– О… – Конни замолкла, не зная, что сказать. – Простите, я пришла из-за моего друга, Эда Блейка… – Эда? – переспросил мужчина, внезапно заглянув ей за спину, словно Эд мог вот-вот появиться. – Э-э-э, да. Его лицо чудесным образом преобразилось. Мужчина улыбнулся, морщинки вокруг глаз и рта оживили его лицо. – Что же вы сразу не сказали? Заходите, – он отступил в сторону, и Конни зашла не раздумывая. Она стояла в тесной прихожей, чувствуя себя неловко, пока он возился с дверной цепочкой. На левой руке мужчины виднелась татуировка, поблекшая и искаженная фиолетовыми пятнами. Конни решила, что это что-то вроде сердца. – Старые привычки, – пробормотал Том, закрывая дверь на два замка. Стены коридора были выкрашены в белый цвет; на них висело несколько маленьких пейзажей, довольно неплохих. – Проходите, – сказал мужчина и провел ее в гостиную. – Присаживайтесь. – Он выключил телевизор и опустился в кожаное кресло. Конни села в кресло и оглядела комнату. Здесь было полно фотографий в рамках, по большей части семейных. Том Эллис снова закашлялся, морщась от боли. Конни решила, что это какой-то вид рака. – Так значит, вы подруга Эда? Есть новости? Я видел, что он пропал. – Они, э-э-э… нашли тело. Еще не уверены, но считают, что это Эд. – Боже мой, – промолвил Том. – Ужасная новость. Он был таким славным парнем, – мужчина говорил с сильным южно-лондонским акцентом, смягченным возрастом. – Спасибо, что пришли рассказать мне. – Вообще-то, я здесь по другой причине, – неловко ответила Конни. – По какой? – Том казался озадаченным. Конни не знала, как продолжить. – Если не ошибаюсь, Эд приходил к вам на прошлых выходных? Том кивнул: – Да, так и есть. – Из-за Сары, моей сестры? – Боюсь, что нет, – он покачал головой. – То есть он приходил сюда не из-за случившегося с ней происшествия? – Нет, он был здесь совсем по другой причине. Конни пала духом: она все неправильно поняла. Стресс из-за пропажи Эда и шок после обнаружения тела друга заставили ее прийти к неправильным выводам. Она встала, смутившись из-за своей ошибки. – Пожалуйста, простите меня, я приняла вас за другого. Не знаю, о чем я только думала… – Она чувствовала, что по лицу текут слезы разочарования: это не тот человек. – Простите, я повела себя глупо. Я пойду. – Вот, возьмите это, – произнес Том, костлявой рукой протягивая ей платок. – И присаживайтесь. Нельзя уходить в таком состоянии. Конни с благодарностью приняла платок и высморкалась. Боже, она чувствовала себя полной дурой. Она никому об этом не расскажет, даже Кроту. – Спасибо, но мне и правда пора. Простите, что побеспокоила вас. – Присаживайтесь, пожалуйста, – он так умоляюще на нее смотрел, что Конни сдалась. – Вас зовут Конни, так вы сказали? Она кивнула. – Эд говорил о вас. Ее пробрала дрожь. – Говорил? – Сказал, что вы почти так же сильно одержимы «Блэквотер», как и он, – Том улыбнулся. – Я много думал о нем с тех пор, как услышал, что он пропал. Особенно после того, что я сказал ему в воскресенье. Внезапно она снова почувствовала интерес. – Что вы имеете в виду? – Ну, я это и пытался сказать. Он пришел не из-за вашей Сары, хотя он рассказал мне о ней. Это ужасно. Нет, на прошлой неделе он приходил по поводу моей невесты Сары… – Мужчина с трудом встал со стула, подошел к комоду и взял фотографию в рамке. – Ее сделали в 1964 году, до того, как Сару поместили в «Блэквотер». Четыре месяца спустя она умерла. – Том передал фотографию Конни. – Не понимаю… – Она уставилась на лицо молодой женщины, и внезапно ее охватил иррациональный страх. – Он пришел взять у меня интервью. По поводу случившегося. Конни посмотрела на него: – Что