Внезапно он взял ее голову в ладони, словно собираясь поцеловать ее. Оттолкнувшись со всей силой от того, на что она опиралась, девушка резко подняла колено и ударила мужчину прямо в пах. Его руки непроизвольно разжались, и она снова пнула его. Тот отшатнулся, на его лице отразились боль и замешательство. Он заколебался, но лишь на секунду. Внезапно он снова прыгнул на нее, быстрый как змея. Конни упала на спину и ударилась о холодный влажный пол; ей показалось, будто из легких вышел весь воздух. Худощавый уселся на нее, пригвождая к земле. Она пыталась вырваться, пиналась, кричала, чтобы он остановился, но мужчина был слишком силен. Он крепко держал девушку за плечи, а его вес придавливал ее к земле. – Слезь с меня! – закричала она. – Ты чертов маньяк, слезь! – Конни попыталась снова ударить его по яйцам, но он сел ей на ноги, чтобы она не могла пошевелиться. Ее пальто во время борьбы задралось и сбилось на груди, что еще сильнее сковывало ее движения. Конни почувствовала, что он пытается расстегнуть ее пояс, но тут внезапно послышался другой голос: – Прекрати! Конни ощутила, как Худощавого оттаскивают от нее, и увидела, что тот отшатнулся назад и упал. – Какого черта… – начал возмущаться Худощавый, на его мерзком лице было написано удивление. – Что, черт возьми… – но прежде, чем он успел продолжить, другой мужчина ударил его ногой в грудь, и Худощавый свалился на спину. Конни в ужасе смотрела, как новоприбывший жестоко пинает Худощавого в живот, снова и снова, а тот сворачивается, словно еж, в клубок. Девушка прижалась к стене и подтянула колени к груди, глядя, как незнакомец избивает напавшего на нее. Мужчина снова пнул его, на этот раз попав в голову Худощавого, и Конни показалось, что она услышала хруст сломанных зубов. Изо рта Худощавого потекла кровь, он прикрыл лицо дрожащей рукой, защищаясь от следующего пинка. – Мне жаль… Конни больше не могла это терпеть. – Прекратите! – закричала она. Возможно, этот парень и был мешком с дерьмом, но она не хотела, чтобы прямо на ее глазах его превратили в кровавое месиво. Незнакомец отвел ногу, готовясь ударить. Худощавый, весь в крови, по-прежнему лежал на полу и тяжело дышал. В его широко распахнутых глазах застыл ужас. Нападавший на него расслабился, выпрямился, посмотрел на лежащего мужчину и сплюнул. – Ты жалок. Убирайся отсюда. Прижимая одну руку к животу, а другой вытирая кровь, сочащуюся изо рта, Худощавый с трудом поднялся на ноги и выплюнул нечто похожее на зуб. – Почему ты постоянно портишь мне все веселье? – Заткнись! – заорал мужчина, надвигаясь на него. Конни подумала, что он снова ударит, но угрозы оказалось достаточно. – Ладно, я ухожу, – произнес Худощавый и двинулся к выходу на территории «Блэквотер». – Ты сломал мои чертовы зубы, – пробормотал он, спотыкающейся походкой входя в туннель. – Сумасшедший урод. Конни смотрела вслед темной фигуре, пока та не исчезла. До нее периодически доносились его ругательства, отскакивавшие эхом от стен туннеля, но вскоре все стихло; был слышен лишь бешеный стук ее сердца. Глава 42 Патрик Колдер подружился с Хелен Лайнхен. Ему пришлось это сделать, так как он отчаянно хотел купить дом Марш. Она уже собиралась его продать, но вдруг объявила, что передумала. Пытаясь объяснить свое решение, она доверительно сообщила Колдеру, что нашла своего давно пропавшего племянника и собиралась наконец компенсировать весь вред, который причинила ему ее семья, – оставить ему дом Марш. До того момента Колдеру даже на ум не приходило убить Эну… по крайней мере, он не думал об этом всерьез. Однако если на сцену вернется давно потерянный сын Сары Карсвелл, у Колдера внезапно появится козел отпущения или, возможно, сообщник. Вдобавок ко всему у двоих мужчин завязалась интрижка. Чувства Палмера казались искренними, но использовал ли его Колдер, пока было непонятно. По крайней мере, таков был ход мыслей Кирби, пока он мчался к «Блэквотер». Андерсон вместе с Палмером отправился в дом Марш, чтобы забрать единственный ключ от декоративных руин. Никто не знал, где Колдер: его секретарша ничего не могла им поведать, в его ежедневнике не было никаких записей, а жена, готовившая дома ужин, с утра не получала от него вестей. Каплински, управляющий строительным объектом, виделся с Колдером ранее тем же днем в бывшей психлечебнице, но не знал, где тот сейчас. Он мог находиться где угодно. Кирби несколько раз пытался дозвониться до Конни, но постоянно попадал на голосовую почту. Ему оставалось лишь надеяться, что Патрик Колдер сейчас не в психиатрической больнице, а в каком-то другом месте. Детектив остановился перед светофором. Пока он ждал разрешающего сигнала, ему вспомнился