– Что ты здесь делаешь, Тори? – сложила я руки на груди и перешла к делу. После произошедшего, досужие разговоры были не тем, что мне сейчас было нужно. – Я пришла прояснить ситуацию и по возможности помочь, – улыбнулась она. – Но мне нужны детали. После Арены Ян пришел явно не в духе и говорил что-то про то, что Доминик – псих, а ты… Впрочем, неважно, но вы, кажется, с ним не поладили из-за твоей… неосведомленности некими деталями. Из его разговора, я поняла, что его очень расстроила жизнь какого-то там вампира. Это не тот, которого ты искала? Тебе что-то известно об этом? – С чего ты решила, что я буду с тобой подобное обсуждать, если даже твой муж не делает этого? – нахмурилась я. – А у тебя есть особый выбор? – подняла она брови, а после язвительно скривила губы. – Ты так же замужем за высшим. И как? Много ответов на вопросы получила? – не скрывая иронии склонила Тори голову к плечу, а после внимательно всмотрелась в мое лицо и довольно хмыкнула: – Так я и думала. Так почему бы не прояснить ситуацию общими усилиями? Я знаю не все, но многое. Так случилось, что в перерывах между постелью и отлучками мужа, мы с ним общаемся, – сыронизировала Тори, поражая своей прямолинейностью и здоровой иронией. – К сожалению, в последнее время Дом нещадно эксплуатирует Яна, потому я маюсь скукой и домыслами. И сейчас надеялась, что мы сможем друг другу помочь, тем более с Домом вы не ладите, а он даже в хорошем расположении духа не особо… понятен и разговорчив. Вообще не помню, чтобы он объяснялся понятно и по теме, – пожаловалась она, с досадой почесав висок. Окинув девушку взглядом, я позволила себе несколько секунд на размышления и кивнула. – Что ты хочешь знать? – Расскажи вашу историю, – загорелась она энтузиазмом. – Я понять не могу, как ты связалась с таким, как Дом! – с живейшим интересом в глазах девушка села на мою постель в ожидании подробностей, чего я делать не собиралась. Потому, помедлив, выдала короткую версию произошедшего о том, как познакомилась с высшим в доме отца, о моей ошибке, когда решила, что между нами может иметь место дружба. Затем о сделке на мое совершеннолетие и истязаниях в последующие два года, пока не совершила попытку убийства Дома. На этом моменте глаза девушки неприлично округлились, а ладошкой она прикрыла рот. Тут я поняла, что нужно закругляться и вскользь поведала то, как меня убила Лирана, но после этого я очнулась в лесу с Ташем, о наших с ибридом приключениях, пока не попала к Скоролхайту и не познакомилась с Рэдоем. – Теперь Доминик пощадил Гэврила, что очень не понравилось Демьяну по непонятной мне причине, – закончила я свой скупой рассказ. – Что, прямо в самое сердце его ранила? – переспросила девушка, словно только это ее и волновало. Я терпеливо вздохнула, а после смиренно кивнула. – Грубо говоря. Промахнулась на несколько миллиметров, но Дом это быстро исправил, чем доказал, что – бессмертен. – Но Лирану ты убить смогла? – продолжила она уточнения, и тут я смешалась, вынужденная думать о том, что не давало покоя первый год моего побега. – Если верить Доминику, – опустила я взгляд. – Ты не знаешь? – растерялась Тори. Я сглотнула, растерянно окинув взглядом комнату, в которой провела два худших года своей жизни… прошлой жизни… Запустив пальцы в волосы, с силой сжала, ощутив легкую боль, которая помогала сосредоточиться и прошла к стулу, на который села и устало откинулась спиной, чтобы прикрыть глаза и прокрутить в голове последние воспоминания. Так же, как сотни, если не тысячи, раз до этого, в надежде разобраться, что же тогда произошло. Девушка не торопила, и я была ей за это благодарна. – Я не знаю, – с горечью отозвалась я. – Последнее, что я точно запомнила – я умерла. Это была смерть, Тори, самая настоящая смерть, – затравленно посмотрела я на ее сосредоточенное и слегка сочувствующее лицо. От ее сочувствия стало не по себе, потому что к чужой доброте была не привыкшая, и сейчас она казалась мне странной и… недостойной. – Затем я просто очнулась голой посреди незнакомого мне мира и выжженного леса в компании ибрида, – почти прохрипела я от перехваченного горла и отбросила