– Если это поможет хоть немного компенсировать содеянное мной, – поникшим голосом подтвердила я, прикрыв глаза и отвернув голову, надеясь, что в качестве исключения он воспользуется мной быстро. – И пойду на это добровольно. – Посмотри на меня, – потребовал он, разбивая мои надежды вдребезги. – Смотреть на меня, Аннабель! – прорычал он, а затем обхватил мой подбородок пальцами и вынудил открыть глаза. – Значит, читала? – Читала, – подтвердила я. – И знаешь, что после этого произойдет? Не будешь винить меня после? Или вновь ищешь повод для лишней ненависти? – Так ли это важно? – отгрызнулась я, отказываясь думать о том, что этот раз – не станет единственным. С каждой близостью потребность высшего будет только возрастать. Но это так же должно приносить и успокоение, снимать напряжение и возвращать хоть какую-то моральную стабильность высшего. Учитывая то, что с момента, когда я самовольно поцеловала Дома и по незнанию обрекла его на себя, прошло четыре года, психозы и агрессия Дома вполне оправданы. – Я предлагаю сделку, – прошипела я, заметив, как изменилось и выражение лица Дома. – Ты же любишь их заключать? – Твоя правда. Поводов для ненависти много не бывает, – глумливо хохотнул он, а затем наклонился и впился в губы болезненным, кусающим и, как будто, карательным поцелуем. Воздух сперло в груди, было больно, тяжело, обидно и страшно. А еще тошно… так тошно. Он сжимал запястья до синяков, кусал губы до крови, насильно разжимал челюсти, вновь причиняя боль, от которой немело лицо. Мысленно я молила себя не сопротивляться. Просто перетерпеть. Закрыть глаза и представить себя где-то там… не здесь, не с ним. Я жмурилась, всхлипывала, чтобы сдержать крик или стоны боли, я сжимала кулаки до тех пор, пока ногти не прорезали кожу. Но забыться или отвлечься на боль не получалось. Когда Дом спустился с жалящими поцелуями на шею, я закусила прокушенные губы, чтобы не закричать и не взмолиться о пощаде. Я старалась дышать, уговаривала себя, что бывало и хуже, больнее, унизительнее, но ничего не помогало. Я сама предложила. Да, в панике, предложение было спонтанным, но я это сделала. И должна была вынести и эту пытку. А затем… потом еще, еще и еще раз. Как часто – не знаю. Раз в год, месяц, неделю или ежедневно – мне не ведомы аппетиты и предпочтения высших, но от мысли, что подобное будет происходить каждый раз и день захотелось выть. С прежними изобретательными пытками я, по крайне мере, знала, что Дом быстро переключится, придумает что-то новое… Теперь же эта мука будет повторяться из раза в раз. Я вновь буду жалкой, никчемной и бессильной жертвой более сильного, который воспользуется и растопчет. Будет делать со мной что захочет, когда и как. Уже этого было достаточно, чтобы биться в истерике, но все усложнилось в один момент. Когда прохладная ладонь требовательным движением спустилась к брюкам и дернула шнуровку. Перед мысленным взором пронесся и портальный зал в мой первый день в этой крепости, и недавняя Охота. И не знала, что казалось страшнее. А теперь к этим двум воспоминаниям добавится и сегодняшняя ночь. Забывшись, я дернулась, но Дом держал крепко и за попытку ослушаться просто-напросто отрастил когти и разрезал ткань брюк в лоскуты, чтобы стянуть их до моих колен одним быстрым и болезненным движением. Вскрикнула, но крик потонул в новом клеймящем поцелуе, пока высший твердой рукой раздвигал мне колени. Паника захватила с новой силой, и я стала задыхаться. Вновь удавкой, словно наяву, ощутила проворный хвост химеры, болезненные прикосновения-щипки к незащищенной и израненной коже, похотливые словечки и голос полный низменной похоти… Словно все происходит по настоящему сейчас со мной. Я вновь одна и полностью беспомощна, все в том же лесу и никто не услышит мольбы, никто не придет на помощь, а монстр останется глух к просьбам и не остановится, пока не уничтожит… Я забилась, захлебываясь воздухом, закричала и заплакала. Я вырывалась с такой силой, что порезала руки о когти Дома, а когда поняла, что меня не держат, едва не упала с постели. Перекатилась в сторону, схватила кинжал, небрежно валяющийся на соседней подушке, и выставила его в сторону дрожащего высшего. От увиденного я вздрогнула в ужасе, но руку с кинжалом не опустила, второй прижимая к груди оставшиеся лоскуты одежды. Дом же трясся в крупной дрожи, смотря на меня нечеловеческим взглядом, на лице, больше напоминающую