недавний разговор с Хамером. Кирби полагал, что начальник обрадуется – ведь это большой прорыв в деле, – но тот отреагировал весьма сдержанно. Хамер явно о чем-то умалчивал, и Кирби был уверен, что связано это с Колдером. На светофоре поменялся свет, и детектив поехал вперед. Он резко повернул, чтобы не врезаться в выбежавшую на дорогу лису, и едва избежал участи героя нового дела Андерсона о гибели на дороге. Зазвонил его телефон, в трубке раздался оживленный голос Кобрака. – Колдер соврал, – произнес Кобрак. – Вроде того. – Что ты имеешь в виду под «вроде того»? – Он вылетел в Эдинбург утром во вторник, в 6:45, из Гатвика и вернулся из Эдинбурга в 6:05 утра в пятницу. – Да, мы проверили все рейсы, – сказал Кирби. – Но мы не проверили чартерные вертолеты. Колдер вернулся на чартере в Баттерси во вторник днем, а утром в среду улетел обратно. Кирби выругался и ударил по рулю. – Как, черт возьми, мы это упустили? – Потому что не искали, – заметил Кобрак очевидную вещь. Но он был прав. Колдер действительно не был основным подозреваемым, а Хамер не хотел еще больше усложнять с ним отношения. Патрик Колдер находился у них под носом с самого начала. У него был доступ и, как сейчас выяснилось, мотив. Кирби повесил трубку. Он свернул за угол на слишком высокой скорости, отчего его занесло на скользкой дороге: он чуть не врезался в «Мини», припаркованный на двойной желтой. – Черт, – пробормотал он себе под нос. Детектив повернул на Баттерси-Филдс-драйв и затормозил у главных ворот психиатрической больницы. Он выпрыгнул из машины и нажал кнопку звонка на воротах. Никто не ответил. Он позвонил снова. Где, черт возьми, охрана? Детектив попробовал набрать номер вагончика. Он уже собирался повесить трубку, но тут появился охранник. – Простите, – сказал мужчина. Изо рта у него вырывались облачка пара: похоже, он бежал к воротам и немного запыхался. – Мне показалось, я что-то увидел на камерах Дейлсфорд-роуд. Пошел проверить, но, наверное, это просто мистер Свит возвращался домой. Только он пользуется этим входом, так что, наверное, это был он. После вашего звонка я немного на нервах. В голове у Кирби прозвенел тревожный звоночек: Рэймонд был вместе с Конни. – У вас есть ключи? – нетерпеливо спросил он. – Вот, – ответил охранник, передавая их детективу. – Простите… – Если увидите, как кто-то приходит или уходит отсюда, включая мистера Колдера, немедленно позвоните в участок, – проговорил Кирби, забираясь обратно в машину. Он развернулся на Баттерси-Филдс-драйв, а затем повернул направо на Дейлсфорд-роуд, к реке. Кто-то еще зашел на территорию, и детектив надеялся, что это не Колдер. Он снова раздраженно ударил по рулю. Подъехав к реке, он увидел, что вся дорога в тумане, и чем ближе к реке, тем он гуще; все это напоминало сцену из фильма Джона Карпентера «Туман»[26]. Внезапно слева в поле зрения Кирби появилась телефонная будка: трубка болталась на проводе, подобно тому мертвому голубю, тихо покачивавшемуся в отделении Китса. Кирби притормозил, запарковавшись у входа для Рэймонда, и вышел из машины. От знакомого запаха Темзы защипало в носу – влага и холод усиливали вонь. Словно по сигналу, одинокий фонарь на улице мигнул и погас, окутав дорогу тьмой. Детектив попытался открыть замок на воротах. Тот был таким холодным, что казался вырезанным изо льда. В конце концов замок открылся, и пару секунд спустя Кирби ступил на мрачную, зловеще тихую территорию «Блэквотер» и направился к старому дому привратника. Глава 43 Рэймонд бежал к старому дому привратника со всех ног, спотыкаясь и сбиваясь с пути. В какой-то момент мужчина осознал, что чуть не выбежал на замерзшее озеро. Он остановился перевести дух только один раз, у морга. А затем, уверенный, что за ним никто не следует, преодолел оставшееся расстояние на всей скорости. И вот он вернулся домой, запер дверь и включил свет. Мужчина стоял посреди кухни, тяжело дыша, пар от его дыхания окутывал дымкой тесное пространство, словно во время дешевого магического трюка. Рэймонд начал дрожать: пот, проступивший после бега, теперь превращался в холодные ручейки, стекавшие по спине и бокам. Взглянув на пальто, он понял, что весь в снегу после падения. Мужчина снял пальто и попытался стряхнуть с него снег, но в доме было так холодно, что замерзший снег прилип к ткани, словно намертво приставшая чешуя. Рэймонд повесил пальто на спинку стула и зажег керосиновый обогреватель. Его руки так сильно тряслись, что ему удалось зажечь спичку только с третьего раза. Тогда он сел как можно ближе к огню, но так, чтобы не поджечь себя. На столе лежала неоткрытая пачка бисквитного печенья. Рэймонд забыл об этом угощении после