— Ты проверил, там нет мух? — поддел меня Стиг-Рой, напомнив о визите к матери. — В это время года все они спят, так что риск нулевой, — я помахал в воздухе здоровенным рожком. А потом взмахнул ногой, поднимая тучу водяных брызг. — Наверное, вот это время мое самое любимое на Земле. Жара уже спала, но вода теплая, и до сезона штормов далеко. Купайся — не хочу. — Я с большим трудом научился плавать, — даже в собственных слабостях Стиг-Рой признавался совершенно спокойно. — Кое-как натягивал нормативы с третьего раза. До сих пор каждый раз, как нахожу планету, надеюсь, что она будет не водной. — А я, кажется, умел это всегда, — я снова поддел стопой воду, взметая брызги. Облизал подтаявшее мороженое, откусил кусочек хрустящего стаканчика. — А вот бегать терпеть не могу, хоть уступаю только Гай-Хи. Стиг-Рой покосился на меня. — Скучаешь? — спросил неожиданно. — В смысле?.. — почему-то в голове сразу же всплыл образ Май-Лиссы. — По академии, друзьям, — Стиг-Рой достал еще один бургер из огромного пакета. Они и правда были хороши, но я осилил только два, а вот бравый рейнджер собирался навернуть уже пятый. Первым порывом было гордо сказать “Нет”. Героические рейнджеры не имеют права на сопливые эмоции. Но потом я пораскинул мозгами и попробовал найти ответ на вопрос, а кто такое сказал? И где написано, что рейнджер — это бионический организм без чувств и памяти? — Есть немного, — в очередной раз приложившись к мороженому, я признал очевидное. — Но, наверное, это нормально: скучать. Я и по дому скучал, поначалу совсем хреново было. — А я совсем не скучал, — признался Стиг-Рой, немного помолчав. — Тебе повезло, ты рос с родителями. — А ты? — быстро спросил я. — В интернате? — Да, — Стиг-Рою явно было не слишком приятно вспоминать свое детство. — У матери кончилась рабочая виза намного раньше, чем я достиг возраста перелетов. А из интерната дается только один перелет — в учебное заведение, за все остальное надо платить, а у моей семьи не было ни денег, ни желания. История Стиг-Роя не стала для меня ни чем-то совершенно новым, ни уникальным. Из всех, кого я знал, отношения с родителями поддерживала Май-Ли и, как ни странно, Гай-Хи. Остальные или воспитывались в интернатах, причем не только на Земле, или порвали связи сразу после поступления в академию. — Жуть какая, — неважно, сколько подобных судеб прошло мимо меня, я все равно не мог даже представить, как это, когда ты совсем один. — Здорово, что тебе сразу удалось поступить в академию, а не пришлось выбирать армию. — Честно говоря, мне было все равно, — Стиг-Рой выбросил обертку от бургера в отведенный для мусора пакет и улегся на песок. — Я был тогда таким неприкаянным, что вообще без разницы казалось, что академия, что армия. На самом деле мне невероятно повезло, что Светокрыл ничего не знал о людях. С моим уровнем фантазии он никогда бы меня не выбрал. Я прикончил мороженое и лег рядом. Волны по-прежнему щекотали мне пятки, песок был прохладный, но еще приятный. — И, возможно, совершил бы самую большую ошибку, — предположил я. — Вы с Да-Атаном дополняли друг друга. А представь — я и он. Да мы все слияние взорвали бы нахрен, соревнуясь, у кого замок круче получился. — Возможно, именно этого ему и не хватало, — заметил Стиг-Рой, глядя в небо. — И от меня он сначала постоянно ждал каких-то действий, общения. Только не такого, как я мог дать. — Теперь этого уже не узнать и не изменить, — я перевернулся на живот. — Как Светокрыл получил рану? — спросил я. Можно было бы поинтересоваться и у Светокрыла напрямую, но я предпочел услышать об этом от Стиг-Роя. — Уснул, — Стиг-Рой хмыкнул, будто во сне было что-то забавное. — Проснулся посреди метеоритного потока. А я ему тысячу раз говорил: паркуйся к какой-нибудь звезде. Но нет, ему не нравится, видите ли, когда гравитация движения сковывает. Сам Стиг-Рой в это время, наверное, был на вылазке. — А почему Да-Атан не отследил? — я сел, пытаясь понять, как же это могло произойти. — Или “уснул” и “паркуйся к звезде” ты говорил ему? — Так он тоже… Уснул, — от расслабленной безмятежности не осталось и следа, и последнее слово Стиг-Рой выплюнул так, будто в последний момент заменил ругательство. — Посчитал, что раз мы никуда не летим, то и следить не надо. Из-за этого я на него наорал, он психанул и сбежал на очередную гулянку… Стиг-Рой замолчал как-то слишком уж напряженно для простого рассказа о дружеской ссоре. — Это было в день его смерти, — догадался я, чувствуя, как холодеют ступни. — Только не говори, что ты винишь себя! Стиг-Рой дернул плечами. — Умом понимаю, что это бред, — сказал затем неожиданно зло. — А все равно кажется, что если бы сдержался, повел бы себя иначе… Я сверлил его взглядом целую секунду, надеясь, что мой вид без слов подскажет Стиг-Рою, насколько он неправ. Но потом понял, что игрой в молчанку делу не поможешь. Тут надо по старинке, словами через рот. — В тот раз, может, и да, но ответь на вопрос: сколько еще выдержало бы сердце Да-Атана? — спросил я. Теперь захолодели не только ступни, меня всего пробил озноб. — Я правильно понимаю, что стимуляторы были для него привычным способом поднять авторитет в глазах обитательниц борделей? — Нет, они были не для них, — Стиг-Рой покачал головой. — В смысле, это не были стимуляторы потенции. Скорее, стимуляторы воображения, если ты понимаешь, о чем я. Я понимал. Никогда не сталкивался с медикаментозной наркоманией, но понимал. — Все равно для них, — я обхватил себя за плечи. — Да-Атану казалось, что сам по себе он слишком обычный даже для платной любовницы. Похоже, дело-то было не только в слабом сердце. У Да-Атана, оказывается, проблемы покруче нашлись: комплекс неполноценности, заниженная самооценка и вот это все. Он был членом самой крутой команды в целой галактике, и для нормального самочувствия ему требовалось искусственное расширение сознания. — Вот как-то так… — резюмировал Стиг-Рой со вздохом и резко сел. — Искупаюсь, — сказал, глядя на садящее в море солнце. Моим первым порывом было вскочить, расценив эти слова как побуждение к действию, и только секундой позже я понял: на этот раз меня не звали. Стиг-Рою нужно было побыть одному. УС5 Глава 32 — Ну давай, давай же! — я бубнил себе под нос и делал это осознанно. Потому что был уверен, что меня никто не слышит, и потому что партия в шахматы между Стиг-Роем и Анри тянулась уже просто бесконечно долго. — Терпение, рейнджер, похоже, не ваш конек… — раздался позади низкий голос командора. Я обернулся. Командор посмеивался, стоя в коридоре. Мой наблюдательный пункт располагался в смотровой нише под самым потолком кают-компании, где проходил чемпионат века, но, видно, удобное местечко приглянулось не только мне. — Да какое, к звездным ветрам, терпение, они уже полчаса ходят, и никто ни одной фигуры не взял, — я в сердцах стукнул ладонями по поручню. Мы были в пути уже больше месяца, и Светокрыл взял вторую паузу на отдых и охоту. В принципе, люди в слиянии не мешали рассекателям есть и спать, но на совете, созванном вполне официально, в центральной зале моего замка, было решено, что на это время мы со Стиг-Роем будем переходить на линкор. У командора на борту была лучшая команда, но за то время, что они болтались в космосе, технологии ушли далеко вперед, и теперь им требовалась помощь, чтобы нагнать остальное человечество. — В этом и прелесть хорошей партии в шахматы: противники обдумывают ходы и ждут ошибок друг друга, — командор подошел ближе и глянул вниз, на шахматный стол. — Хотя мне больше по душе старые добрые тренировки. Может быть, составишь мне компанию? — предложил он внезапно. — Рукопашка? — уточнил я. — Предупреждаю сразу: внешность обманчива. Много моих сокурсников имели честь убедиться в этом на собственном опыте. Да что там много, единственный, кого мне ни разу не удалось положить на лопатки, — это Гай-Хи. Я с трудом сдержал улыбку, вспомнив полученное от него сообщение. Добравшись до "Странника" — надо было