волосы с лица, чтобы глубоко вздохнуть и холодно посмотреть на Тори. – Все эти годы я знала, но не могла поверить, что подобное возможно. Я… Дом говорил, к какому виду я принадлежу, но не верила, что подобное возможно. Он же сам говорил, что мой род утратил способности. Я даже магии не имела до момента смерти. И… откровенно говоря, я не знала никаких способностей фениксов. Записи об этом давно утрачены из мира, в котором я выросла, а здесь… я ничего не нашла на данную тему, сколько ни искала. А после… Таш не давал мне этого сделать по требованию Дома. – Ну, даже там, откуда я родом, известно, что фениксы способны к перерождению. Правда у нас это на уровне мифов и фольклора… – добавила она, виновато скривив лицо. – Отец намеренно ограждал меня от любой информации о нашем роде. Полагаю, надеялся, что меня это не коснется. И совершил большую ошибку. Не уверена, что и он многое знал, но больше, чем ничего. Как минимум, он знал, что на него по какой-то причине ведется охота, от которой его уберегала только сделка с Домом. Глупо было рассчитывать, что охотников за фениксами остановит его кончина. – Ты не думала, что у него были другие причины так думать? – Задумчиво нахмурилась Тори. – Например? – насторожилась я, внимательнее посмотрев на девушку. – Не знаю, – пожала она плечами. – Просто, из твоего скупого на подробности рассказа, твой отец не показался мне глупцом. И когда он заключал сделку с Домом, должен был просчитать многие варианты, прежде чем принять решение. – Или он был молод и хотел просто жить и согласился на отсрочку, понимая, что это лучше, чем умереть здесь и сейчас, – покачала я головой, не желая признавать, что и меня саму посещали подобные мысли, которые сейчас озвучила Тори. К сожалению, когда я об этом думала, возможности выяснить все наверняка не было: Дом отказывался со мной разговаривать, а отец… отца я больше не видела. – Может и так, – не стала спорить девушка. – А… это был единичный случай потери памяти? После того, как ты сбежала… ну, ощутила в себе перемены? Способность к магии? – Может быть… – пробормотала я. – Перемены случились, и сколько бы я их ни отрицала, они были. Но магии… – вздохнула я и в сознание ворвалось воспоминание мальчика, который корчился под моими горящими ладонями. Это заставило вздрогнуть, а девушку насторожиться. – Что такое? Тебя словно что-то испугало… – Кое-что вспомнила, – сглотнула я, чтобы смочить резко пересохшее горло. – Магия… магия есть. Но я не знаю, как ею управлять, – быстро закончила я тему и поднялась, чтобы пройти к кувшину с водой – невиданная щедрость по сравнению с моим пребыванием в этом месте в прошлом. – Совсем никак? – проводила она меня взглядом. – Совсем, – покачала я головой. – Каждый раз это происходит само собой. – Может, катализатор какой есть? Инстинкты? – предполагала девушка. – Это бывало всего трижды. Однако каждый раз я отключалась и не помню происходящего. – Но? Есть же «но»? Что-то происходит до того, как ты отключаешься? – Я боюсь, – едва слышно ответила я и посмотрела на девушку, которая услышала. – Первый раз я умирала от рук Лираны, второй, от нападения ассасина. Он бросил меня в горящую комнату и я… горела. А в последний раз вчера, когда я боялась, что потеряла мальчика… – Это всегда страх? Или есть что-то иное? – уточнила она со странным видом, словно что-то вспоминала. – Еще ненависть, непонимание, обида… – Твою мать! – пораженно распахнула она глаза, смотря на меня. – Да быть такого не может! Я непонимающе уставилась на Тори, а та пораженно хихикнула и взглянула на меня по детски изумленными глазами. – Он же не может быть во всем прав?! – Ты о чем? – заволновалась я, смотря на то, как девушка красочно ругается на незнакомом мне языке со странной смесью досады и восторга. – Я о том, что твой муженек, хоть и псих, но все же дьявольски коварный и гениальный черт. – Может, объяснишь? – начала я раздражаться, пока девушка пораженно хихикала, словно не могла смириться с какими-то мыслями. – Похоже, придется, потому что иначе, ты решишь, что мои мысли – это просто бред, – развела она руками. – Но для этого мне придется немного рассказать и