Широкая, когтистая и страшная ладонь с чудовищной силой сомкнулась на моей шее, не боясь окутывающего меня пламени. Кислород вновь перестал поступать в легкие, а я с изумлением распахнула глаза, чтобы встретиться взглядом с моим персональным кошмаром, что мучит и не отпускает, а теперь, наконец, решил, что наигрался. Часть меня была рада этому, но другая, более сильная и волевая, как само пламя, пришла в бешенство и негодование. И все же измененный Доминик в своем истинном виде был сильнее. Беловолосое чудовище, выше двух метров ростом, с синей кожей, черными клыками в фиолетовой пасти и совершенно черными белками, в которых светились неправдоподобно желтые радужки. У этого существа была грубая, непробиваемая никаким оружием бронированная кожа, а смертоносные когти, заменяли верхние фаланги, отчего и без того ненормально длинные пальцы казались просто кинжалами. Сейчас, раня кожу и рискуя просто перерезать мне глотку, это чудовище, скалясь на меня, сжимало мое горло, предпочтя задушить. Я рефлекторно вцепилась собственными пальцами в его ладонь, в судорожной и бессмысленной попытке вырваться, но силы начали оставлять, сколько бы я ни вырывалась. Уже темнеющим сознанием я отметила, как огонь на моем теле затухает, бессмысленно царапающие пальцы не слушаются и ладони безвольно падают, а глаза у меня наливаются кровью и начинают невыносимо болеть, как и уши. – Ненавижу...– смогла я произнести одними губами, а после потеряла сознание, принимая свою участь. *** Один из старейших, а оттого сильнейших представителей расы Высших тяжело дышал и смотрел на бессознательную девушку, что сломанной куклой лежала на полу перед его ногами. Такая маленькая, хрупкая, юная… Но такая смертоносная. О чем она даже не подозревала. А должна была бы уже к этому времени. Но не пожелала думать… Это напоминание заставило мужчину раздраженно нахмуриться, отчего и без того страшная морда стала казаться более угрожающей. Затем Высший, как и много раз до этого, поборол собственные, не к месту возникающие эмоции и вздохнул. Переход в свою привычную и человеческую форму прошел быстро и легко. Всего за несколько мгновений. Быстрее, чем у кого-либо из его расы. Учитывая, что он, вопреки всем законам, предпочитал именно этот вид и был в нем все возможное время, Доминик овладел мастерством перевоплощения в совершенстве. На то были свои причины, о которых он вряд ли когда-нибудь признается. Он уже и без того выказал непозволительно много слабостей. Угрожающе много. И те, кому это было нужно, не пропустили все возможные варианты, как испортить ему жизнь. Как итог, девчонка снова здесь. В его доме. Там, где, как он надеялся, она больше никогда не появится… Он надеялся. Но она все испортила. Опять. Желание убивать поднялось было, но Высший подавил этот порыв, понимая, что все без толку. Но, по крайней мере, польза от нее была. Пусть она, да и все, считает его уроки жестокими, они – действенны. И тот, кто с этим не согласится – просто глупец, которого легче убить, чем спорить и переубеждать. Убеждать в чем-то эту девчонку – он не собирается. Если она набралась хоть немного ума за их вынужденную разлуку, поймет сама. Нет, он найдет способ, как от нее избавится, когда со всем разберется. Доминик обвел горящее помещение взглядом, хмыкнул, оценив пробудившуюся, наконец-то, силу. А после поднял ладонь и сжал кулак, отчего ревущее пламя мгновенно затухло, оставляя после себя лишь раскаленный воздух, копоть и удушающий едкий дым. Внимание мужчины привлекла его ладонь, а именно жестоко расцарапанное предплечье и кисть, откуда быстрыми ручейками бежала очень темная, практически черная кровь. Мужчина удивленно моргнул, только сейчас начиная осознавать произошедшее, как и запоздалую боль, чувство которой умудрился позабыть. Увиденное заставило его неуверенно улыбнуться, а после тихо захихикать, сотрясаясь всем телом, настолько увиденное его поразило, заставляя внимательно и с едва ли