отпущу, Ксюш. — Я не уйду, — ответила, торопливо целуя его щеки, — я не могу без тебя, Артур. Дорога до спальни заняла у нас ужасно много времени. Мы целовались, как школьники, внезапно оставшиеся наедине. Но когда Артур толкнул дверь спальни, я замерла. Вспомнила то утро, когда стояла перед ним в одном полотенце. И покраснела. Он понял. И отступил. — Я вернусь через пять минут, Ксю, — он ласково провел чуть дрожащим пальцем по моей щеке, — я спущусь вниз и не буду тебя смущать. Я потянулась за его рукой, прикрыв глаза. Он замер, боясь пошевелиться. А я молчала, уткнувшись носом в его ладонь. Поцеловала. Потерлась щекой. И посмотрела в его глаза. Они горели как расплавленный металл. Его стремительный бросок я пропустила. Упала спиной на матрас, разом почувствовав вес Жданова на себе. Он мягко, словно извиняясь, коснулся моих губ и приподнялся на локте, давая мне небольшую свободу. Я потянулась к нему рукой, но он вновь перехватил ее и завел мне за голову, поглаживая пальцами ладонь. Вторая рука оказалось прижата его телом. Он подул мне в лицо и улыбнулся. Так счастливо, что я потянулась к его губам. Он ответил, яростно сминая мой рот. Его рука скользнула под футболку, оголяя живот, поднялась выше, коснулась груди сквозь ткань спортивного топа. Я завозилась под ним, сама не зная, чего именно хочу, но Артур перекинул ногу через мои бедра, еще плотнее прижимая меня матрасу. — Ксюш, я сейчас тебя отпущу, — заговорил, глядя мне в глаза, — мы оба на взводе, и у тебя был тяжелый день.