– Хотя… – Аделаида, сама того не понимая, подсказала ответ, который нужен был мне сейчас как воздух. – Если ты на самом деле влюбился, Гриша, то ты изменишься ради нее. Все меняются. Когда любят, а не просто хотят купить. А уж если любят… то не отпускают. Глава 29 За день я так до конца и не придумала, как же мне теперь жить. Работу пока менять не буду. Да, деньги есть, но это не повод уходить в полнейшее ничегонеделание тем более, что я реально не знаю, чем себя занять. Мои родители всю жизнь работали, я тоже выучилась, получила диплом и отправилась работать. Если так посмотреть, то я не знаю другой жизни. Все, на чем мне удалось остановиться – взять тайм-аут в размышлениях, насладиться успехом на работе и, возможно, согласиться на одно из предложений о чашечке кофе, но точно не с Горошиным и не с Овчинниковым. Не буду спешить, ведь… мне теперь некуда спешить! Боже, я действительно могу это сказать! Мне некуда спешить!!! В жизни, я имею в виду, а не на работе. На работу уже зверски опаздываю, поэтому пришлось не дожидаться такси, чтобы тащиться по пробкам, а нырнуть в метро и быстренько примчатся в офис. Босса я подводить не планирую, коллег тем более. За время моего отсутствия там накопилось порядочно хвостов и именно ими я, по плану, займусь в первую очередь. А опаздываю потому… потому что все утро не могла решить, что надеть! Раз уж я теперь такая популярная. Остановила выбор на короткой черной юбке и светло-голубой блузке. И, разумеется, высоких каблуках. Которые я в данную секунду проклинаю, чуть не сломав на этих ходулях ноги. Все же я добралась до офиса. Влетела в него в последний момент, опоздав лишь на пару секунд. Яковлева, самая старшая из бухгалтерского крыла, как раз раскладывала папки с отчетами на полках, когда я влетела в наш рабочий кабинет. – Громова! Ты работать собираешься? Где тебя постоянно носит? Сегодня тоже на часик заскочила? Я рухнула за свой рабочий стол и нажала носком туфли кнопку на стационарном компьютере. – Нет, нет, простите. Все, я закончила исчезать, сегодня же подберу все хвосты! Тучная коллега в красном платье обернулась и бросила мне: – Что-то в это плохо верится. – Нет, точно! Даже на обед не пойду. Все выполню, как полагается. – Не выйдет это у тебя, дорогуша, – проворчала та. – Овчинников уже минут десять назад велел отправить тебя к нему в кабинет на личную аудиенцию. Так что, дуй давай. Начальство ждать заставлять нельзя! – Не. – Чего «не»? – Не пойду. Я занята. Позже поговорю с ним, сейчас у меня работа. – А он что, не работа? – коллега подтянула тонкие брови к волосам. Я кивнула и, скинув под столом жуткие туфли, погрузилась в документы, по пути бросив: – Работа, но отчеты важнее. – Ну… ты вообще офигела, родная. Шефа посылать? Это ты крута, мать! – Угу. Я не стала терять драгоценное время на объяснение своих поступков. И не ее это дело. У меня работа стоит. В нее мне удалось-таки погрузиться. Часа на пол. И нет, это не были цветы от популярных коллег-мужчин. И не их комплименты. Сперва, для затравки, на нашем пороге появился Антон. – Громова, – сказал мой бывший топчась на месте, – можно тебя на секунду? Коллеги обе посмотрели на него с интересом. Ага и я совсем не удивлена. Чемоданы я ему вчера прислала прямо в офис. А куда еще? Адреса его любовницы я не знаю. И знать не хочу. – Сейчас нельзя, – ответила, не отрываясь от своей работы. Горошин не ушел. Потоптался на месте еще немного. – А когда ты освободишься? Ну… чтобы вопрос деловой, по работе, обсудить? – Не могу сказать, не скоро. На последнем слове я все же посмотрела в его сторону. Антон смущенно кивал. Что ж. Эта рубашка, которую он сегодня надел, я ему ее подарила. И брюки эти с ботинками мы вместе выбирали. Однако… Лучше ему не знать, на что он меня толкнул своей изменой. Даже больную не пожалел. Сколько все-таки говна может скрываться за такой ангельской