ни детским восторгом разглядывать глубокие порезы, которые даже не собирались затягиваться. – Ее смерть тебя так развеселила? – услышал он голос своего племянника. Одного из самых приближенных существ, но друг… Доминик не помнит, что означает «дружба». – Она жива, – отозвался Доминик, а после с довольной улыбкой опустил ладонь и спрятал ее в широком и мятом рукаве старой и поношенной рубашки. Он вновь отвел взгляд на девушку, наконец, отмечая то, что она лежит на голом полу совершенно обнаженная. Не до конца осознавая своего порыва, стянул с себя мятый, местами запыленный сюртук, и набросил его на бессознательное, маленькое тело, скрывая от посторонних глаз. Она хоть и проблемная, но все же принадлежит именно ему. Делиться своим Высший не будет. Даже если понимал, что это далеко не ревность им управляет. – Что с вампиренышем? – Я его усыпил, но прежде напоил кровью. Сейчас просто спит в одной из комнат. От ожогов скоро не останется и следа, – коротко и четко отозвался Демьян, но в его голосе звучало напряжение. – Его отца я поместил в клетку, – добавил Демьян. – Вампиреныша также в клетку. А еще лучше посадите на цепь, – почесал нос Высший, с таким будничным, даже веселым видом, словно и не он требовал посадить маленького ребенка на цепь, как дикое животное. Однако, второй мужчина, несмотря на желание оспорить подобное решение… не решился. Потому, посмотрев на своего странного родственника, решил ограничиться другим… полувопросом, так как знал, что его эксцентричный родственник ненавидел отвечать на прямо поставленные вопросы: – Мальчик был мертв. Я видел, как он умер. – Да, это так, – не стал спорить Доминик, все еще всматриваясь в бледное лицо девушки, так сильно контрастирующее с синяками и порезами на хрупкой шее. А ведь он ее почти убил… чуть сильнее сжать кулак… На губы Дома вновь набежала улыбка, от осознания, что теперь, даже этого будет недостаточно. Игра становится интереснее и рискованнее! И все же, убить можно. Он вновь нахмурился и поджал губы. У него оставалось слишком мало времени для своей последней партии, а она – по-прежнему слишком слаба. Глупая, бездарная и заносчивая девчонка. – Как это возможно? С каких пор некромантия стала реальной? Даже ты никогда не мог вернуть к жизни, – едва ли ни с обвинением потребовал ответа Демьян, напряженно рассматривая исключительно своего наставника, которого и боялся, и ненавидел, но при этом доверял безоговорочно и восхищался. Доминик вызывал множество эмоций и чаще всего негативных. Кажется, именно этого сам Доминик всегда и добивался. Но был тот узкий круг существ, у кого помимо злости на эксцентричного Высшего, преобладала практически болезненная преданность. Так было и с Демьяном. У него было предостаточно поводов желать смерти своего наставника ради отмщения, за загубленные годы его жизни, утонувшие в пороках, грехах, боли, отчаянии и жестокости. Но в итоге он осознавал, что при надобности отдаст за родственника собственную жизнь. – Это не некромантия, – вздохнул Доминик, а после присел, чтобы поднять свою питомицу на руки, невольно вдыхая ее пряный и горьковатый аромат бушующего костра. Его пошатнуло, но он устоял и смог сдержать звериные порывы. – Это – еще одна причина, почему она не должна жить. И их много. Неприлично много, чтобы она существовала хоть в одном из миров. Тем более – в Эдеме. – Ты убьешь ее? – нахмурился Демьян, безуспешно пытаясь понять логику Доминика, из-за которой он вернул ее, вместо того, чтобы избавиться от проблемы, которые Доминик не любил и устранял всегда быстро и безжалостно. – Ах, если бы мог… – весело и певуче протянул старейший из Высших и, насвистывая веселый мотивчик, вышел из холла с девушкой на руках, оставив растерянного приемника одного в сожженном, почерневшем и все еще раскаленном помещении. Глава 2 Глава 2 Очнулась я с хорошо запомнившимся чувством полного изнеможения. Веки были тяжелыми, а тело болезненно чувствительным. Именно