– Я не понимаю, почему вы должны платить деньги. Ведь смотреть порно не запрещается законом. – Они утверждают, что фильм защищен авторскими правами, и поэтому мне вообще нельзя было его смотреть. А я этого и не делал! – Да, ясно. Ты уже говорил. Все это звучит довольно запутанно. Но я здесь ни при чем. Честное слово! – Черт побери, так ты можешь мне помочь? – Попробую. Для начала пришли мне это предупреждение. Там точно написано все, что мне нужно. Попробую разобраться. – Хорошо. Сейчас отправлю тебе копию. Если повезет, получишь ее завтра-послезавтра. Сколько тебе понадобится времени? Кай застонал. – Господин комиссар!.. Просто отсканируйте бумагу, и я получу ее через несколько секунд. – Отсканировать. Да. Гм… Думаю… Я понимаю, о чем ты, но нельзя ли ее просто отправить по факсу? – По факсу? Иногда я задаюсь вопросом, как вы ловите преступников… с помощью лассо? * * * Серкан Шмидтли с удовольствием рассматривал фотографии Инги и Ульриха Гроссманна. К ним даже прилагался маленький фильм – как они сидят в ресторане «Смутье». Они ели одинаковые блюда, как влюбленные, заказавшие одно и то же. При этом они пробовали еду друг у друга из тарелок, смеялись и разговаривали о поэзии. Человек Серкана Шмидтли сидел напротив них с мини-камерой и незаметно делал роскошные кадры, пока они наслаждались нежным морским языком. Серхан остановил фильм и жестом подозвал к себе Петру Виганд. Она наклонилась перед ним своим тяжелым телом, и это ему понравилось. Ее груди лежали перед ним, как подушки. Она пахла анисом и корицей. Он улыбнулся. Она всегда старалась пахнуть специями, которые так любят маленькие мальчики. Он показал на картинку. – Что ты думаешь, глядя на эту пару? – Они влюблены, – ответила Петра, не сомневаясь ни секунды. – Точно. Ему ведь будет не все равно, если с ней что-нибудь случится? Петра снова выпрямилась. – Для него это стало бы катастрофой. Видно по глазам. – Ты права, – согласился Серкан и протянул руку, чтобы погладить ее по щеке. – Почему ты меня об этом спрашиваешь, Серкан? Он не ответил на ее вопрос и вместо этого предложил выбрать аудиокнигу из их коллекции для уютного вечера. Она знала, что он ненавидит этого человека, которого называет «Крысой». Но ее воображения не хватало на то, чтобы разгадать задумку Серкана Шмидтли. Он хотел отнять у своего врага эту женщину, потому что тот был к ней неравнодушен и это сделает ему больно. Петра Виганд выбрала «Черный свет» Хорста Экерта в исполнении Дитмара Вундера. Она поставила первый диск. Серкан наблюдал за ней и остро почувствовал, каким кошмаром стала бы для него потеря Петры. Он решил приставить к своей сиделке персональную охрану. Но она об этом знать не должна. Ведь она такая робкая и чувствительная, пусть даже по внешности этого не скажешь – она скорее похожа на сливочную конфету со вкусом аниса и корицы. * * * По всем радиостанциям повторяли вновь и вновь, что питьевая вода в Остфризии в полном порядке – лучше большинства марок воды, которую можно купить в магазине. Она подвергается самому тщательному контролю, и ее можно спокойно пить, к тому же она прекрасно подходит и для детского питания. Причиной волны желудочных проблем стал кишечный вирус, который уже отбушевал в Англии и чуть не парализовал банки в Лондоне. Но самый тяжелый период должен продлиться не больше трех дней. Рекомендуется пить много воды, чтобы восполнить потерю жидкости, а самое эффективное средство – старый добрый активированный уголь, продающийся в аптеках без рецепта. К сожалению, для младенцев, пожилых и ослабленных людей вирус может оказаться весьма опасным. Если температура долго не спадает, следует обратиться к врачу. Веллер задался вопросом, что обо всем этом думает Анна Катрина. То, насколько часто передавались эти сообщения, наводило его на мысль о провокации со стороны шантажиста. Странно, что разговор Анны Катрины с Дикманн длится так долго. Он посмотрел на часы. Ему хотелось съесть домашней слабосоленой селедки или хотя