посадить смородину и забрать кое-что из оборудования, — я имел честь узнать, что у него все отлично. Бизнес наконец начал приносить доход, контрактов заключено на год вперед как минимум, а быть капитаном "вообще зашибись". — Нисколько в этом не сомневаюсь, — командор кивнул со всей серьезностью. — Более того — надеюсь на это. Возможно, в ваше время появились какие-то новые способы тренировки или боевые приемы? Мне хотелось бы посмотреть и, возможно, поучиться. — С удовольствием покажу парочку! — я глянул вниз, на шахматную доску. Фигуры, кажется, даже не трогались со своих мест. — Идемте? Как раз успеем, пока они тут думают и считают. Линкор был таким огромным, что мог себе позволить полноразмерный полигон, и я был абсолютно уверен, что командор здесь частый гость. Стиг-Рою, кстати, тоже бы понравилось, если бы он не увяз в шахматах, видимо, навечно. Мы переоделись в специальные белые костюмы, чем-то похожие на твою, Оби-Ван, робу. — Это спортивное кимоно, — пояснил командор. — У вас уже нет таких? — Возможно, где-то и есть, — я потрогал грубоватую ткань, затянул потуже пояс. — В академии — и в армии тоже — тренируются в обычной компрессии с функцией отвода тепла и влаги и поддержки суставов. Ну трико такое, плотно облегает тело, — пояснил, осознав, что пауза в разговоре затянулась. — В вашем возрасте уже нужно поддерживать суставы? — поразился командор. Он пару раз взмахнул руками, и стало ясно: уж ему-то никакая поддержка не нужна, даром что виски уже основательно тронула седина. — Пробежимся? — предложил я, решив, что бег станет лучшей разминкой. Командор кивнул и жестом предложил занять дорожку. Полигон и правда был большой. Всего два круга вокруг трибун — а здесь были и они, — и я как следует вспотел. После пробежки мы устроили что-то вроде челленджа: по очереди показывали упражнения и выполняли их. К концу этой разминки мое кимоно можно было выжимать. Командор выглядел посвежее, но было видно, что тоже отлично размялся. — Татами вон там, — он показал на возвышение в ближнем к нам углу полигона. — Вы в отличной форме, рейнджер, — выдал мне похвалу. — А в мое время бытовало мнение, что с развитием технологий человеческие тела начнут дряхлеть. Были даже концепции, что человек эволюционирует в подобие головастика: большой мозг, примитивные пищеварительная и выделительная системы и органы чувтсв. — Какой кошмар! — искренне ужаснулся я. — Мы бы тогда уже вымерли бы. Кто захочет жениться на головастике? — Сторонники этой теории утверждали, что люди перестанут размножаться стандартным образом, — парировал командор. — Женская особь девять месяцев вынашивает плод, потом роды, долгие годы воспитания потомства… Все эти функции должны были взять на себя машины. Людей просто бы клонировали, поддерживая нужные генетические линии. Или забирали у них половые клетки и производили бы скрещивание по определенным параметрам. — Ну уж нет! — от возмущения я даже подпрыгнул. — Я хочу сам решать, с кем я буду скрещиваться и как! — Вот, видимо, поэтому теория и не стала жизнью, — усмехнулся командор Ротберг. — Люди слишком любят секс и терпеть не могут, когда им пытаются навязать партнера. И это прекрасно, — добавил он с неожиданным жаром. Кажется, у нашего несгибаемого командора имелось нежное подбрюшье, и кто-то из экипажа уже догадался, как подобраться к нему с лаской. Кстати, о ласке… Май-Лиссе я позвонил еще с Земли, специально поставив будильник на то время, когда до отбоя по времени Академии оставалось добрых полтора часа. Она обрадовалась так, что пару секунд просто визжала на всех децибелах, а потом растолкала всех сбежавшихся на крик однокурсников и выбежала в коридор, чтобы поговорить без свидетелей. Я рассказал ей все: про маму, смородину, горы и море, а она мне — как еще пару человек выбрали рассекатели и что засранец Зу-Янг вознамерился метить на мое место. В смысле, приударил за ней и настойчиво зовет на свидание. — Ну так и сходи, — предложил я. — Послать всегда успеешь.