В большей степени именно поэтому я так отчаянно искала этот материал, надеясь, что если криптомерий способен ранить таких могущественных существ, как древние вампиры, высшие так же должны быть не в восторге от него. Мне ли не знать, что высших не берет обычным металл, даже при непосредственном ударе в самое сердце? Потому была у меня последняя надежда на призрачную защиту криптомерия. Но то было до того, как я узнала, что в мире не осталось данного материала. И до того, как на меня начали охоту с уникальными керамбитами. Невольно вспомнила про керамбиты из когтя неизвестного мне существа. Рана от него до сих пор болела и была воспалена, что в значительной степени усложняло владением раненной рукой. И это с учетом того, что последние три года я вовсе забыла, что такое мучиться с заживлением ран больше одних суток. И это – максимум. Закрадывался закономерный вопрос: как криптомерий связан с этими… когтями? И, что-то мне подсказывало, что Доминик должен знать и про это. С тревогой и постыдным нетерпением завершения представления посмотрела на невозмутимого Рэдоя. Он стоял и сосредоточенно смотрел на оборот своего врага. Гэврил никак не отреагировал на то, что Малкольм поднял осколок, способный серьезно ранить его, не считая смертоносных когтей и пасти, которая могла крошить и грызть камень. При значительном повреждении и отделении головы от туловища вампир умрет и без криптомерия. Но того это словно и не волновало, что сбивало с толку и вынудило меня приблизиться к ограждению балкона, чтобы лучше рассмотреть происходящее, с надеждой понять мотивы вампира. На какое-то мгновение между обращенным ликаном и невозмутимым вампиром повисло молчание и напряжение, наполненное взаимной ненавистью и призрением. А в следующее Малькольм уже взревел с силой, от которой задрожал кубок, стоящий рядом с Домом. Сам Коллекционер даже не обращал внимания на происходящее на арене. Куда больше его волновала… я, если судить по пристальному, даже насмешливому взгляду, в котором, несмотря на смех, ничего хорошего я не увидела, понимая, что все происходящее устроено исключительно для меня одной. Сам же Доминик с наслаждением следит за моим поведением и реакцией. И я не сомневалась, что для него не осталось загадкой ни одна эмоция, которая проскользнула в моей душе хотя бы на мгновение. И его это забавляло. Прежде чем вновь обернуться к арене, я заметила, как Дом мне подмигнул, а после, посмотрел мне за спину, туда, где через мгновение началась схватка. Малькольм был невероятно быстрым. Он бросился на вампира в прыжке, замахиваясь одной рукой с зажатым колом, что в купе с его массой не могло оставить Гэврилу и шансов. Но Гэврил увернулся и едва не попал прямо на выставленные когти второй огромной ладони оборотня, который подстраховался на случай возможной неудачи. Но и те не нашли своей цели и напоролись на пустоту, где еще мгновение назад стоял вампир. Малкольм не смог вовремя остановиться или сгруппироваться и по инерции грузно повалился в песок. Несмотря на отравление и отсутствие возможности перемещаться в пространстве, вампир был опытен и предугадывал каждый шаг разъяренного и неповоротливого из-за его габаритов оборотня, который решил, что лучше полностью обернуться, чем совершил глубочайшую ошибку с опытным, ловким и быстрым соперником. Потому я была одновременно и впечатлена, и удивлена тому, что вампир выждал подходящего случая и не позволил оборотню подняться с земли, напав на него со спины. Вампир всего лишь отрастил когти на руке, а после точным движением, точно горячий нож в мягкое масло вонзил ладонь меж лопаток резко заскулившего оборотня. Еще мгновение и Рэдой провернул ладонь в теле беснующегося противника, который резко обмяк, но был еще жив, что подтверждалось ощеренной пастью, которая от боли и агонии клацала челюстями, выла и рычала, но тело уже не слушалось. Стоило вампиру обездвижить оборотня, тот уперся ногой в безвольное тело Скоролхайта, а после резко дернул. В окровавленном кулаке вампира повисла оторванная голова и часть шеи, на позвонке с обломками ребер, под которыми стремительно образовывалась темная и густая лужа крови. Схватка была завершена, толком не успев начаться. Не прошло и пяти секунд с момента первой атаки, но вот безоговорочный победитель держит на вытянутой руке голову своего врага и с вызовом смотрит в хозяйскую ложу, в ожидании реакции Коллекционера. Я