Юра надолго задумался. Только когда он всхрапнул, телохранитель понял, что это не задумчивость, а сон. Анатолий бесцеремонно толкнул своего незадачливого собеседника. Шалыгин встрепенулся и посмотрел на телохранителя таким взглядом, будто видел его впервые. — Значит, ты сейчас без квартиры, — стал перечислять Юрины беды Китайгородцев, — без машины, без денег… — Деньги на билет я занял, — закручинился пьяный. — В один конец только! Больше не было. А мне и не надо. Я назад не поеду. А зачем? Тут жить можно, тут есть жратва, тут никто не наезжает… — А где ты жил? — Я жил в Москве. — Я понимаю. Но квартиры у тебя уже нет. В гостинице жил, что ли? Или у друзей? — «В гостинице»! — пьяно засмеялся Шалыгин. — Без денег кто ж пустит! Вот ты бы пустил? — Нет. — Ну и козёл, — беззлобно сказал Юра, который, кажется, уже смирился с тем, что жизнь жестока и несправедлива, особенно почему-то по отношению к нему лично. — Остаются только друзья… Хотя какие друзья? Какие друзья могут быть у полного банкрота?! Последнюю фразу он произнес с надрывом. — Ты выпей! — подсказал ему Китайгородцев. — Да, пожалуй, — выпил и не закусил. Развел руками. — В общем, то у одного поживу, то у другого… Но теперь уже всё, кредита нет, лавочка закрылась. — Почему? — По кочану, — проявил Шалыгин способность логически мыслить. — Понял? — Не совсем. — Им тоже надоедает, ты пойми. Ну, допустим, он холостяк, а всё равно ведь девушек к себе приводит. Правильно? А тут — я. А я ведь не девушка. Правильно? — Правильно, — признал очевидное Анатолий. — Ну, вот. Я бы тоже девушку привёл, предположим, но у меня ведь даже денег нет, чтобы вина купить. У меня — вот, посмотри… — Юра сбросил ботинок и продемонстрировал большой палец ноги, торчащий из рваного носка. И заныл: — Ты это видел? И кому я теперь нужен? Я куртку у мужика в самолёте почему взял? Потому что пальто уже дрянное… У меня вот тут рукав порван, и туда все время задувает. Пальто мне дали. Понимаешь? Друзья подарили. А хорошее разве подарят? А рубашка эта подозрительная ещё в прошлый раз показалась Китайгородцеву великоватой для Юры. — Послушай-ка! — сказал телохранитель. — Рубашечку вот эту тебе тоже подарили? — Ну! — Кто? — Петруха. Я у него два дня ночевал. Перед отлётом. Он мне говорит — ну чего ты, мол, позориться будешь? А у меня рубашка действительно была никакая… — Фамилия как? — Чья фамилия? — Петрухи этого. — Тебе зачем? — Это же он дал тебе деньги на билет? — наугад сказал Китайгородцев. — Он. — Понимаешь, мне Тапаев поручил деньги, которые ты взял на билет, отдать. Чтобы я расплатился, значит, с человеком, который тебе помог… — Сука! — Кто? — опешил Анатолий. — Братишка мой ненаглядный! Он по мелочи все норовит помочь. Копейки вот эти за билет отдать — это он согласен, а когда я криком кричал, просил его с моими долгами разобраться — так он мне фигу с маслом показал! Ну я-то ладно, я ему — сводный брат. А Людка вот, к примеру, ему — родная. И что? И ничего! Ей он тоже фигу с маслом показал! — А что — просила денег? — заинтересовался телохранитель. — Ну! — Она тоже по бизнесу? — Ну, ты головой думай, Сибирь! По какому она бизнесу? Тут мужиков прессуют и колошматят как хотят, а ей-то с её здоровьем куда соваться? Просто она загибается, совсем уже доходягой стала… — Болеет? — Вот я и говорю, здоровья у неё — никакого. — А