это помогло, не открывая глаз, понять, что я лежу на чем-то похожем на постель, и укрыта покрывалом. Событие за последние три года весьма специфическое, учитывая мое ремесло и то, что большую часть времени приходилось ночевать, где придется. Но беспокоило меня не это, а веревки на моих запястьях и ощущение чужого присутствия поблизости. Веревки я незаметно проверила на крепость, а после вздрогнула, услышав: – Мне пришлось тебя связать, – услышала я хриплый, слегка неуверенный и тихий голос, который показался мне отдаленно знакомым. Казалось, что мужчине было сложно и непривычно разговаривать, и его речь звучала инородно и глухо. – Ты очень беспокойно спала. Я не хотел, чтобы ты поранилась сильнее, – добавил мужчина, а после я ощутила, как узлы на запястьях становятся слабее. Не видя более смысла притворяться спящей, я нехотя открыла глаза и холодно посмотрела на Таша в иллюзии оборотня, благодаря которой он теперь мог говорить и выглядел как разумный представитель расы, которым не являлся. Казалось, что под моим взглядом мужчина смешался и виновато отвел взгляд, но закончил и отвязал, чтобы вернуться на место в кресле у моей постели, где пребывал какое-то время. Судя по мятому и сонному виду, он дежурил возле меня довольно давно. Отвечать я не посчитала нужным и осмотрелась, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Как я не пыталась скрыть своих чувств, но все же себя выдала, и мужчина вновь подметил: – Я говорил ему, что тебе не понравится эта комната, но он запретил размещать тебя где-либо в другом месте, – тоном, словно оправдывался, подметил Таш, пока я пыталась сдержать крик ужаса и отчаяния, рассматривая комнату, которую занимала два года персонального ада. Комнату в крепости Дома. – Ты еще слишком слаба. Ты истратила много сил на магический выброс, – с тревогой прокомментировал ибрид то, как я с трудом села на месте и попыталась выбраться из покрывала, не слушая нравоучений того, кого считала другом. Как это ни прискорбно, но Дом вновь оказался прав: друзей я выбирать совершенно не умею. – Анна! – кинулся он ко мне, когда голова закружилась от слишком резкого движения, и я едва удержала равновесие, чтобы не грохнуться прямо на каменный пол. – Не прикасайся! – заорала я и дернулась в противоположную сторону от скорбно замершего мужчины. Пришлось вновь упасть на постель и перевести дух, переживая подкатившую тошноту. – Сколько я была без сознания? – прохрипела я, намеренно держа глаза закрытыми, чтобы не смотреть в лицо предателю. – День, – ответил Таш. – Пробуждение сил было болезненным. Ты отдала слишком много энергии мальчишке и не смогла остановиться. Потому восстанавливаться придется долго… – Мальчишке? – ухватилась я за это и пристально посмотрела в лицо «оборотня». – Ты про сына Гэврила? – Мужчина кивнул. – Где он? Что с ним?! Он выжил? – закидывала я вопросами Таша и вновь едва не свалилась, не обращая внимания, что под покрывалом была лишь в короткой рубашке. От чувства стыда меня давно отучил Дом, а Таш и без того не раз видел меня голой. Прежде… – Ты ничего не помнишь? – осторожно уточнил Таш. Я задумалась, но, сколько ни пыталась, кроме мигрени и мушек перед глазами ничего не добилась. Потому вынуждена была отрицательно мотнуть головой. – Ты смогла вернуть его к жизни, Анна, – серьезно посмотрел он на меня. – Он жив, – заверил он, пока я судорожно сглатывала. – Как? – каркающим голосом, прохрипела я с большим трудом, потому что слова отказывались прорываться сквозь перехваченное горло и болезненный ком в глотке. – Это твой дар, Анна, – мрачно и словно с сожалением прокомментировал Таш. – Ты – из рода фениксов. Возможно, последний активный представитель… – Какой-то бред… – чувствуя, как меня затрясло, а в груди поднималась истерика, затрясла я головой. – Не может… я… никто не может воскрешать мертвых. Никто! – Никто не может и воскресать из мертвых, но тебе однажды это удалось, – парировал ибрид, заставив