Вопрос был таким неожиданным, что девушка приняла предложение, не успев подумать. Что ж, кружка чая хотя бы поможет ей согреть руки. Палмер отвел ее в такую же холодную гостиную и попросил подождать там. Конни подошла к окну и выглянула в сад, задаваясь вопросом, каково это – жить в таком месте. Террору бы здесь понравилось, подумала девушка, когда на замерзшую купальню для птиц приземлилась малиновка. Сад был огромным и простирался до самой реки, на берегу которой стоял лодочный сарай – Конни видела его однажды, спускаясь на лодке по Темзе. Задумавшись, она не услышала шаги Палмера, когда тот вернулся в комнату несколько минут спустя. – Ваш чай, – сказал он, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. Она взяла в руки кружку, от которой шел пар. – Спасибо. А вы не будете? – О нет. Я допил свой чай перед вашим приездом. Что ж, прошу сюда, – произнес он. Сейчас его голос звучал дружелюбнее, чем вначале. Девушка последовала за ним в коридор, а затем вверх по лестнице. Она отметила, что он все еще сжимает бумаги в руке. – Наверное, они должны быть в какой-то папке для чертежей? – спросил он, когда они добрались до лестничной площадки. – Так мне и сказали. Значит, вы их не видели? – Честно говоря, подобные вещи я поручаю своему юристу. У меня есть дела поважнее. – Он открыл дверь слева. – Ну вот, – проговорил мужчина, – они должны быть где-то здесь. Конни оглядела комнату: она была до самого потолка забита коробками с книгами, одеждой и домашним декором. Складывалось впечатление, будто Палмер убрал со всех полок разнообразные декоративные вещички и кое-как рассовал их в коробки – мягко говоря, хаотично. Папку с чертежами Конни нигде не увидела. – А это точно чертежи дома? – спросил Палмер. – Да, чертежи. – Странно, что он не знал, где чертежи, особенно учитывая их договоренность о том, что Конни их заберет. – Возможно, они где-то здесь, под завалами, – произнес мужчина, собираясь закрыть дверь комнаты. Конни сделала шаг назад, врезалась в коробку и пролила обжигающий чай. Здесь почти не осталось свободного пространства. – Ай, – пробормотала она, вытирая тыльную сторону ладони о джинсы. Казалось, Палмер этого не заметил и уже почти закрыл дверь, когда послышался звонок. На мгновение он заколебался, словно не знал, как поступить, и, повернувшись, посмотрел на нее. Сейчас, когда дверь была прикрыта, комната казалась катастрофически маленькой, и внезапно Конни почувствовала себя в ловушке. – Не обращайте на меня внимания, – сказала она. – Посмотрите, кто это. – Конечно, – он взял себя в руки. – Дайте знать, если что-то найдете. Вы меня заинтриговали, – он улыбнулся. – И не дайте чаю остыть. Это вряд ли, чай был подобен Везувию. Когда Палмер вышел из комнаты, Конни стала искать, куда бы поставить кружку. Чай пах отвратительно, хуже, чем чифирь, который пил Крот. Девушка поставила чашку на каминную полку. Ей было слышно, как после еще одного звонка в дверь Палмер спешно спускается по лестнице. Оставшись одна, она почувствовала облегчение. Конни пробралась к окну и выглянула наружу. Отсюда открывался вид на подъездную дорожку и припаркованный на ней грузовичок «Опус Крейтс». Наверное, они приехали забрать коробки из коридора. Она была рада, что Палмер ушел: было в нем что-то такое, что мурашки бежали по коже. Отвернувшись от окна, девушка оглядела горы коробок. Она искала нечто такое, в чем могут храниться архитектурные чертежи. Это значительно сужало поиск, хотя книги записей могли оказаться где угодно. На улице открылись двери грузовичка. Не желая терять время, Конни начала перебирать содержимое коробок. По большей части в них лежали безделушки, не было ничего похожего на рулон бумаг или книги записей, а уж тем более на папку с чертежами. Она попыталась передвинуть коробки, чтобы убедиться, что планы не погребены под ними, на полу, но ничего не