– Спасибо. Я действительно не решила, что с этим делать. Хочу сейчас заняться работой, подумаю об этом позже. Пауза придавила мне ногу. Зараза! Овчинников такой вежливый, внимательный. Настолько, что мне уже самой хочется ругаться матом! – Ну, раз уж мы подняли эту тему… Босс запустил руку в карман пиджака, достал оттуда что-то, раскрыл и поставил это что-то на свой стол. Затем одним указательным пальцем коснувшись задней стороны коробочки с кольцом, пододвинул его ко мне. – Полинка… Бабочки по пищеводу подскочили к горлу и задушили меня. – Лично я свадьбу не отменял, знай это. Я понимаю, что не пойдешь за меня замуж, пока я не вылечусь. Я и просить об этом не стану. Благодарен уже за то, что будешь сопровождать меня на лечении, но… Пока ты не решила, отменять свадьбу или нет, я хочу, чтобы ты знала. Я готов в любой момент. Банально, да? – Ага. Не по-овчинниковски. – Согласен. Но любить тоже не по-овчинниковски. Раньше было. – Я… пойду? Пауза сбежала. Григорий Александрович сложил руки на груди и кивнул в сторону подарка. – Кольцо возьми и иди. Кинь пока в сумочку. Я тоже кивнула, не поднимая глаз взяла коробочку и смылась из кабинета. Дверь хлопнула за моей спиной. – А, Громова! Прямо здесь же на меня налетел Вадик Нечаев. Мужик на каблуках встал передо мной, как… В общем, преградил мне путь. – Сто лет тебя не видел, красотка! А ну-ка, пойдем, я тебе губки подкрашу! Ведущий сотрудник схватил меня за плечи и его пытливый взор упал на то, что я так задумчиво пыталась сжать в своей небольшой руке. Красную коробочку. – О… Ого, Громова! Все, идем губы красить! Тебе срочно надо! Заодно и расскажешь, что да как. Посплетничаем, идем! Я тебе про новинки в моде расскажу, пошли, пошли! Глава 30 – Сучка! Так ты не умираешь?!! Овчинников об этом знает? Ты его послала, а он тебя замуж позвал?!! Вадик сидел на краю раковины в женском туалете и с интересом разглядывал кольцо в коробочке. – Типа того. – Ты даешь, Громова! Вот уж точно, когда фамилия соответствует характеру человека. Я никак не ожидал такого от тебя, столько событий, а ты все молчишь. А хочешь, я тебе расскажу, какое миленькое личико у твоего Антошки вчера было, когда ему чемоданы принесли? Эти сильные парни из службы установки новых дверей. Ха! Вот это здорово придумано, ему даже записки не надо было, такой месседж! – Ага. Я мыла руки в холодной воде. Ладони горели изнутри, разочарованные моей холодностью бабочки из желудка переползли умирать именно сюда. – Знаешь, Громова. Ты когда-то просила моего совета. Так вот, я тебе со всей серьезностью заявляю, я готов платить за твои советы! Ты утерла нос всем, кого я знаю. Чего молчишь? А? Чего ты такая расстроенная? Ты же победила! И Лерка угомонилась. Тиха как майская ночь. О тебе все наши мужчины говорят, даже я. Чего еще желать? – Ничего, – прошептала я. – Вадик, ты прости, мне работать нужно. Я пойду. Забрала у него кольцо и покинула туалет. Что же они все ко мне в душу лезут? И без того после встречи с боссом тошно. Он очень старался. После того, как я его послала в жопу, как он сам сказал. Вчера не звонил и не писал, я проверяла. А сегодня привез кольцо и был так внимателен. Не был самим собой. Я вернулась в кабинет и взялась за работу. Яковлева молчала, Антон не заходил. До вечера не произошло ничего, кроме одного. Через некоторое время после моего возвращения, к нам в кабинет почти бесшумно вошел босс. Он, ничего не говоря, приблизился к моему столу и положил поверх документов букет ромашек, который я забыла у него. Кольцо забрала, а букет забыла! Григорий Александрович положил его и вышел. – Я права. Сука ты, Громова, – послала мне свое одобрение Яковлева. После ее слов я вскочила со своего места, подлетела к двери и захлопнула ее. Вернулась за свой стол, закрыла лицо руками