не сдержалась и так же обернулась, обнаружив Демьяна с довольной, но жестокой усмешкой на безупречных губах. А вот сам хозяин был безразличен. Он перевел на меня пустой взгляд, а после безликим голосом, полного разочарования и усталости произнес: – Убить его. Несмотря на то, что я подозревала подобный исход событий, тем не менее, приговор заставил вздрогнуть и затравленно посмотреть на поднимающегося Доминика, который собирался просто уйти, потеряв к происходящему последние крохи интереса. Посмотрела на Демьяна в поиске поддержки, но тот, если и был удивлен, виду не подал и был совершенно равнодушен. Но хуже того, на поверку, даже сам Рэдой не был ошарашен подобным исходом, что побудило меня возмутиться, несмотря на понимание, что это – бессмысленно. Я знала правила Дома, как и то, что он – не тот, кто станет задаваться моральными терзаниями за то, что отнимет очередную жизнь. И все же… – Ты не можешь его убить, Доминик, – бросила я ему в спину, что вынудило высшего замереть, а после очень медленно обернуться с искренним удивлением на лице. – Правда? – хохотнул он. – А я вот точно знаю, что могу. Я могу сомневаться во многом, но точно не в том, могу ли я кого-то убить. Порой я сомневаюсь, кто из нас с тобой страдает провалами в памяти, Птаха, – пожурил он меня и вновь намеревался отправиться по своим делам, даже не проследив за исполнением своего приказа, который уже начали исполнять: Демьян поднял руку, а тело вампира выгнулось, скованное магической силой, противостоять которой не мог ни при каких обстоятельствах. – Ты совершаешь ошибку, – бросила я мрачно и услышала усталый и разочарованный вздох Дома. – Птаха, не вынуждай меня разочаровываться в тебе больше, чем я уже успел. При всех своих недостатках, ты была молчаливой, что помогало мириться с твоим существованием. А еще мне казалось, что ты уяснила мои правила: цена за мои услуги – жизнь. Эти двое решили меня обмануть. Я не собираюсь этого прощать или делать исключения. Мало того, что ты допустила очередную ошибку, позволив себе привязаться, так решила добить меня наивной верой, что я пощажу его из-за твоего заступничества? – Ты можешь заключить новую сделку, – понимая, что переубеждать его в моих чувствах к вампиру – бессмысленно, просто сообщила я. – Ты своими глазами видел, на что он способен даже в ослабленном состоянии. Зачем тебе терять подобный ресурс? – задала я вопрос, который, тем не менее, приостановил казнь, что слегка приободрило. – Во-первых, его исключительность – довольно спорная, – презрительно скривился высший, пока его родственник держал жизнь Рэдоя буквально в своих руках. – У вампира нет ничего особенного, что он мог бы мне предложить, а ты не можешь выкупить его жизнь, потому что и без того принадлежишь мне. Если это все, то мне нужно идти. Вампир, конечно, подарил мне несколько минут своей стремительной победой, но лишил зрелищности, что весьма досадно. А теперь мне предстоит разбираться с проблемами, которые ты создала. – Но… – чувствуя, как ситуация выходит из-под контроля, начала я паниковать. – Впрочем, я действительно рассчитывал на зрелищность схватки оборотня и вампира. Даже поэтому не отдал их сразу палачу,– внезапно остановился он, вселяя призрак надежды, который, впрочем, быстро растворился. Все, как обычно! – Но вампир разочаровал, и мне по-прежнему скучно, – склонил он голову, а затем по-змеиному улыбнулся, вынуждая судорожно сглотнуть резко возникший ком в горле. Доминик приблизился, по-прежнему ласково улыбаясь, а я поборола потребность отступить не только потому, что боялась его влияния на мое тело, которое требовало свернуться в клубочек на полу и спрятать голову между коленей, но и потому что я знала, что подобные улыбки могут означать. Ничего хорошего. – Ты, как и прежде, не знаешь, когда нужно замолчать и не привлекать к себе внимание. Поздравляю, сегодня мне это очень кстати, – с каждым словом скалился он все более угрожающе, а после подхватил мой подбородок пальцами и силой вынудил задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. – Предлагаю тебе на выбор судьбу вампира, за которого ты так неосторожно и самоуверенно решила высказаться. Так и проверим, насколько тебе важна его жизнь, или ты просто любишь выводить меня из себя. Попыталась отстраниться, но только проглотила вскрик боли от более сильного сдавливания подбородка. Мельком заметила доселе