собственную историю. Может, тогда это будет звучать более… правдоподобно. Спустя полчаса эмоционального рассказа девушки, которая, в отличие от меня, на подробности не скупилась, я сидела с подавленным и растерянным видом и смотрела в пустоту. – Знаю, могло выйти немного путанно, но, надеюсь, ты поняла, к чему я все это рассказывала, – закончила Тори. – Значит, Высшие – вымирают? – уточнила я, спустя мгновением осознания. – Так сказал Ян, – кивнула Тори. – И Высший Совет пытается найти способ прекратить вымирание чистокровных? – ощущая мурашки ужаса, от которых меня замутило, вновь спросила я. Тут же вспомнились и упоминания Дома о том, почему именно истребили фениксов. Обряды и ритуалы, опасные, запрещенные и могущественные. «Это действительно не важно, потому что его жертва не даст результатов. Он – не тот, кто нужен, что очевидно. К счастью, не всем.» – говорил однажды Дом, когда рассуждал о смерти моего отца. Этот голос и смысл, наконец, понятых слов заставил меня чувствовать, как я задыхаюсь. Все, наконец-то, складывается. И не в мою пользу. – Так и есть. Но, насколько я понимаю, Дом расходится во мнении с основным Советом. Те настаивают на сохранении чистоты крови и истреблении всех полукровок и просто слабых приемников, в число которых однажды едва не попал и Демьян. К счастью, Доминик искал иные варианты и не позволил им избавиться от него. Я и сама не верю в альтруизм и милосердие Доминика, когда тот спасал Яна, но даже если у него был план на него, жизнь он спас с целью прекратить этот страшный круговорот детоубийства, пока ублюдочный Совет размышлял, как повысить репродуктивные функции чистокровных женщин. – И этим вариантом стал… Демьян, когда доказал, что смог войти в полную силу, несмотря на свое происхождение? – не спрашивала, просто подводила черту я. – Доминик считает, что высшие делают большую глупость полным отказом от эмоций. Он думает, что они способны стать отличным катализатором для выброса столь необходимой энергии. Ян испугался за мою жизнь и раскрыл потенциал в самый опасный момент, что нас спасло. Он переродился и ничем не уступает чистокровным высшим, – говорила она на фоне моих мыслей, пока я не очнулась от того, что она зовет меня. – Ты как? – взволнованно посмотрела она мне в лицо. – Нормально, – соврала я по привычке и покачала головой. – Нормально, просто… многое начинает обретать смысл. – Я знаю это чувство, – сочувственно улыбнулась она. – Иногда сложно ответить даже самой себе, что было бы лучше: неведение или горечь правды. – Если бы! Многое обретает смысл, но не все. Я отказываюсь верить, что Дом изводил меня два года только потому, что хотел спровоцировать мою инициацию! – закричала я. – Ты… ты не знаешь, что я испытала… не знаешь! – подорвалась я с места и стала расхаживать из стороны в сторону. – Это не может оправдывать подобной жестокости! – Поверь, я так же не в восторге от действий Дома. В том числе и по его вине меня выкрали из родного мира, от любимых людей и принуждали к сотрудничеству пытками. Но итог налицо, – добавила она уже другим голосом. – Аннабель, – позвала она меня с заминкой. – Я знаю, как сложно отказываться от ненависти. Слепо ненавидеть – проще. Мне тоже было так легче когда-то. Я хотела бы ненавидеть Демьяна за то, что выкрал, забрал меня у родных, а после лишил личности и сломал. Я бы очень хотела винить во всем Дома. Это бы все значительно упростило, – тихо подметила она, неловко перебирая пальцы на руках, лежащих на ее коленях. – Но жизнь сложнее. Обстоятельства меняются. Еще несколько месяцев назад я и предположить не могла, что не только полюблю своего похитителя, но буду от него беременна и стану жить в доме его чокнутого родственника с садистскими замашками. Но я здесь и ради Яна готова мириться со многим. – Ты не понимаешь, через что я прошла… – покачала я головой и с удивлением заметила, как посуровело лицо Тори. – Ты права. Я не была на твоем месте. Откровенно говоря, с меня было довольно своего. Тем не менее, я всего лишь человек, и то нашла в себе силы бороться за собственную жизнь и личный выбор. Я смогла переступить через прошлое и все, то