– Пожилой мужчина, дедушка одного моего друга. – Значит Джойс, – заметила барменша, оглядев пустое помещение. – Его здесь нет. – Не знаете, когда он придет? – Нет, – женщина закрыла кассу. Конец разговора. Конни села за маленький столик в углу, чтобы видеть всех, кто сюда заходит, хотя особой надежды на удачу у нее не было. Девушка сделала большой глоток алкоголя. Кола была на розлив, и, судя по вкусу, ее явно разбавили водой, но «Джек Дэниелс» подействовал на нее как обычно. Конни мгновенно ощутила, что согревается. Сделав еще один глоток сладкой выпивки, она внимательно оглядела помещение. Это и правда была забегаловка. Этому месту мог помочь разве что чугунный шар для сноса зданий. Липкий ковер основательно протерся от ног посетителей, курсировавших по нему к бару и туалетам. Криво нарисованный знак изображал указывающую куда-то четырехпалую руку и торжественно возвещал о том, что тут также есть «задний сад». Что это, черт возьми, такое – оставалось лишь гадать. На ковре виднелся прямоугольник, который был не такой протертый: видимо, до недавнего времени тут что-то стояло; яркие цвета извивающегося узора контрастировали с поблекшим монотонным рисунком на остальной части ковра. Казалось, будто это место не только не красили, но даже не убирали уже лет десять – с тех пор, как вступил в силу запрет на курение. Атмосфера действовала угнетающе, и Конни пожалела, что просто не вернулась в «Четыре паруса». Она достала телефон и в сотый раз проверила, просто на всякий случай, не пришло ли что-то от Эда. Она зашла в свой аккаунт, чтобы посмотреть, не пытался ли он связаться с ней, но нет. Боже, где же он сейчас? Может быть, у него была девушка, но он скрывал это, не желая о ней рассказывать? Может, он просто еще не заметил, что потерял телефон? Смехотворная мысль – не про девушку, а про незамеченную потерю телефона. Он легко мог попросить у кого-то чужой, чтобы связаться с Конни… или, прости господи, использовать телефон-автомат. С заднего входа вошли двое мужчин – наверное, после курения в «заднем саду», решила Конни – и облокотились на барную стойку. Судя по всему, они были в хороших отношениях с барменшей; мужчины заказали две пинты «Карлсберга». Один из них высокий и худощавый, с высокомерным выражением лица. Его спутник – полная противоположность: толстощекий и кроткий на вид. Они походили на Лорела и Харди[13], вот только смеха не вызывали, и Конни еще сильнее захотелось уйти отсюда. Девушка уставилась в телефон в надежде, что ее не заметят, хотя с таким же успехом она могла бы нацепить себе на голову неоновый знак – ведь в пабе больше никого не было. Конни отхлебнула напиток и нажала на иконку приложения «Новости BBC» на телефоне. Она уже собиралась перейти на страницу с историей про «Блэквотер», когда поняла, что кто-то стоит рядом с ее столиком. Это был Худощавый. Другой мужчина, покрупнее, все еще сидел у барной стойки, наблюдая за ними… Все это ей не нравилось. – Не против, если мы присоединимся? – мужчина вытащил стул из-за стола. – Я уже ухожу, простите. – Ты еще не допила, – заметил он. – В компании будет приятнее. – Сомневаюсь, – Конни встала, собираясь уйти. – Никогда раньше не видел тебя здесь, – сказал Худощавый, облизывая губы. – Думаю, иначе мы бы тебя запомнили. Девушка бросила взгляд на бар, ожидая от барменши какого-то подтверждения, что мужчины безобидны, но та куда-то пропала. Конни посмотрела в окно на безлюдную улицу и заколоченную досками террасу и внезапно поняла, что она здесь совсем одна. Тот, что покрупнее, подошел к ним, и теперь девушка оказалась в ловушке, зажатая между мужчинами за маленьким круглым столом. Чтобы выбраться, ей придется пройти мимо одного из них. Оба варианта не казались заманчивой перспективой. – Кажется, дама хочет уйти, Ллойд, – сказал Толстяк, бросая короткий взгляд на друга. – Нет, не хочет. Не так ли? – тот