меня пораженно замереть. – Я в курсе, – безжалостно подтвердил он. – Всегда знал кто ты и на что способна. Узнал даже прежде, чем мы встретились. Поняв, что это – уже слишком, и помимо основного предательства, бывший друг знал обо мне такую важную и необходимую информацию, но не пожелал делиться… я сорвалась: – Где мальчик? – начала я подниматься на ноги, но не рассчитала сил и практически повалилась в руки Таша. – Ты увидишь его, но не сейчас. Ты не готова, – уверенно и твердо усадил меня мужчина обратно, строго посмотрев сверху вниз. – Я хочу его увидеть! Сейчас! Где он? – начинала я злиться, мрачно смотря в лицо «оборотня». – Если он жив, я должна его увидеть. – Коллекционер запретил, – в конечном итоге сдался Таш. – Я не могу тебе этого позволить без его позволения. Извини, но так будет лучше. Ты не готова. – Это не вам решать, – прошипела я, но поняла, что какой бы личиной ибрид ни прикрывался, одолеть, даже в здоровом состоянии, я его не смогу. Тем более, сейчас, когда едва стою на ногах. – Мне жаль, Анна. Устало прикрыв глаза, я сокрушенно выдохнула и запустила пальцы в волосы, чтобы с силой их сжать и убедиться, что это – не очередной кошмар, а все происходит в реальности: тот же ужас и безысходность, та же крепость, та же комната рядом с моим персональным чудовищем и палачом. Но ни в одном сне я не ожидала подобного предательства друга… – Как же так, Таш? Как же так?.. – прошептала я, не совсем понимая, что произношу это вслух. Мужчина скорбно посмотрел на меня, а после сел в кресло и негромко заговорил: – Полагаю, ты в курсе, чем промышляет Коллекционер? Он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться, – скупо поделился он и, заметив мой мрачный интерес, продолжил: – От меня требовалось позаботиться о девушке из рода фениксов. Я должен был проследить, чтобы она была невредима, и держать правду о ее происхождении в секрете ото всех. – Он запретил тебе говорить мне, кто я такая? – Никто не должен был этого знать. Особенно ты, – кивнул ибрид. – Но почему? – нахмурилась я. – Он не уточнял. Но, подозреваю, это было главным условием твоей безопасности. Во многих мирах фениксы – желанная добыча. Особенно активные. А после перерождения ты стала в десять раз более ценной, – напомнил он о причине, почему я вообще пять лет назад оказалась в этом месте. Вот только тогда угрозе подвергался отец. Теперь – я. Впрочем, теперь это объясняет слова Эвана о том, что ему предлагали сделку на мою поимку и помимо Доминика. Но – кто? – А что ты получал взамен за услугу? – пробормотала я вопрос. Ибрид опустил взгляды на свои вполне человеческие руки, хоть и с когтями на пальцах. – Коллекционер обещал, что взамен я получу возможность стать… другим, – с заминкой нашел он подходящее определение. На мой непонимающий взгляд ибрид удрученно усмехнулся и произнес: – Я не ждал, что ты поймешь меня. Но для меня это было важным, Анна. Больше полувека я прожил в своем теле, словно в клетке. Я разумнее многих двуногих рас, но животным принимали почему-то меня. Я устал жить, как зверь, скрываясь от других в лесах, словно в безмолвной тюрьме, Анна, – посмотрел он на меня с болью. – Те, кто создавал нас, не учел, что помимо высокого интеллекта и смертоносности нам потребуются развитие и свобода. Но нас заключили в оболочку идеального оружия и наградили возможностью мыслить и… желать. Жестокая шутка. И я пожелал этого, – окинул он себя взглядом. – К сожалению, нас создавали благодаря особому и очень редкому ингредиенту. Без него магия над нами неподвластна, а значит, я не мог обратиться за помощью к магам для изменений. И приходилось ждать. Ждать и надеяться. И, когда надежда почти иссякла, а я отчаялся – появился Коллекционер. И он не обманул, – мрачно улыбнулся Таш. – Что за ингредиент? – ощущая странный укол интуиции, спросила я осторожно. Ибрид помолчал, не торопясь отвечать на вопрос, ответ на который я знала… или догадывалась и содрогалась.