плохое, что пережила. И знаешь почему? Потому что мне хватило духу задаться вопросом, зачем было все это. Я не могу оправдывать жестокости Доминика, но я понимаю его мотивы. Он – не человек. Он древнее и могущественное существо со своими нормами морали. Он может элементарно не отличать хорошего от плохого в человеческом понимании, потому что он – не человек. Он просто идет к своей цели. Если это понять – становится легче. И, извини, возможно, во мне говорят гормоны будущего материнства, но если его задумка сработает и высшие прекратят истреблять собственных младенцев, я готова смириться с жестокостью его методов. Посмотри на себя, Аннабель, – попросила Тори, замети на моем лице упрямство. – Ты можешь корить его за годы пыток, но давай откровенно: теперь ты не только способна к перерождению и магии, но и сама стала сильнее. И чтобы ты себе ни думала прежде, но выяснилось, что это не ты сбежала. Доминик тебя отпустил. Он все спланировал, а твои пытки – лишь первый этап становления в его плане. – Думаешь, цель оправдывает средства? – глухо переспросила я, в отличие от девушки, ненавидя выбирать из двух зол. А признавать собственные неудачи было еще болезненнее. Еще день назад я была уверена в своих чувствах и знаниях. Теперь я не уверена ни в чем. Все, во что я верила, оказалось ложью или совсем не тем, чем думалось. И да, я все еще жива, несмотря на знание Доминика о моем побеге. – В этом неидеальном мире – да, – твердо кивнула она. – Если бы он был просто злым и творил эту жестокость, потому что ему так нравилось, ты вряд ли бы выжила, Аннабель. Я не очень хорошо знаю Дома, но Ян убежден, что он – не тот, кто станет тратить свое время на бессмысленные игры: внимательности на такую бездарность не хватит. Доминик и важные вещи не всегда запоминает. А в твоем случае, будь то просто игра, мог просто забыть о тебе в темнице в первый же день и история на том бы закончилась. Если он с тобой возился все эти годы, значит, была причина, и не только садистское желание поизмываться над тобой. – Ты веришь ему? – зло усмехнулась я, все еще не готовая отпускать последнее сильное чувство, на котором я держалась. Ненависть к Доминику. – Доминику? – уточнила она, а после покачала головой. – Нет. Но я верю Яну. А он уверен в Доминике. Этого и того, что я знаю и чему сама стала свидетелем – довольно, чтобы попытаться понять его. – Раз ты так радеешь за жизни детей, что скажешь, если узнаешь, что Дом, ничуть не лучше своих соплеменников? Тоже скажешь, что цель оправдывает средства? – процедила я сквозь зубы. – О чем ты? – с подозрением посмотрела она на меня и в защитном жесте прикрыла руками живот. – Аннабель? – требовательно позвала она. – Ты не задумывалась, что значит его прозвище? Не просто так его называют «Коллекционером», Тори. За эти три года я успела наслушаться о нем вдоволь, – обошла я ее по кругу, едва сдерживая собственные эмоции, чтобы не закричать. – Коллекционер – понятие довольно расплывчатое, – не так уверенно отозвалась она, что вызвало во мне улыбку снисхождения. – Ты права, – склонила я голову к плечу, а после холодно добавила: – У Коллекционера множество различных увлечений. Он может, как коллекционировать вещи, чужие долги или живых существ. Редких. Детей – в том числе, Тори. Я сама когда-то стала одним из таких экземпляров, – ткнула я пальцем себе в грудь. – Так он и Лирана называли меня. Я была редкостью, диковинной игрушкой, с которой он играл, ломал, забывал, а после ради развлечения позволил думать, что я обрела от него свободу. Девушка пораженно замерла, в растерянности и испуге наблюдая за мной. Ладони на животе Тори напряглись сильнее, а ее взгляд наполнился странным коктейлем из упрямого недоверия и сомнения. Сомнения в собственной вере. – Я не верю. Ян бы ни за что не подверг меня и нашего сына такой опасности. – Твой муж сам вернулся к Дому совсем недавно после долгой разлуки, – жестоко подметила я, совершенно не ощущая удовлетворения от собственных обвинений и того, что пошатнула веру Тори в Доминике. – Я сама когда-то считала Дома другим. Я думала, что мы – друзья. Но реальность оказалась куда более жестокой.