костяную маску. Я боялась дышать под пристальным взглядом, в котором читалось такое… такое… Захотелось заскулить и вновь прикрыться, чтобы скрыть даже сантиметры кожи. – Прочь… – пророкотало чудовище, вспарывая когтями постель, словно пытался удержать себя на месте. – Прочь, Аннабель! – взревел он, на мгновение вернув себе человеческий облик. Я дернулась в сторону, но затем мужчина низко и рокочуще зарычал, вернув себе полузвериный облик, в котором с трудом угадывалось лицо Доминика. И этот монстр смотрел на меня пристальным взглядом хищника, а я поняла, что момент на спасение упущен. Зверь метнулся ко мне, но я успела сгруппироваться и перекатилась с высшим, упав с постели. Приземление было мягким, учитывая, что я оседлала живот мужчины, а кинжал приставила к глотке Дома. Мы оба тяжело дышали, смотря друг другу в глаза и, казалось, оба были готовы на убийство. Но видеть его, даже в демоническом виде подо мной и с кинжалом у горла было приятнее и спокойнее, чем надо мной и без защиты. Недавняя паника прошла практически бесследно, а я вновь, хоть и не полностью, но обрела контроль над ситуацией. По крайней мере, в моих руках была возможность вспороть высшему глотку. А такая власть придавала уверенности. Шли секунды, а мы не двигались: так и замерли в одном положении, в котором я уговаривала себя убить. Всего одно движение, которое решило бы мои проблемы. Не все, но все же… Но не могла. Руку словно парализовало. Я не могла, смотря ему в глаза сделать последнее движение. Надеялась, что он спровоцирует, дернется или… – проклятье! – сам напорется на острие. Но сама… – Ну же… сделай это… – подначивал Дом. – Ты же мечтаешь о моей смерти… – рокотало чудовище, но добился лишь того, что я сильнее сжала рукоять кинжала и надавила на твердую кожу существа, чтобы предотвратить его попытки даже дернуться. – Может, так тебе будет проще? – спросил монстр, стремительно принимая свой человеческий облик, и на меня посмотрел привычный до боли прекрасный Дом, которого так сильно ненавидела. Даже кожа стала менее плотной, и в месте, где кинжал упирался в горло, потекла первая струйка крови, которой до этого не было. – Так тебе легче решиться? Смотри, у меня кровь… Хочешь проверить, насколько я уязвим? – улыбнулся он полубезумной улыбкой и попытался приподняться, но я сильнее надавила на кожу, понимая, что это та грань, когда ранение может стать серьезным. По щекам бежали слезы, тело было напряжено до дрожи, разум кричал о необходимости прикончить высшего, но… – Как я и думал… Слишком слаба даже чтобы избежать данного слова… – в одно мгновение усмехнулся Дом. – Даю тебе последние пять секунд, чтобы прикончить меня. После этого на пощаду не рассчитывай… – предупредил он, положив ладони мне на колени, а затем стал подниматься ими по бедрам выше. Вздрогнула и надавила на горло сильнее, но это совершенно не смутило мужчину, который, смотря мне в глаза, приподнял мои бедра, убрал свои ладони ненадолго, чтобы справиться со своей одеждой, и я ощутила на внутренней стороне бедра недвусмысленное прикосновение, от которого судорожно выдохнула… Но ничего не сделала. Кажется, меня просто парализовало под внимательным и злым желтым взглядом, который стал темнеть от желания. Доминик подался вперед, пытаясь приблизиться к моему лицу, не обращая внимания на кинжал, который безжалостно ранил кожу, отчего уже вся грудь высшего была залита кровью, на Дом не обращал внимания. На губах высшего появились кровавые капли, но мужчина даже не думал останавливаться. – Я ведь убью тебя, – всхлипнула я в отчаянии. – Остановись! – Ну, так убей… – выдохнул он в нескольких сантиметрах от моего лица, а затем одним уверенным движением опустил мои бедра, причиняя новую… странную, неожиданную боль, которая отозвалась судорогой внизу живота. Я судорожно вскрикнула, зажмурившись и глубоко задышала… но больше ничего не происходило. Открыла глаза и наткнулась на сосредоточенное лицо высшего, которое застыло напряженной маской. Он не торопился, не скалился, не насмехался. Просто ждал. Впрочем, худшее свершилось, торопиться уже было бессмысленно. Мы перешли черту, и теперь меня спасет только смерть Дома. Но даже с подобной мотивацией… я медлила. Смотрела на струйку крови, что стекала по подбородку Коллекционера и… не могла. Устав ждать, высший сам обхватил мою ладонь с кинжалом и отвел ее в сторону, а затем притянул к себе, обхватив