нашла. Через несколько минут Конни осознала, что поиски тщетны. Возможно, чертежи все же находились не в этой комнате. Палмер, казалось, не был уверен в этом. Конни принялась лениво рыться в стоявшей у окна коробке с фотографиями в рамках. В основном здесь находились семейные портреты, на которых были изображены одни и те же четыре человека – двое взрослых и две девочки, одна из которых была на несколько лет старше другой. Решив, что теряет зря время, Конни уже собиралась уйти, как что-то заставило ее остановиться. Девушки на фотографиях. Она снова присмотрелась к ним. Старшая выглядела по-другому, напоминала мать, но никоим образом не отца. У той, что помоложе, были задумчивые глаза, как у папы, они явно были родственницами. Взгляд Конни снова обратился к старшей девочке. Ей вряд ли было больше десяти, но что-то в ее внешности заставило волосы Конни подняться дыбом. Меланхолия в глазах ребенка. Тот же загнанный взгляд, который она недавно видела в квартире Тома Эллиса, когда смотрела на фотографию Сары Карсвелл. – Боже, – пробормотала она, когда ее осенило. Это та же семья. Они так и не покинули дом. Снизу послышались голоса. Конни быстро вернула фотографии на место и, пробравшись между коробками, осторожно вышла на лестничную площадку. Напротив она увидела ванную и внезапно вспомнила про чашку чая. Вернулась и, взяв в руки кружку, снова принюхалась. Пахло чем-то протухшим. Она вылила отвратительную жидкость в раковину и вдруг заметила открытую пачку снотворного на полке. Должно быть, Палмер плохо спит. Она уже собралась осмотреться, как что-то в отражении зеркала привлекло ее внимание. Папка обнаружилась за дверью ванной – странное место, чтобы хранить такую вещь, а уж тем более странно не помнить, где она. Красная кожаная папка с черными уголками. Конни быстро развязала ее, и передняя обложка с громким хлопком упала на пол. Несколько маленьких листов бумаги выпали оттуда и разлетелись по плиточному полу в ванной. Документы побольше были вставлены во внутренние кармашки. Девушка наклонилась, чтобы поднять мелкие рисунки, и увидела, что это наброски дома и сада. Она бегло просмотрела их, осознав, что внизу стало тихо. Это и правда были лишь наброски – скорее даже просто идеи. Она уже собиралась вернуть их в папку, как один чертеж привлек ее взгляд: он был ярче других, более четкий. Подняв его, Конни поняла, что на самом деле это были два рисунка на трафаретной бумаге, наложенные друг на друга. Она убрала верхний набросок и взглянула на нижний, а потом накрыла его первым. Это было похоже на старую книгу-кинеограф: вот ты это видишь, а вот уже нет. Она проделала это несколько раз, убедившись, что ничего не придумала. Туннель – или, скорее, два туннеля – соединяли «Блэквотер» и сад дома Марш. Под воздействием адреналина Конни быстро свернула в трубочку два маленьких рисунка и засунула их в один из передних карманов. Вернув папку с чертежами на место, туда, где нашла ее, она беззвучно вышла на площадку, забрав по пути кружку. Кто-то внизу насвистывал, наверное, водитель грузовика, но разговоров было не слышно. Спустившись, Конни увидела, что мужчина из «Опус Крейтс» поднимает одну из коробок в коридоре. Она кивнула ему и подождала, пока тот пронесет тяжелую коробку через парадную дверь и загрузит ее в кузов грузовика. Палмера нигде не было видно. Она опустила кружку на маленький столик у парадной двери, рядом с мобильным телефоном, и выглянула за дверь. Странно, но «Мерс» исчез. – Странный парень ваш муж, – заметил работник «Опуса». – Просто сказал мне продолжать работать, – он присмотрелся к ней повнимательнее, словно замечая разницу в возрасте между ней и Палмером и гадая, не ошибся ли он. – Вы в порядке, миссис Палмер? – О да, конечно, – сказала Конни. – Просто делайте то, что он вам сказал. Она поспешила прочь по подъездной дорожке, прежде чем мужчина