бы бутерброд с крабовым мясом. Он бы с удовольствием сходил с Анной Катриной куда-нибудь перекусить. Теперь по радио сообщили о проведенных научных исследованиях, что на руководящих должностях в Германии значительно больше людей с аристократическими фамилиями вроде Кёниг, Кайзер, Граф и Грос, чем с простонародными фамилиями Бауер, Кнехт, Мюллер, Бэкер или Кляйн. Сильвия Хоппе открыла дверь, чтобы забрать дела. Веллер прислушался к радиоприемнику. Очевидно, фамилии были не так уж неважны для карьеры. Видимо, они могли сыграть в жизни человека большую роль. – Господи, – возмутилась Сильвия, – что за чушь! – Ты про дела или про фамилии? – Про фамилии. Вчера я уже читала про это. И задалась вопросом, где мое место в этом списке. Хоппе. Это хорошо или плохо? – Интересно, Дикманн стала начальницей благодаря или вопреки своей фамилии? – ухмыльнулся Руперт. – Возможно, потому, что ее имя напоминает о шоколадках, которые теперь нельзя называть «голова негра», – рассмеялась Сильвия Хоппе. Веллер спросил: – Ты знаешь, где Анна? По-прежнему у дракона? Сильвия Хоппе покачала головой. – Нет, точно нет. Я только что оттуда. Атмосфера там напряженная, но Анны Катрины я не видела. * * * Белокурая женщина была одиночкой, это он понял сразу. Она не входила ни в одну группировку. Ни в секретную службу, ни в известную террористическую группировку. Похоже, чемодан попал к ней случайно, и теперь она затеяла собственную игру. Подобные партии бывали опасными. Работали вне иерархии. Вне правил. Без связей. Из-за этого-то ее и было сложно поймать. Отдельные люди постоянно пытались выйти из системы и обрести самостоятельность. Осведомители, которые основывали и финансировали собственные террористические группировки, чтобы наблюдать за ними. Он встречал несколько таких «рикошетчиков». Но у них у всех была похожая предыстория, прошлое, которое делало их уязвимыми – можно было отследить его нити и поймать их. Эта белокурая женщина с пламенем возле шеи – точно не профессионал. Новичок. Хоть и чертовски хороший. За последние недели он посетил все мероприятия по женскому боксу в радиусе двухсот пятидесяти километров. Стал настоящим специалистом и даже начал получать от этого удовольствие. Но той блондинки нигде так и не увидел. Вряд ли эта необычная татуировка была приклеена лишь на время, чтобы направить на ложный след. Она не могла предвидеть, что Тийс Кремер попадет в аварию именно в этот день. Или она преследовала его уже давно? Возможно, авария была спровоцирована? Он погладил Ингу по лицу. Она заснула на диване с томиком стихов. В окно светило солнце, а по подоконнику топтался туда-сюда ворон, заглядывая в квартиру, словно жилец, забывший ключи. Он испек яблочный пирог, и в доме стоял приятный аромат. Они жили, словно завтрашнего дня не существовало. Ни обязанностей, ни других людей. * * * Анна Катрина горько рыдала. Но при этом в ней росло неукротимое желание преодолеть это испытание хотя бы ради того, чтобы попросить потом прощения у Уббо Гейде. Обидеть его теперь казалось ей сродни танцам на могиле собственного отца. Машина резко затормозила. Ее отбросило в угол, и она больно ударилась плечом. Послышались чьи-то шаги по гравию, и дверь открылась. Там, в сверкающем свете, стояли трое мужчин. Двоих она уже знала, а третий был лет на десять старше их, в кобальтово-синем старомодном костюме с желтым кожаным галстуком. Двое мужчин залезли в салон, чтобы забрать ее. – Это незаконное лишение свободы, – твердо и деловито сказала она. Этими словами она пыталась как-то восстановить реальность, хотя бы для себя. Она не была больна, а они не были персоналом больницы – она была главным комиссаром, а они – бандитами. В лучшем случае. Еще можно было сказать, что они – преступники, а она – жертва. Нет, она не хотела быть жертвой! В салоне было недостаточно места, чтобы в одиночку бороться с двумя. Каждый из мужчин сосредоточился на одной из ее рук, они хотели взять ее под контроль и вытащить наружу.