рукой затылок. Что было дальше я старалась не вспоминать. Было стыдно, страшно, тошно… томительно… Уже через час, в безуспешной попытке смыть с себя все следы и воспоминания, пока я терла кожу до красноты и крови в ванне… я ненавидела себя за эту слабость. Проклинала за нерешительность. Презирала за то, что в процессе кричала совсем не от боли, а руки мне заламывали вовсе не из сопротивления, а в попытке слегка усмирить темп движений. Я старалась забыть выражение лица Дома, чей взгляд полностью отражал и мои мысли. Не один из нас не желал этого, мы оба ненавидели, но в итоге оказались в объятьях друг друга и… получили удовольствие. После которого захотелось напиться, просто чтобы забыться и отвлечься от презрения к себе. Но это уже не имело значения. Как и то, что после разрядки ни один из нас не произнес ни слова. Мы даже не смотрели друг на друга. И как только я убедилась, что могу стоять – просто ушла из комнаты высшего. Не оборачиваясь и стараясь не сорваться на бег от стыда, который испытывала. Особенно, наткнувшись в коридоре на Лирану, которая выразительно осмотрела состояние моей одежды, внешний вид и дверь, из которой я появилась. Отчего-то именно от ее взгляда стало совсем тошно, потому просто прошла мимо нее, скрываясь в своей комнате в попытке забыть, помыться, уснуть и не думать. Но думала. И чем больше думала, тем яснее понимала, что, несмотря на наше с Домом к этому отношение, и в следующий раз не откажу. Буду страстно желать сказать «нет»… но не сделаю этого. А после вновь буду себя ненавидеть и попытаться смыть с себя его запах и следы прикосновений. Глава 8 Мы не обсуждали с Домом произошедшее. Ни я, ни Доминик не искали случая, чтобы даже вспомнить ту ночь. Мы, не сговариваясь, просто делали вид, словно ничего не было. Признаться, я и вовсе пыталась забыть. И ни разу даже не допустила возможности того, что наши встречи стали чаще в связи с тем, что мы сделали. Слишком хорошо знала Дома и понимала, что для него подобное ничего не значит. Было сложно, особенно в присутствии Доминика, который слегка изменился: он не стал более добр, милостив или благосклонен. Но его поведение показалось мне… спокойным. Это был все тот же рассеянный, замкнутый и немногословный высший с потерянным взглядом, но вспышек гнева стало заметно меньше, что стало неплохим бонусом и облегчением. Но был тот, кто знал и не собирался притворяться, стараясь напомнить мне о постыдном поступке при любой возможности – Лирана. Вот уж кто действительно изменился, прекратив даже пытаться изображать доброжелательность. Потому времени на изнурительные тренировки она выделила мне в двойном размере и гоняла меня и в хвост, и в гриву с молчаливого разрешения Дома, который… все же позволил прекратить исполнять обязанности палача. Это не значило, что я больше не появлялась в пыточной. Напротив, Лирана, которая взяла на себя мои прежние обязанности, из банальной мести таскала с собой и требовала смотреть на ее работу. А я терпела и не жаловалась. А что мне оставалось? Так прошел месяц, за который день ото дня я стала… дерганной. То ли физическое истощение, то ли моральное сказывалось, но я стала ловить себя на неоправданной агрессии и чрезмерной вспыльчивости. Я срывалась все чаще и контролировала свои действия с большим трудом. Лирана заставляла исправлять мною содеянное, но это помогало мало. Так было, пока в одну из ночей, лежа в своей постели без сна, я не ощутила чужое присутствие. Распахнув глаза, я посмотрела в сторону, откуда ощущался чужой взгляд, и заметила неподвижную высокую фигуру в тени. Желтые глаза хищно поблескивали во мраке, но мужчина не произнес ни звука, не сделал ни одного движения, кажется, будто даже не вздохнул, заметив мое внимание. Он просто стоял, вперив в меня пристальный и пугающий взгляд. Я также промолчала, откидываясь спиной на изголовье и прижимая к груди покрывало. Затем также молча согнула ноги в коленях и развела их в стороны в молчаливом приглашении, которым воспользовались в тот же момент, словно только этого и ждали. Спустя еще примерно час криков, стонов и рычания, так и не обмолвившись внятной и членораздельной фразой, мужчина спокойно оделся и вышел из комнаты, оставив меня наедине без сил и гордости. На следующее утро, выполняя негласное правило, мы не обсуждали произошедшее. Ни тогда, ни в последующие разы, интервалы между которыми за полгода стали резко