улыбнулся, сверкнув плохими зубами. – Мы только начали знакомиться. – Простите, – Конни обошла стол и протиснулась мимо Толстяка, решив, что тот не так опасен, как Худощавый. Она почувствовала, что он немного отодвинулся, пропуская ее, и была благодарна ему за это. – Что ты вообще тут делаешь? – спросил Худощавый. Теперь, выйдя из-за стола, в шаге от двери на улицу, Конни почувствовала себя увереннее. – Я просто выпивала в тишине. Это не ваше дело. – Побеспокоили тебя, да? – спросил Худощавый. – Я просто надеялся скрасить твой вечер. Где-то пропадавшая барменша вновь вернулась за стойку, но принялась наливать большой стакан джина, не обращая на них никакого внимания. Конни направилась к двери и уже схватилась за ручку, чтобы открыть ее, как чей-то ботинок заблокировал дверь, и девушка почувствовала на затылке чужое дыхание. – Ллойд, выпусти даму, – от голоса барменши могло бы разбиться стекло. Внезапно мужчина перестал дышать Конни в затылок, а когда он выдохнул, девушке едва удалось подавить рвотный позыв. – Конечно. Я просто открывал для нее дверь! – Она узнала голос Худощавого. Тот убрал ногу. – Демонстрирую ей свои манеры, вот и все. – Затем он прошептал ей на ухо: – Продемонстрировал бы намного больше, будь по-моему. Конни рывком открыла дверь и, спотыкаясь, выбралась на тротуар, чуть не врезавшись в пожилого мужчину, который куда-то спешил. – Простите, – пробормотала она, торопливо обходя его. Ее кожа зудела, сердце грохотало в груди. Сбившееся дыхание оставляло в воздухе облачка белого пара. Добравшись до угла Баттерси-Парк-роуд, она рискнула обернуться, чтобы убедиться, что ублюдки не следуют за ней, но вместо Лорела и Харди девушка с удивлением увидела пожилого мужчину, которого она только что чуть не сбила с ног. Он осторожно ступал вслед за ней по плохо освещенному тротуару и махал тростью. – Подождите! – задыхаясь, крикнул он. – Я что-то выронила? – Она проверила сумку – телефон и кошелек были на месте. – Нет, дело не в этом, – произнес мужчина. – Я… – Он пытался отдышаться, опираясь на трость. – Да? – Ей хотелось убраться отсюда как можно скорее – до того, как Лорел и Харди решат, что последовать за ней – хорошая идея. – Барменша сказала, что вы спрашивали в пабе обо мне, – он протянул руку. – Меня зовут Гарри Джойс. Глава 16 После вчерашнего стресса с обнаружением тела и новости, пришедшей около часа назад, о желании полиции снова допросить его в участке, Рэймонд был несказанно рад приглашению мисс Муир на ужин в пансионе. Она приготовила его любимое блюдо – жаркое из говядины с клецками: честно говоря, выбор был не сложным. У миссис Муир имелись недостатки, но когда речь заходила о ее клецках, все благоговейно замолкали. А еще она пообещала, что разрешит ему посмотреть его видео с воспоминаниями. Это была не совсем видеокассета – сын миссис Муир записал для Рэймонда фильм на DVD, – но для Рэймонда любое «видео» по старинке означало видеокассету. В наполненной паром кухне играло радио – старый «Робертс» с ротатором внизу, липкий после стольких лет соседства с едой. Анонсы лондонских новостей словно отодвигались на второй план, отступали перед теплом и запахом еды, которую готовила миссис Муир. У Рэймонда оставалось двадцать четыре часа, чтобы все обдумать – скорость не была его коньком, – и он наконец решил, как переместить свою коллекцию в другое место. Мужчина пребывал в глубоких раздумьях, размышляя над деталями и стараясь не переживать из-за назначенного на завтра разговора с полицией. Вдруг его внимание привлекли новости. – Полиция определила личность пожилой женщины, чье тело было найдено на территории психиатрической больницы «Блэквотер» прошлым утром, – поведал в новостях репортер. Рэймонд весь обратился в слух, как, к несчастью, и миссис Муир. – Слышишь, Рэймонд? Снова твой дом по новостям показывают. Он кивнул. Конечно, он слышал. Он пытался