успел бы задать ей новые вопросы, и повернула направо, на Баттерси-Филдс-драйв, чуть не столкнувшись с человеком, переходившим дорогу. – Простите, – пробормотала она, уворачиваясь от столкновения. Мужчина казался ей смутно знакомым. По пути она думала о чертежах. Что нужно сделать, так это позвонить Кирби. Или же она может сделать то, что сделал бы каждый истинный сталкер: пойти и исследовать. Возможно, туннелей и вовсе не существует. На самом деле, будет чудом, если они все-таки есть, поскольку она никогда о них не слышала. Как нечто подобное могли скрывать так долго? Добравшись до пересечения с Дейлсфорд-роуд, Конни остановилась. Она даже достала телефон и нашла номер Кирби. Но мысль об обнаружении заброшенного тайного туннеля пьянила ее, и она просто убрала телефон в карман и повернулась к реке. Конни читала, что в психиатрических больницах имелись тайные входы для того, чтобы богатые люди могли незаметно приходить и уходить, но не в таких же масштабах! Нельзя было упускать такую возможность. Однако существовала одна маленькая проблема: сначала ей нужно было попасть в «Блэквотер», и лишь один человек мог помочь ей с этим. Рэймонд Свит. Глава 38 – Самое время, – сказал Палмер. – Я пробыл здесь уже час, и никто ничего мне не говорит. Я думал, что я просто должен ответить на пару вопросов… – Сегодня он был гладко выбрит и не походил на человека, не спавшего всю ночь, но на его лице все равно проступали морщины от беспокойства. – Простите за ожидание. Знаю, что утром у вас были дела, – ответил Кирби, опуская папку на стол и садясь напротив мужчины. – Вам кто-нибудь предложил выпить? Чай, кофе? Боюсь, он будет не соответствовать вашим стандартам. – Я лучше поскорее покончу с этим и вернусь домой. – Конечно, – Кирби открыл перед ним папку и, достав фотографию, положил ее перед Палмером. – Дом Марш. Палмер посмотрел на фотографию, потом на Кирби, словно это была какая-то уловка. – И что с ним? – Он уже многие годы принадлежит вашей семье. Палмер замешкался. – Да… – Кажется, вы не уверены в этом. – Да, я уверен. Послушайте, в чем дело? Я думал, что дело связано с соседним домом? – Через секунду перейдем к нему. Однако вначале, возможно, вы расскажете мне о своем детстве, – произнес Кирби. – О вашем усыновлении. – Какое это имеет значение? – Вы сказали мне, что вас усыновила Хелен Лайнхен. Но это не так, верно? Палмер уставился на него. – Видите ли, этим утром я отправился в Митчем. Не самый лучший способ провести утро понедельника – ездить в Митчем. Но оказалось, оно того стоило, потому что я нашел вот это, – он достал копию листа из папки и передал Палмеру. – Взгляните. Палмер взял лист и пробежал глазами по тексту. – Но… – начал он. – Я не понимаю. – Ближе к концу, ребенок К… Кирби внимательно наблюдал за Палмером, пока тот читал. Внезапно его взгляд остановился, и кровь отхлынула от лица. – Вы имеете в виду?.. – он поднял глаза в замешательстве. Кирби кивнул. – Правильно. Я думаю, что вы – ребенок К. Палмер казался пораженным. – Где вы это нашли? – наконец удалось ему выдавить из себя. – Дом престарелых «Назорей», ранее сиротский приют «Назорей», – Кирби сделал паузу. – Просто чтобы прояснить: вы – Ян Карсвелл? Что-то изменилось в сидящем перед ним мужчине, едва уловимо, но изменилось. – При рождении мне дали имя Ян Карсвелл, если вы это имеете в виду. Но когда я сказал вам вчера у реки, что он никогда не был частью моей жизни, я говорил правду. Ян Карсвелл умер очень давно, – Палмер отложил листок в сторону, словно тот был заразным. – Расскажите мне, что произошло. Палмер помолчал несколько мгновений, а потом заговорил, тщательно подбирая слова: – Я был сиротой. Мать умерла во время родов, я никогда ее не знал. Отца не было. Поскольку некому было присматривать за мной, меня отправили в сиротский приют, дом «Назорей». И затем… затем меня отослали.