невиданное: подживающие, но глубокие царапины на ладонях и кистях Дома. Не могла припомнить ни одного шрама на его теле, которое когда-то изучила досконально. А уж про раны и говорить нечего. Они затягивали всего за секунды, не оставляя и следа. А тут – настоящие болячки с кровавой коростой и воспаленными краями. Такими же, как на моей руке… Но от этих размышлений меня отвлек голос Доминика: – Если мы не договоримся, ты сама убьешь вампира. Помнишь, как когда-то? – поднял он брови с намеком на восторг во взгляде. – Это было очень весело, а сейчас мне это и нужно. Ты так презабавно выглядела, когда думала, что у тебя есть право выбора. И как подарок – разочарование от разрушенных надежд. Мне всегда нравилось выбивать из тебя эту наивную веру, что ты можешь быть в ответе за свою жизнь и решения в этом мире, – зло засмеялся он. – А если договоримся… Я все равно позабавлюсь. Женушка, – ожесточенно усмехнулся он, отчего кровь в жилах у меня заледенела, а сердце забилось как сумасшедшее. – Несмотря на твою смерть и отсутствие брачной метки – ты все еще моя. Помнится, три года мы остановились на весьма интересном месте, – склонил он голову ко мне ближе, отчего я дернулась отчаяннее, несмотря на боль. – Учитывая твою самовольную смерть, побег и три года увиливания от супружеского долга, я требую компенсацию. – Серьезно? – стараясь сдерживать гнев и… ужас, процедила я сквозь зубы. – Это – правда, то, чего ты хочешь? – скорее надеясь оттянуть момент, чем, в самом деле, рассчитывала переубедить его, заметила я. – Я тебе сердце ножом проткнула, а после сдохла только ради того, чтобы не видеть тебя. Уверен, что хочешь рискнуть и вновь повторить ТОТ САМЫЙ опыт? – прошипела я. – За эти три года я так же набралась опыта. И теперь – не промажу. Может, и не убью, но больно сделаю. – Я запомнил тот день иначе, – глумливо засмеялся он, а когда убедился, что я прониклась его уверенностью, прошептал: – Я рискну. Ведь мы оба знаем, что нам это понравится. Но разрешаю тебе твой излюбленный самообман, когда ты будешь корить себя и ненавидеть за собственные чувства. Наблюдать за этим не менее забавно, чем иметь тебя, Птаха. – Анна! – сквозь грохот собственного пульса услышала я разъяренное и предупреждающее от вампира, а в следующее мгновение до боли сжимала кулаки, надеясь, что боль от пробитой ногтями кожи отвлечет достаточно. Достаточно, чтобы забыть, не признавать и просто не думать, чья пятерня зарылась мне в волосы, чтобы с силой сжать, фиксируя на месте. Не вспоминать уверенную хватку когтистой ладони на талии, которая могла быть и нежной, и требовательной, вызывая как боль, так и опьяняющее желание. И, тем более, не обращать внимания на губы и горячее дыхание на моем лице. Те самые, которые были жестоки, язвительны и грубы. Те, в которые хотелось впиться зубами с силой, чтобы причинить боль, а после с нижайшим смирением слизнуть укус и самостоятельно углубить поцелуй с чувством своей полной ничтожности. Так это было прежде. Так этого хотелось и сейчас. И только боль, уходящая на задний план, обида, ярость и опыт жизни без него помогали сдержаться и просто терпеть. Терпеть и ждать, когда ему это наскучит. Потому что Коллекционер любил игры и эмоции. Он упивался ими и делал все, чтобы его жертва выражала больше эмоций. Он ненавидел безразличие, ему было скучно. Потому я молила неведанных мне богов, чтобы позволили пережить эту пытку и справиться с собственными эмоциями. Но Коллекционер не желал облегчать мне задачу, и в какой-то момент пропала жестокость и желание подчинить, унизить, принудить, а требовательные губы более не причиняли боли в попытке вынудить ответить. Я знала, что этого не может быть, но в прикосновениях высшего почудилось просто смирение, тоска и горечь… так схожие с моими чувствами. А после он просто грубо оттолкнул меня от себя, наигравшись, вынуждая и меня вернуться в реальность, в которой вампир рвал и метал, из последний сил стараясь вырваться из магических силков, но безуспешно. Рэдой добился лишь того, что разодрал тело в кровь, с силой, от которой кожа рвалась на мышцах. – Так-так-так... – глумливо заметил Дом, наблюдая за истязаниями Гэврила. – Какая прелесть. Влюбленный вампир – не каждый день встретишь такую редкость, – поделился он со своим родственником, который мрачно и… неодобрительно следил за происходящим. – Мне убить его? – коротко спросил Ян. – Я