сокращаться до раза в неделю. Инициатива и локации менялись: порой его искала я, чаще – он, беря меня, когда и как захочет. А получив желаемое, мы просто расходились, создавая иллюзию, что такое положение дел всех устраивает. Потому что, исключая эти часы близости, мы продолжали друг друга ненавидеть, делая редкие исключения на перемирие, о котором старались даже не вспоминать. Было удобно притворяться, что мы вынуждены это делать, так хотелось думать, оправдывать себя, но была Лирана, что не могло не бесить. Потому, однажды, натягивая на себя одежду и стараясь не замечать взгляда Дома, я впервые заговорила, нарушая негласное соглашение: – Я хотела спросить… – Очередная просьба? – пренебрежительно хмыкнул Дом, но я проигнорировала это, продолжив: – Лирана. Ты трахал ее до меня? – Это ревность? – помолчав, уточнил мужчина, а я приложила большие усилия, чтобы не обернуться и не взглянуть на его лицо. Вместо этого прятала свое. – Подозревала, что так и есть, только не могла разобраться, кто и кого должен ревновать, – в тон ему хмыкнула я, скосив взгляд на мужчину. – И в любом случае это была не я. Твой ответ меня успокоил, – пожала я плечами. – Ты говорил об одолжении. Навести ее на досуге, а то она уже наверняка решила, что ты ее забросил, и срывается на мне. Затем молча вышла из комнаты, чтобы за ее порогом вновь окунуться в привычную реальность, где я просто пленница и ненавижу своего хозяина. А на следующий день у меня состоялся неприятный разговор с высшей, которая успела пообщаться с Домом. – Вначале это было забавно, деточка, – мрачно произнесла Лирана. – Я думала, ты стала адаптироваться и искать компромиссы. Все здесь, так или иначе, торговались. Теперь же ты начинаешь забываться. Но я знаю таких, как ты. Знаю и Коллекционера. Потому, если думаешь, что сможешь подобным образом его обмануть – то спешу огорчить. Твоя попытка нас с Коллекционером рассорить – глупа и наивна. Ты что-то задумала, и я узнаю – что именно. А до тех пор можешь быть уверенной, что я стану за тобой следить. – Что такое, Лирана? – вскинув подбородок, осмелилась я нагло ухмыльнуться. – Тебя огорчает, что Дом променял посещения твоих покоев, на мои? Боишься выбиться из «любимиц» хозяина? – зло уточнила я, и совершенно не удивилась, получив хлёсткую пощечину, которая едва не свалила с ног. Медленно выпрямилась, слизала с разбитой губы кровь и сплюнула ее под ноги высшей. – Это значит «да»? – нахально улыбнулась я окровавленными зубами. – Я тебя предупредила, – холодно отчеканила она, проходя мимо, пока я скрыла за волосами злую усмешку. Следить она будет. Посмотрим, как у нее это получится, учитывая, что я успела раньше. И я не такая наивная, как обо мне хотят думать. Благо, я не собиралась торопиться и стану пожинать плоды посеянных сомнений постепенно. Я не хотела доставлять Лиране проблем. Честно не хотела, ведь она была ко мне… терпима в понимании высших. Потому была ей благодарна, но ее мотивация поставила точку в моих сомнениях, и я не могла поступить иначе. А после ее слов, что будет за мной следить, она не оставила мне другого выхода, кроме как идти до конца. Выждав еще чуть больше месяца, я поняла, что пора на что-то решаться. Лирана по-прежнему присматривала за мной, я выполняла указания, а Доминик приходил в мою комнату ночью еще дважды. С последнего момента прошло больше двух недель, и я точно знала, что вскоре он появится вновь. Знала это потому, что, как бы стыдно это ни было признавать, сама едва сдерживалась, чтобы не посетить его самостоятельно. Увы, но я была вынуждена признать, что связь между моими нервными вспышками и отсутствием внимания высшего была. К сожалению, в том дневнике я вычитала только о зависимости высшего. О том, что эта зависимость может оказаться обоюдной, информации не было. И с последствиями данной ошибки мне придется разбираться. Для начала я решила проверить степень своей выдержки. Чем руководствовался Дом, испытывая те же муки «ломки» и плохого настроения – мне не ведомо. Не удивлюсь, что он просто ждал реакции от меня. Тем мучительнее было все же застать высшего в моей ванной. Лишь сжав кулаки до боли, я смогла заставить себя стоять на месте. А когда Дом двинулся на меня, я сделала шаг в сторону. Мужчина замер, пытаясь скрыть раздражение за иронией, усмехнулся: – Решила нарушить очередную негласную традицию? Сегодня я не в настроении для подобных экспериментов.