— У меня гастроли, — сказал он. — Ещё пять городов. — Это не гастроли, Ильич, — веско произнес Шварц. — Это лажа полная — по деревням засранным шнырять. Ни денег тут тебе, ни удовольствия. Шварцем его прозвали потому, что был качком. Совсем как актер Шварценеггер в молодости. — Поедешь с нами, у нас всё схвачено, — добавил Шварц. — По нормальным будем ездить городам и бабки тоже будем поднимать реальные. Опять они брали Потёмкина в оборот и не спасёшься от них, не спрячешься. Шварц сидел. У Шварца характер не сахар. Он не знает, как это — по-хорошему. Шварц только по-плохому может. Потёмкин готов был расплакаться от осознания своего бессилия что-либо здесь изменить. Расстался с Китайгородцевым — и только хуже получилось. Под недобрыми взглядами своих опекунов Потёмкин собрал вещи. Его не поторапливали, но было заметно, что спешат. Вывели из номера в коридор: один шёл впереди и двое сзади. Шумела пьяная компания. Сегодня не у них беда, а у Потёмкина. Пока шли по коридору, Потёмкину продемонстрировали нож. — Смотри, не облажайся, — посоветовали. И мимо администратора Потёмкин прошёл ровной походкой не знающего проблем человека, и даже улыбнуться смог. — Вы уезжаете? — удивился администратор, увидев, что постоялец идет к выходу с вещами. — Мы вернёмся, — пообещал Шварц. Вышли в морозную ночь. У гостиницы стояла знакомая Потёмкину «Ауди». Его усадили на заднее сиденье так, чтобы он оказался между двух сопровождающих. Шварц сел за руль. Из городка выехали быстро — гостиница располагалась на главной улице. Они проехали эту улицу до конца и оказались на загородном шоссе. Пустынная дорога, машин встречных нет, места глухие. Отъехали от города недалеко, Шварц остановил машину. Потёмкин встревожился и, как оказалось, не зря. Его выволокли из машины, особенно не церемонясь. — Будем мочить, Ильич, — сообщил Шварц. — Несите лопаты, пацаны. — Вы что — сдурели?! — ужаснулся Потёмкин. — Ты много задолжал. Я такое не прощаю. — Я верну!!! — Ага, я видел, как ты возвращаешь, — напомнил Шварц. Мол, бегал ты от нас долго — вместо того, чтобы для нас деньги зарабатывать, и веры тебе теперь нет. Потёмкин испытал такой ужас, что утерял способность здраво мыслить. Он поверил в то, что будут убивать. Не мог сообразить, что вряд ли эти пацаны гонялись бы за ним по всей стране только для того, чтобы убить на пустынной ночной дороге. Да и про лопаты — глупость и страшилка для слабонервных, потому что земля уже мёрзлая и много здесь не накопаешь. — Хана, Ильич, — объявил Шварц и достал нож. Лезвие страшно блеснуло в лунном свете. — Я отработаю! — пообещал Потёмкин. — Год, два, три — сколько скажете! — Долг большой. — Но я же буду возвращать! — взмолился Потёмкин. — Если убьёте, тогда уж точно ни копейки не вернётся! Он вдруг подумал, что им можно объяснить, напомнить об их выгоде. — Отомстить, конечно, можете, — заторопился он. — Но денег это не принесёт! А так вы годами сможете зарабатывать на мне! Я же как завод: работаю постоянно и прибыль приношу! — С тобой мороки больше, чем той прибыли! — зло сказал Шварц. Стращал перепуганного собеседника. Потёмкин заглотнул наживку. — Прибыль будет! — горячо заверил он. — Будет, будет, — кивнул Шварц, — Ну, где лопаты, пацаны? Потёмкин поверил, что он сейчас умрёт. — У меня на примете дело есть! — воскликнул он. — Информация для вас! Может пригодиться! Только надо обмозговать, как использовать! — Ладно, хватит, — недовольно произнёс Шварц. Точно, будут убивать. — Есть человек! — заспешил Потёмкин. — В Москве! С деньгами! Его будут убивать! А он ещё не знает! — Его проблемы, — отмахнулся Шварц. — Ведь можно заработать! — Это вряд ли. — Можно, можно! — убеждал Потёмкин. — Я знаю, кто будет убивать! И дату знаю! Шварц не заинтересовался, но один из его подельников спросил у Потёмкина: — Когда? — Шестнадцатого! — с готовностью доложил Потёмкин, обнаружив, что контакт установлен. — Шестнадцатого — чего? — Ноября! — А сегодня у нас что? Так уже скоро! — Вот! — с чувством произнёс Потёмкин. — Несколько дней осталось! И если к этому человеку придти… — К кому? — никак не мог сообразить Шварц. — К жертве! Которого убьют! — пояснил Потёмкин. — Можно ему информацию продать! И про покушение, и про киллера! Шварц всё ещё сомневался. Непривычное дело. — Попытка — не пытка, — сказал его подельник. Эта фраза всё решила. Время ещё есть, можно обмозговать. Там видно будет. И для комедии этой с расправой над Потёмкиным финал хороший. Пусть думает, что его действительно собирались убить, но отложили расправу из-за вновь открывшихся обстоятельств. Так он сговорчивее будет — если под страхом смерти жить. — Садись в машину! — распорядился Шварц. — Расскажешь по дороге. * * * Потёмкин натерпелся такого страху, что до сих пор не мог поверить до конца в то, что остался жив. — Его фамилия Лисицын, — рассказывал он сбивчиво. — По бизнесу в Москве. Чем занимается — не знаю. Но папа — генерал. Вроде как мёртвый, а там — кто знает. В общем, дело не в папе, а в нём самом. Зовут Стас. Станислав Георгиевич. Есть мать, Наталья Андреевна. Дом за городом. Большой. — Где именно? — Не знаю. — Как же мы найдём? — засомневался Шварц. — Это не сложно. Дом наверняка записан на него. Да это и не важно, — сказал Потёмкин. — Он там не живёт. С матерью отношения сложные. Так что он в Москве. А в Москве найти — не проблема. — Киллер — кто? — А киллер — этот парень. — Какой? — Вы его видели, — сказал Потёмкин, замявшись. — Ну, этот, с палкой инвалидской. — Бычара? — недобро процедил Шварц. — Ну, пускай так будет, — не стал перечить Потёмкин.