думаю… – загадочно улыбнулся Коллекционер, с видом, словно задумал нечто забавное. – «Думаешь»? – впервые сильно удивился Демьян странностям своего родственника. – Тут нечего думать, Доминик. Это – не тот случай, когда лучше развлекаться благотворительностью или долгоиграющими играми. Убить ублюдка, и дело с концом, – прорычал он. – Тебе какое дело? – начала я раздражаться. – Непосредственное, – коротко огрызнулся Демьян и перевел взгляд на Доминика. – Дом? Позволь избавить от него. Чтобы ты ни задумал – это не стоит предстоящих рисков. – Ты не находишь перспективы забавными? – уточнил высший у родственника, который твердо покачал головой. – Это может быть очень жестоко… – задумчиво моргнул Дом, мечтательно усмехнувшись своим мыслям. – Нисколько. Я не хочу рисковать. Тори беременна, и я не допущу, чтобы ей что-то угрожало. – Я контролирую ситуацию, – тверже заметил Дом. – Так ли это? – не поверил Демьян. – Тебе напомнить о происходящем в последние месяцы? После этого смеешь говорить мне, что все контролируешь? Прости, но не в этот раз… – качнул он головой, а после сильнее сжал ладонь и послышался хруст костей сопротивляющегося вампира. Я уже думала, что Ян прикончит вампира, но инициативу перехватил Дом и вампир повалился на песок, освобожденный от чужой воли. – Ты делаешь большую ошибку, – повторил Демьян мои недавние слова в ответ на действия своего родственника. – Хотел бы я быть в этом так уверен, – внезапно с грустью произнес Доминик и подманил обессиленного и искалеченного вампира к себе, остановив его в шаге от себя. – Готов заключить новую сделку? – Чтоб ты сдох, мразь! – прохрипел вампир, с трудом удерживая голову в вертикальном положении. – Я не люблю повторять. – Я не стану тебе служить, – прошипел вампир. – Лучше убей. – Ох, мне этого очень хочется, – заверил Доминик, а после вампир заорал от невидимой боли. И орал он до того момента, пока Коллекционер не смилостивился и не позволил перевести пленнику дух, что, впрочем, не давало никакой гарантии, что впредь он будет так же великодушен. – К моему несчастью, ты мне действительно можешь пригодиться живым. До поры до времени, разумеется. А теперь ответь, ты готов умереть за феникса? – Что? – изумилась я, растерянно посмотрев в лицо Доминика, который был сосредоточен исключительно на вампире. – Времени у меня все меньше и меньше. Осталось десять секунд, после чего твой ответ не будет иметь значения… – За нее – да, – твердо кивнул вампир, что одновременно и удовлетворило и разозлило Коллекционера, если верить странным эмоциям, которые проскользнули в его взгляде, разнясь с удовлетворенным кивком. – Договорились, – отпустил он Рэдоя, который без сил повалился на пол, а после с болью зашипел, когда на его груди задымилась знакомая метка принятой клятвы. – Забыл предупредить. Совсем скоро ты пожалеешь о своих словах, – бросил он напоследок, надменно посмотрев на валяющегося вампира. – Время вышло, – собрался он уходить. – Ты обещал, что мы поговорим! – напомнила я. – Я не в настроении. Ждать, когда ты переродишься, если я тебя случайно убью – нет никакого времени, – отмахнулся от меня высший и посмотрел на Демьяна. – Займись ей. Я не хочу, чтобы она мне докучала в ближайшие дни. После просто исчез, оставив меня наедине с раздраженным Демьяном и таким же, как и я, растерянным вампиром. – Ты этого еще не понимаешь, но тебе следовало позволить Дому убить его, – холодно прокомментировал Демьян. – Теперь мы все в опасности. И ты – тому виной, – указал он на меня пальцем и напоследок предупредил: – Держись от моей жены подальше. Если с ней что-то произойдет, тебя не защитит ни твой вампир, ни Доминик, ни даже твоя способность к воскрешению. Глава 4 Глава 4 – Тук-тук, Аннабель? Ты тут? – постучались в мою дверь. – Это Тори! – сообщила девушка, поражая меня своей смелостью и настойчивостью. Открыла дверь и сообщила: – Не думала, что Демьян позволит тебе приблизиться ко мне хоть на сто метров, – заметила я, пропуская в комнату девушку, которая с гордой осанкой прошла мимо, бережно держа ладонь на своем животе. – Если бы я его беспрекословно слушала, сейчас была бы замужем за другим, а сам Ян сгинул во время ритуала жертвоприношения, – снисходительно фыркнула красавица. – К тому же, я предупреждала его, что он пожалеет о переносе. Обувь я ему уже сгубила, но все еще не считаю, что он недостаточно поплатился, – хохотнула она.