Тапаев, значит, денег на операцию не даёт? — Ей не нужна операция! Ей уже ничего не нужно. Только лекарства, чтобы протянуть ещё немного. Год, два, вряд ли больше… Но это нужно постоянно — чтобы лекарства дорогие, чтобы врачи, а врачи там не абы какие… там нужны настоящие специалисты! А им ты заплати, тогда они тобой будут заниматься, а без денег — знаешь ведь как? Вот, мол, вам телефон вашего участкового врача, к нему и обращайтесь. Людка и обращается. Видел, на кого стала похожа? Вот тебе и всё лечение! — То-то я смотрю, что муж её, дядя Саша, к Тапаеву не очень-то … относится. — Ха! «Не очень»! Если бы твоя жена у тебя на глазах помирала, а кто-то отказался бы помочь! Ты женат, кстати? — Нет. — Правильно! — оценил Юра. — Без баб — оно спокойнее. Был бы ты женат — сидели бы мы вот так с тобой? — Вряд ли. — То-то и оно. Ладно, давай ещё выпьем, да я спать пойду. Что-то меня развезло сегодня. Поверишь, я раньше по стольку не пил. Ну не лезло в меня! А сейчас — запросто! Китайгородцев подлил Юре водки, уточняя: — Так насчет Петрухи… Фамилия его как? — Аносов. — Первая буква А? Или О? — А. — Телефончик его подскажешь? — Записан где-то. Не помню. — Как же его отыскать? Где он работает? — В ТАССе. — Где-где? — ИТАР-ТАСС. Знаешь? — Телеграфное агентство? — Ну! Он там в каком-то отделе. Ты знаешь, мы учились с ним вместе. И даже работали вместе. Потом он в это агентство пошёл, а я занялся бизнесом. И я всегда думал, что ему сильно не повезло. Вот я, мол, в полном шоколаде, а он — неудачник. Даже жалел его. А потом я влип. И думаю, что он по-своему, может быть, был и прав. Я уже нахлебался выше крыши, и мне — полный капут, а Петруха вот живёт, никого не боится, зарплату получает регулярно, и вообще у него всё путём… Рюмка с водкой так и стояла перед Юрой. Он её попросту не замечал. Вспомнился ему Петруха — и взгрустнулось. Так, грустя, он в очередной раз и уронил голову. Анатолий погасил свет и неслышно вышел из комнаты. В коридоре его дожидался Костюков. — Сейчас же вызвони Хамзу, — распорядился Китайгородцев. — У них там ещё вечер, так что он успеет навести справки. Итак: Пётр Аносов, работает в ИТАР-ТАСС. Должность — неизвестна. В последнее время Юрий Шалыгин жил у него. Аносов якобы подарил ему свою рубашку. Проверить! На рубашке сохранились чётко выраженные следы потертости от плечевой кобуры. Возможно, у Аносова есть разрешение на ношение оружия — скорее всего газового. Проверить! Если у Аносова есть оружие, необходимо знать, на месте ли оно в настоящий момент. Проверить! ⁂ Костюков пришел утром. За окном угадывалось серое небо. День будет без солнца. — Только что позвонил Хамза, — сообщил Костюков. — Аносов Пётр Аркадьевич. Работает в ИТАР-ТАСС. Восемь месяцев назад получил разрешение на ношение газового пистолета. Тогда же им был приобретён пистолет. Оружие носит в плечевой кобуре. В настоящее время пистолет у него дома. Он действительно подарил своему знакомому Юрию Шалыгину рубашку, бывшую в употреблении. Материал — хлопок. Цвет — синий, имеются продольные полосы голубого цвета. Из отличительных особенностей рубашки, по словам хозяина — пуговица на правом рукаве по своей конфигурации и оттенку отличается от остальных. Ещё вопросы есть? — Нет, — сказал Анатолий. — Всё совпадает. И даже пуговицу эту перешитую я видел. — Теперь про Шалыгина можно забыть?