— Просто не считает меня равной себе. Я всю жизнь буду для него несмышлёным ребёнком. Даже когда у меня уже будут свои собственные дети. — Когда вы почувствовали, что возвращение не предусматривается? — Это происходило постепенно. Накапливалась какая-то информация, и я видела, что всё идёт так, будто здесь нас уже ничто не держит. Вчера я сказала Виктору, что уезжаю. Он знал ещё раньше, что отъезд предполагается, и нисколько не удивился. Но я сказала ему, что могу уехать навсегда… — Зачем сказали? — Я не хочу уезжать. — Из-за Пастухова? Пауза, после которой — лёгкий, едва угадываемый вздох: — Д-да. Мяла в руках платочек и очень волновалась, это было заметно. — И тогда он сказал, что может меня увезти. Мы просто уедем, и всё. — То есть он вас как бы похитит? — Ну, да, — слабо улыбнулась девушка. Потом ей, наверное, показалось, что всё это очень отдает ребячеством, она подумала и поправила саму себя: — Дело не в этом, конечно. Просто очень страшно расставаться, зная заранее, что теряешь человека навсегда… — Что вы ему ответили? — Ничего. Я растерялась. Вот такой, растерянной и расстроенной, Китайгородцев её вчера и видел. Всё совпадало, всё выглядело правдоподобно. Версия без изъянов. К тому же Анатолий был склонен верить этой девчонке. И всё-таки он спросил: — Вы знаете охранника вашего отца по имени Сергей? — Да. Совершенно спокойно ответила. — Где и при каких обстоятельствах вы видели его вчера? Нахмурилась, вспоминая. — Я его не видела. — Это точно? — Да. — А Виктор может знать о существовании Сергея? — Вряд ли. Он здесь вообще никого, кроме меня, не знает. — Ещё один вопрос. Вы вчера весь день были вместе с другом? — Да. — И он не отлучался? Никуда не уезжал на вашем снегоходе? — Нет. А почему вы спрашиваете? — Так, просто, — пожал плечами Китайгородцев. Бедная девчонка. — Вам известно о том, что ваш друг употребляет наркотики? — Д-да. — Давно это с ним? — Похоже, что да. Но я думаю, что это излечимо. Ведь правда? Посмотрела с надеждой. — Возможно, — не стал ее разубеждать Анатолий. Он поднялся, чтобы уйти. — Скажите, он стрелял в вас? — быстро спросила девушка. Этот вопрос, похоже, не давал ей покоя все время, пока они беседовали. — Нет, — солгал Китайгородцев. Что, кроме дополнительных страданий, ей добавит его правдивый ответ? — А вы знали, что у него есть оружие, Аня? — Нет. — И даже не подозревали? — Нет! — Хорошо, — кивнул телохранитель. — Извините меня за то, что я вас побеспокоил. ⁂ Тапаев его уже ждал. — Что учудил этот подонок? — спросил он у Китайгородцева, когда тот вошёл в кабинет. Судя по мрачному виду клиента, начальник охраны уже успел доложить ему о причинах внезапной утренней пальбы, всех поднявшей на ноги. — Парень находился в состоянии наркотического опьянения, — сказал Анатолий. — Что уж там ему пришло в голову, я не знаю, но он вдруг открыл огонь. — Всех гостей перепугал, наверное, — с досадой произнес Тапаев. — Думаю, что да. — Он и гранату бросил, как я слышал? — Учебная, — лаконично сообщил телохранитель. — Но ты-то не знал, что учебная, когда на неё пузом плюхнулся? — Не знал. — Так что ты — всё равно молодец, — оценил Тапаев. — Слушай, а может, ты со мной в Цюрих полетишь, а? Наверное, ему подумалось, что неплохо бы всегда иметь рядом с собой такого вот человека, который в случае опасности без малейших раздумий бросится на предназначенную не ему гранату. — Я подумаю, — дипломатично ответил Китайгородцев. Не мог же он сказать Тапаеву, что тому для начала неплохо было бы благополучно выбраться отсюда, а уж потом размышлять о Цюрихе… — Надо связаться с милицией, — сказал Анатолий. — Зачем? — приподнял бровь Тапаев. — Этот парень… — Вышвырнуть его за ворота — и все дела! — жёстко произнес клиент.