слушать – если только миссис Муир даст ему это сделать. – Прости, – произнесла она одними губами, и жестом показала, что застегивает их на молнию. – …по имени Эна Мэсси, бывшая медсестра психиатрической лечебницы, территорию которой теперь застроят квартирами класса люкс, – продолжил диктор. – Все еще неясно, что бывшая медсестра делала в заброшенной больнице, и полиция просит всех, кто видел ее перед смертью, связаться с ними. Рэймонд сидел словно громом пораженный; голос диктора то достигал его слуха, то снова пропадал, пока он обдумывал услышанное. Его слова ускользали от Рэймонда, потому что тот мог сосредоточиться только на имени умершей: Эна Мэсси. – Рэймонд, милый, ты в порядке? – его мысли прервал голос миссис Муир. Она взволнованно смотрела на него. – Что-то не так с клецками? – Что? Э-э-э, нет. Клецки изумительны. Она похлопала рукой по груди в области сердца. – Слава богу, ты меня напугал. Я уж было решила, что напортачила с едой. Вот это был бы удар! Но Рэймонд ее не слышал. Эна Мэсси была мертва. Перед его глазами предстало маленькое улыбающееся лицо, подмигивающее ему. Мужчина засунул клецку в рот – они и вправду изумительны – и стал гадать, почему кто-то ждал столько времени, прежде чем наконец убить ее. Ему было совсем ее не жаль, хотя он, конечно, никому об этом не скажет. Продолжая есть, он осознал, что с его плеч словно упал груз – бремя, существование которого он так и не признал или о котором не ведал, пока оно не исчезло. Предстоящее перемещение коллекции внезапно перестало казаться таким пугающим, как раньше, когда он только проснулся. Может, больница и разваливается на части, но она снова сделала правильную вещь и выплюнула гнилое яблоко. – Но ведь это же не дело, – твердила миссис Муир. – В таком-то возрасте идти в заброшенную больницу! Думаешь, она чем-то торговала, Рэймонд, как те женщины-матриархи из фильмов? Рэймонд понятия не имел, кто такие женщины-матриархи, но от Эны всего можно было ожидать. – Не знаю, – ответил он, прожевывая клецки. – Ты что, был знаком с ней? – глаза миссис Муир загорелись от волнения. – Вот было бы интересно, если бы ты знал жертву убийства! – Это было очень давно, – произнес мужчина. – Бедная женщина, – добавил он на всякий случай. Ему не хотелось осуждать Эну. – Да, конечно, бедная женщина, – эхом отозвалась миссис Муир примерно с той же убежденностью в голосе, что и Рэймонд. – Жаркое и клецки были восхитительны, спасибо, – он отодвинул в сторону пустую тарелку. – Не за что, милый. Пойдем посмотрим твой короткий фильм и подождем, пока вся эта еда уляжется в животе, а потом примемся за десерт. – Хорошая идея, – ответил он. Видео отдали Рэймонду сотрудники «Блэквотер» в качестве прощального подарка. Большинство пациентов, находившихся в психлечебнице длительное время, получили такие подарки, чтобы вспоминать о счастливых больничных деньках, и он очень ценил его. Там даже был короткий черно-белый видеоклип с его старым приятелем Грегори Бутом, игравшим в карты. Он все время смешил Рэймонда. Миссис Муир устроилась на диване с маленьким бокалом шерри – Рэймонд, как всегда, выбрал кушетку – и включила телевизор. – Давай, Рэймонд, окажешь мне честь? Он вытащил из кармана куртки DVD-диск и достал его из обложки. Засунул в проигрыватель, а миссис Муир стала переключать каналы. – Знаешь, я скучаю по «Паркинсону»[14], – сказала она. – Представляешь, он сдал только два экзамена. На одном из каналов показывали новости: снова репортаж о «Блэквотер». На экране появилось фото мужчины – того самого, которого пыталась отыскать полиция; его имя миссис Муир постоянно повторяла на кухне: Эдвард Блейк. Имя ему ни о чем не говорило, но лицо казалось смутно знакомым. Разве он однажды с ним не разговаривал в «Блэквотер»? Потом появилась фотография Эны, поэтому он быстро нажал кнопку «Закрыть», и диск скрылся внутри проигрывателя.