внешностью. Ну, вот. Снова полезли откровенные словечки из лексикона Овчинникова. Шеф мне сегодня снился. Но я думаю… пришла к такому решению, что это муки совести. Наверное, надо было все сообщить аккуратнее, нежнее, что ли. Он же болен. Но, я в этом не виновата. Не выглядит шеф измученным болезнью человеком. Он все такой же сильный и непобедимый, как и раньше. Его очень трудно жалеть. – Стерва ты, Громова, – сообщила мне вполголоса Яковлева. – Если бы я раньше знала, что ты такая сучка, никогда не угощала бы тебя пончиками! – Вы ничего обо мне не знаете, – прошептала я в ответ. – А я и не хочу знать. С сучками и подстилками дел не имею! Так и знай. Если твою тощую задницу надо будет прикрыть, ко мне даже не обращайся. Ищи себе мужиков. Я уставилась обратно в монитор. Обида закрыла обзор. Можно подумать, она раньше со мной дела имела. Какие-то. Даже улыбалась с применением усилия воли. Так что, ничего не изменится после этого ее заявления. Ни-чего! Выходить из кабинета расхотелось окончательно, и я зарылась в работе, забыв и об обеде, и о… – Громова! Сколько можно!!! К шефу, шагом марш! Не удивлюсь, если уволит тебя к чертовой бабушке! – рявкнула на меня Яковлева столь оглушительно, что в моем ухе, показалось, лопнула перепонка. Пришлось оторваться от стула и все же сходить до кабинета босса. Быстренько проскочила мимо отделов и постучала в дверь. – Свободно! – раздался из-за нее знакомый голос. Вошла. Подошла к стулу рядом с его столом и села, сложив руки на коленях, в которых долбился барабанной дробью мой пульс. Шеф сегодня выглядел на удивление весьма опрятно. Строгий костюм, лицо выбрито, ботинки сияют, запаха сигарет и алкоголя ни от него, ни в кабинете не наблюдается. Овчинников встал со своего кресла, прошел куда-то к шкафу, открыл его, что-то там достал и вернулся. Перед моими глазами предстал небольшой букет с ромашками! Букет перевязан нежно-розовой ленточкой. Что-то мне стало жарко в районе солнечного сплетения. В животе щекотно… – Возьмешь? На автомате приняла букет от него. Понюхала. Долго нюхала, потому что не знала, что сказать. И… мне было стыдно. И жарко. Ногам, рукам, пятки горели. Туфли эти, дурацкие. – Ты сегодня замечательно выглядишь, – сообщил босс миролюбиво и уселся на край стола перед моим носом. – Выспалась? Я кивнула. – Ага. – Мне рассказали про чемоданы. Фотку мою из туалета тоже прислала? Я покраснела. Нет. Вот фотку его я не сняла. Просто… просто на ней мы вдвоем. И… и все! Босс продолжил неспешный разговор. Он не давил, был мягок как никогда. – Как себя чувствуешь теперь? Опять уткнула нос в ромашки. – Лучше, спасибо. – Я хотел спросить. Останешься ли ты у меня работать? Все изменилось. Я пойму, но буду рад, если останешься. – Я останусь. Пока не придумала, что делать дальше, поэтому останусь. Сегодня хвосты наверстываю. Босс взял золотую ручку со своего стола и постучал ею по столешнице. Глаз на него я не поднимала. В животе щекотало все больше и больше. – Это замечательная новость. Упала пауза. Почти на минуту. Босс все стучал ручкой по столу и, наконец, произнес: – Мне прислали график процедур моего лечения. Ты говорила… – Я буду с вами на каждой из них. Наши глаза встретились. Щекотание подняло температуру всего тела. Овчинников зацепился взглядом за меня. Кивнул. – Спасибо. Я опять посмотрела на ромашки. И понюхала. Чертово щекотание, оно уймется или нет? Ладони взмокли. – Мне не трудно. На этот раз пауза свалилась прямо на мой язык. Я не могла им пошевелить и придумать, что сказать, чтобы поскорее все это закончить. – Я надеюсь, ты не станешь меня избегать? – Нет, я же хожу на работу. Как чудесно пахнут ромашки! – Но ты не пришла ко мне сегодня утром. Я звал тебя целый день. Я бы пришел сам, но ты пока не отменила закон, что Горошин не должен знать о наших отношениях. О том… что мы знакомы немного больше, чем он думает. Свадьбу ты отменила.