Погрузились и уехали. Подгадав момент, когда их никто не мог услышать, Хамза спросил у Китайгородцева: — Заметил ты что-нибудь? Какие-то следы присутствия здесь третьего… — Да. — Правда?! — удивился Хамза. — Где? — На первом этаже, в одной из комнат. — Пойдём-ка! — сказал озадаченный Хамза. — Покажешь мне. Я ничего такого не увидел, если честно. Вдвоём они спустились по чёрной лестнице, которой завершалась анфилада комнат второго этажа. В лабиринте помещений первого этажа Китайгородцев почти сразу отыскал искомое. Сдвинул задвижку, распахнул дверь. Ничем не примечательная комната, одна из многих. Хамза разглядывал её обстановку, не переступая порога, и пытался понять, что именно могло привлечь внимание его спутника. Понять не получилось. — Я не вижу ничего, — пожал он плечами. — Здесь нет пыли, — сказал Китайгородцев. — Идеальная чистота. Совсем не так, как в других комнатах. Как будто старательно ликвидировали все следы присутствия здесь человека. Теперь и Хамза увидел: очень чисто, просто неестественно чисто. — И ещё замок этот, — потянул задвижку Китайгородцев. — Единственная комната из тех, где есть мебель, есть окна, то есть она жилая — но она запирается снаружи, а изнутри задвижку открыть нельзя. Здесь запросто могли кого-то запирать. И получалось, что тот, третий, всё-таки был. — Задвижка совсем новая, — сказал Китайгородцев. — Недавно ставили. Может быть, уже после того, как я увидел этого умершего генерала за окном. И они, чтобы подобное не повторилось, решили подстраховаться. * * * Лисицын так и не снял пальто. Он сидел в кресле в одной из комнат второго этажа и пил коньяк. Двое его охранников бродили по пустому дому, как неприкаянные. Обстановка мрачная. Так бывает, когда покойник в доме. — Станислав Георгиевич, прошу меня правильно понять, — сказал Хамза. — Это не праздное любопытство, поверьте. Что происходит? Лисицын отхлебнул коньяка, ответил неохотно, не глядя на собеседника: — Семейные дела. — И всё-таки, — проявил настойчивость Хамза. — Они уехали. Почему? Куда? Кто тут был третий? Вы в курсе? Лисицын ещё больше помрачнел. Хамза ждал ответа. Отвечать Лисицын не хотел. — Это наши семейные дела! — повторил он с нажимом. И не лезь, мол, в них, если не хочешь нарваться на грубость. — Я бы во всё это не вмешивался, — сказал Хамза. — Если бы до меня не дошли кое-какие слухи… Касательно вас… А мы пустяками не занимаемся, вы в курсе, я надеюсь, — нагнетал страсти Хамза, чтобы деморализовать собеседника. Лисицын был заинтригован и уже оставил свой коньяк. — На вас готовят покушение, — сообщил Хамза. Лисицын на глазах трезвел. Хамза ничего больше не добавил. Он запустил пробный шар и теперь ждал, чем партнёр ответит. — Ты шутишь? — спросил Лисицын, не поверив до конца в услышанное. — У вас разве нет врагов? — Что за чушь! — пробормотал Лисицын. Китайгородцев видел, как Станислав Георгиевич лихорадочно пытается сообразить, что всё это может означать. — Это никак не может быть связано с вашими родственниками? — пытался добиться искренности Хамза. — Или с этим третьим, например, который здесь жил? — Полная чушь! — уже уверенно ответил Лисицын. — То есть вы не ждёте неприятностей? — не поверил Хамза. — Нет! — И даже предчувствий никаких недобрых? — Нет! — А если, предположим, шестнадцатое ноября, — вроде бы задумчиво произнёс Хамза, но смотрел он цепко. — Что за день такой в вашей жизни? Чем примечателен? — Шестнадцатое, — пробормотал Лисицын, роясь в памяти. — Шестнадцатое ноября… Пятнадцатое… Пятнадцатое? — как будто ему что-то вспомнилось. — Шестнадцатое! — твердо повторил Хамза. — Что за чёрт! — хмурился Лисицын. — И что — шестнадцатого меня будут убивать? Хамза ничего не ответил, но его взгляд был красноречивее всяких слов. — Шестнадцатое! — прозрел, наконец, Лисицын. Он замер, потрясённый сделанным открытием. И Китайгородцев тоже обмер. Потому что, если до сих пор в нём ещё теплилась надежда на то, что произошла какая-то ошибка, и про шестнадцатое — это несерьёзно, это блеф, и ничего такого шестнадцатого ждать не надо, сейчас, именно в этот миг, он понял, глядя на Лисицына — не блеф. Шестнадцатое — не пустой звук для Лисицына. Особенный какой-то день. И когда наступит шестнадцатое ноября, Китайгородцев пойдёт этого чёртова Лисицына убивать. * * * Кажется, Лисицын сломался после этого. Он всё ещё смотрелся хозяином, но когда удавалось заглянуть ему в глаза, там можно было увидеть растерянность и страх. — Но это точно — про шестнадцатое? — добивался он ответа от Хамзы. Хамза выразительно кивал, но до объяснений так и не снизошёл. Он сразу перевёл разговор в практическую плоскость, дожимая деморализованного собеседника. — Мы можем взять вас под охрану, — сказал Хамза. — У нас пять дней… Четыре дня фактически, — поправил сам себя, взглянув на часы. — Не так уж много времени, но что-то можно придумать, разработать комплекс мер. Вывезем вас в безопасное место, людей надёжных к вам приставим… Когда он сказал про надёжных людей, Лисицын посмотрел на Китайгородцева. Наверное, рассчитывал, что того ему дадут в телохранители. Китайгородцев не выдержал и опустил глаза. — Возможно, надо будет в милицию обратиться, — сказал Хамза. Китайгородцев настороженно посмотрел на шефа. — Не надо никакой милиции! — нервно отмахнулся Станислав Георгиевич. — А почему? — будто бы удивился Хамза. Лисицын занервничал сильнее. Если бы он повторил свою недавно озвученную мысль о том, что дело семейное и не надо сюда посторонних впутывать, это могло бы сойти за причину. Но он дрогнул и дело, следовательно, было совсем не в том. — Допустим, мы сами, — сказал Хамза. — Своими силами. Мы справимся, дело привычное, — приободрил он собеседника. — Но нам надо знать, что к чему. Подробности нужны. — Подробностей не будет, — мрачно сообщил Лисицын. Он лихорадочно искал выход, но не находил. Он что-то знал, но этого знания ему было мало, добавить бы то, что было известно Хамзе… — Я могу тебя нанять, — сказал Лисицын. — С твоей фирмой заключить договор. Но только в том случае, если мне от этого будет практическая польза. — Мы охраняем, — начал было Хамза. Но Лисицын остановил его резким жестом. — Я готов на это только в случае, — сказал он, — если ты действительно посвящён в подробности. Если ты, допустим, знаешь, откуда можно ждать нападения. Ты в курсе этого?