прихода Конни (или, как сказала бы миссис Муир, после того, как его день накрылся медным тазом). Он потянулся за угощением и, разорвав упаковку, целиком запихнул в рот первое печенье. Раздавив его часть языком и почти не прожевав, Рэймонд проглотил диск из резиноподобного оранжевого желе. Не успев опомниться, он так же поступил со следующим печеньем, и еще с одним, и еще – пока в пачке не осталось последнее. Он отодвинул пачку в сторону и закрыл лицо руками. Рэймонд чувствовал себя ужасно. Он оставил Конни в озерной комнате наедине с Ллойдом… Рэймонд знал, что Ллойд делал с дамами. Почему он не попытался ему помешать? Ллойд мог превратить его жизнь в ад, он это знал… и Колдер тоже знал. Рэймонд ненавидел их обоих. Его победа в суде над Колдером на самом деле оказалась с привкусом горечи. Он обладал правом остаться в доме привратника, так постановил суд, но это не значило, что Колдер оставит его в покое. Особенно учитывая, что на него работали придурки вроде Ллойда, которые могли делать всю грязную работу. Внезапно Рэймонд осознал, что его лицо стало мокрым от слез. Смахнув их руками, он засунул в рот последнее бисквитное печенье и на этот раз разжевал его до конца. Рэймонд думал о Конни. Нужно было вернуться, нужно было помочь ей. Она пообещала посмотреть с ним его фильм, а она не сделает этого, если он не вернется и не поможет ей. А еще она ему нравилась. Разговаривая с Рэймондом, девушка смотрела на него, – далеко не все так поступали, а уж тем более такие красавицы. Нужно собраться и поискать в комнате что-то подходящее, что можно использовать в качестве оружия… хотя что он будет делать с этим оружием, он не знал. Он просто чувствовал, что с ним в руках он будет ощущать себя в большей безопасности. Рэймонд вспомнил слова, сказанные однажды миссис Муир во время просмотра боевика: «Элемент неожиданности, Рэймонд, вот что нужно». Он снова и снова прокручивал эту фразу в голове, оглядывая дом. Рэймонд не любил ножи, ведь он знал, что они могут быть опасны, поэтому мужчина быстро отказался от идеи взять нож. В конце концов его взгляд остановился на кухонной полке над чайником, где он хранил чайные пакетики и сахар – а еще урну. Он встал и, перекрестившись, снял с полки урну с прахом матери. Его мать умерла при пожаре, так что Рэймонд не питал иллюзий по поводу того, что он держал в руках: скорее всего, там были останки дома, в котором они жили на Пайкс-роуд, с двумя гостиными на первом этаже и двумя спальнями на втором. Возможно, туда даже попало немного праха их кошки и волнистого попугайчика. Он осторожно открыл крышку урны с прахом Синтии Мэй Свит и поставил ее на стол. Просунув руку между пакетом с прахом и металлической стенкой урны, он нащупал пальцами что-то маленькое, круглое и гладкое и осторожно вытащил предмет. Он был в хорошем состоянии, как новый. Рэймонд вспомнил тот день, когда мать купила его. Она была так довольна… Мужчина покрутил предмет в руках, достал с одного его конца старую пробку от винной бутылки и провел кончиком по большому пальцу. Ай, все еще острый. Идеально. Вернув пробку на место, мужчина быстро закрыл урну крышкой и вернул ее на полку. Он отключил керосиновый обогреватель и снова надел пальто, засовывая мамину шляпную булавку во внешний карман. Он чувствовал, что действовать нужно быстро. Недавно он спасал мертвых от заточения в темном ящике с костями, но сегодня он спасет кого-то живого. «Элемент неожиданности», – прошептал он себе, покидая дом привратника. Он спасет Конни Дарк. Глава 44 Теперь, когда они остались одни, Конни хорошенько рассмотрела мужчину, оттащившего от нее Худощавого, и, к своему удивлению, узнала в нем Чарльза Палмера. – Вы в порядке? – спросил тот. – Э… да, думаю, да. Спасибо за то, что вы сделали. Это, э-э-э… могло закончиться плохо… – Ее пульс потихоньку замедлялся, возвращаясь к нормальному ритму, но руки все еще тряслись. Наверное, она пребывала в шоке. – Кто этот человек? – Понятия не имею, – быстро отозвался Палмер. – Давайте вытащим вас отсюда. Отвести вас в дом, где вы сможете согреться? – Да, спасибо, это было бы здорово, хотя… – она подумала о Рэймонде: он будет волноваться. Девушка надеялась, что Худощавый не навредил ему. – Хотя? – переспросил Палмер. – Вы же не хотите вернуться другим путем? Но если и так – что ж, хорошо, – он пожал плечами. Палмер явно побывал дома и переоделся, потому что он снял свой чванливый костюм и натянул джинсы и толстовку. И все равно он походил на человека, который ходит к частному врачу, – Бонаро тоже подпадал под эту категорию. Боже, Бонаро! Она только что вспомнила о нем. Должно быть, он сейчас гадает, где она и почему даже не позвонила.