произошло? – Эна, чтоб ее, Мэсси, вот что произошло! – Он снова закашлялся и вытер рот платком из кармана. На нем остались капли крови. Теперь Конни отчаянно хотела услышать, о чем он мог ей поведать, и терпеливо ждала, пока кашель затихнет. Она не могла не задаваться вопросом, сколько ему оставалось. – Сара была белой вороной, – наконец начал он рассказ. – Происходила из обеспеченной семьи. Неприятная компашка, особенно ее старик. Чертов ублюдок-тиран. Они ждали, что она выйдет замуж за какого-нибудь богача и устроит свою жизнь, но у Сары были другие мысли на этот счет. Она убежала из дома и попала в Сохо в поисках чего-то увлекательного… и чтобы убраться подальше от отца. Я работал в то время на рынке Ковент-Гарден. Продавал цветы и всякое такое. Я был молод и самоуверен. – Там вы и встретились? – спросила Конни. Он кивнул. – Мы влюбились. В ту же секунду. Я просто сошел с ума, – он улыбнулся, и на секунду она увидела того молодого Тома, подтянутого и здорового. Татуировка на его левой руке была ярче. Сердце со свитком на нем. И имя. – Как это восприняла ее семья? – поинтересовалась Конни. – Сначала они ни о чем не знали – Сара ни с кем из них не общалась, за исключением сестры. Только когда она забеременела, все пошло наперекосяк, и они вмешались. Конни слушала его историю. Они были по уши влюблены друг в друга, и через три месяца Том сделал предложение Саре, встав на одно колено, а в руках у него был букет их лучших гвоздик. Несмотря на первые дни счастья, вскоре выяснилось, что Сара страдала от какого-то вида депрессии. Том не совсем понимал тогда, что это за недуг, но она была склонна к периодам меланхолии, а когда забеременела, все стало еще хуже. В конце концов ее сестра рассказала семье, что происходит, и они вмешались. Они отправили ее в «Блэквотер». – Что произошло? – Она умерла. Во время родов. – В «Блэквотер»? Том кивнул. – Такое случалось – роды в «Блэквотер», хоть у них и не было там специальной родильной палаты или чего-то подобного. Впоследствии я узнал, что доктор Брейн, в то время начальник больницы, и эта женщина Мэсси практиковали то, что они называли «сумеречным сном». Это был главный пункт их терапии глубокого сна. – Что это вообще такое – «сумеречный сон»? – Конни никогда о нем не слышала. – Рожающих женщин накачивали успокаивающими лекарствами. В теории они не должны были ни о чем помнить, – он снова закашлялся. – Не остается воспоминаний о боли – и вообще ни о чем, если хотите знать мое мнение. Конни ничего не могла с собой поделать: роды без боли – это звучало не так уж плохо. Она бы подписалась на подобное, если бы ждала ребенка. – Но что же пошло не так? – Только одному богу это известно. Брейн сказал нам, что у нее была сильная реакция на медикаменты, но я ему не поверил. – Почему? – Просто интуиция. При каждом моем посещении Сара все больше отдалялась от меня. Она была похожа на зомби. – Что вы сделали? – Устроил сцену. Сказал, что требую проведения аутопсии. Второе мнение. Но все напрасно: Брейн был влиятельным, как и семья Сары. Никто не стал меня слушать. – А что насчет ребенка? Том покачал головой. – Это самое худшее, – он посмотрел на Конни с такой мукой на лице, что она едва смогла выдержать его взгляд. – Я даже никогда не видел малыша. Семья забрала его, и все. Только молодая медсестра-практикантка проявила ко мне сочувствие. Это плохо отразилось на ней. Слышал, она покончила с собой несколько лет спустя. – Боже, – прошептала Конни. – Что произошло с ребенком? – Семья присматривала за ним, но позже я узнал от сестры, что его отправили в приют. – Зачем им это делать? Он мог бы остаться с вами.