и дала себе волю… Почти сразу чья-то пухлая женская ладонь опустилась на мою голову, погладила меня и придвинула к теплой женской груди, спрятанной под ярким красным платьем. – Сука и дура. Неужели и ты за деньгами гонишься? – Неа, – всхлипнула, испачкав ее прекрасное платье, – не гонюсь. Я убегаю. – Ну и дура. Честное слово, Громова. Ты его лицо видела? Сейчас, когда он чуть не на цыпочках к нам зашел? – Неа… – Ты чего сделала с нашим Григорием Александровичем? Заколдованными яблоками его кормила? – Ничем не кормила, н-не поверите. – Ой, Громова… А букет-то какой нежный. Это любовь, дурочка. Тебе не плакать, радоваться надо. Такой человек тебя полюбил. Сучку. Ну, сиганула с ним с крыши разок. Неужели в этом секрет? А? Не поделишься? – Я п-понятия не имею в чем секрет. Я не хочу этого, понимаете? Я ничего не хочу… – Хочешь, не реви. И глупости всякие не говори. Выпендриваешься. Но в вашем случае, я тебе скажу, это только к лучшему. Таким мужиком управлять надо, это тебе не с Антошкой жить. Овчинников не мальчик и не игрушка. Тут либо пан, либо пропал. Так что, бери себя в руки, Громова… и давай работать!!! У нас отчетов куча, а ты тут море разливанное устроила! Этот вечер я провела в гордом одиночестве. Антон писал несколько раз, но я его не считаю. Мы с тараканом сидели в полной темноте. Даже не включала свет. На следующий день был назначен первый визит к его врачу. Овчинников обещал за мной заехать. Костюм на утро, выглаженный до идеальности, висел на вешалке. Туфли вычищены. Даже пальто сияет. Я постоянно смотрю на телефон. Ни звонков, ни писем. Его ромашки стоят у изголовья моей кровати, на которой я сменила все белье, а то, на котором мы спали с Антоном – выбросила к чертовой матери. Одну ромашку отдала таракану. Так или иначе, таракан часть этой истории. Я рассмеялась в темноту. Вдруг вспомнила, как Овчинников отъехал, увидев тараканов в пироге. Смешная и нереальная с какой-то стороны была ситуация. Телефон неожиданно ожил. Мне не потребовалось подходить ближе, с этого расстояния я увидела, кто звонил. – Полинка… Мне как-то не по себе перед первым визитом в клинику. Можно, я к тебе приеду? Просто чаю попить. Клянусь, как только скажешь – сразу уйду. – Да, конечно, приезжай. – Точно? Ты не спишь еще? – Не сплю, приезжай. Пошла ставить чайник. – Спасибо! Это счастливое спасибо вошло в мою грудь словно остроконечный нож. Я действительно сучка. Я должна была предложить ему больше, чем только посещение врача. Он же не бросил меня, когда узнал мой диагноз. Домой к себе потащил, успокаивал. Короче, совесть меня задавила, пока я пять раз кипятила чайник и ждала его приезда. Глава 31 Овчинников явился несколько позже, чем я его ждала. Пришел мокрый с ног до головы. – На улице настолько сильный дождь? Что ты успел промокнуть до нитки, пока бежал от машины до моего подъезда? Оно само как-то вырвалось. Неловкость, проскользнувшая между нами в офисе, полностью испарилась сразу, как только мы снова встретились на нейтральной территории. Гриша, в тонком черном свитере и в кожаной куртке поверх него, в джинсах, вымок настолько сильно, что оставлял следы на моем полу. Но сперва он не забыл снять в прихожей ботинки, даже напоминать не пришлось, что он не у себя в пентхаусе. В мокрых носках (вот оно, ботинки, хрен знает за сколько тысяч, от обычного московского дождя тоже не спасают, как выясняется), прошлепал в мою гостиную. – Я немножко в аварию попал, шел до тебя пешком, – убрав мокрые волосы назад, сообщил босс. – Полинка, слушай, я отлучусь? Где у тебя тут? – Там, – я показала рукой в сторону удобств. Овчинников, не откладывая это дело, быстренько скрылся за дверью в укромный уголок моей квартиры. – Тебе чай сделать? – крикнула ему из комнаты. – Да и сахара побольше! – Черный? – Черный!