– Купаться? – А что, нельзя? – Илья уже давно в воду сходил, а ты все бегаешь. Майя и не знала, когда празднуется Ильин день, но сама природа подсказывала, что в августе. Не принято после этой даты ходить на реку, но за июнь – июль так накупаешься, что и не хочется больше. Да и не тянуло ее в августе на реку, а на днях вдруг захотелось. – А это уже точно в последний раз. Все, закончились каникулы. – Знаю, куда тебя в последний раз несет. На белую яхту! Майя резко развернулась к мужу, сначала выстрелила в него взглядом, затем посмотрела насмешливо. Среднего роста он у нее, худой, чахлый, соплей перешибить можно. И трусливый. Когда на свадьбе стреляли, он в штаны навалил. Отец Майю от пули закрыл, а муж даже с места не сдвинулся, хорошо хоть за спину не спрятался. Не любила она Семена. Парни в станице дрались из-за нее, то одни схлестнутся, то другие. Женихи проходу не давали, а досталась она Семену, который ни разу за нее не пострадал. Родители так решили, и точка. Она-то, конечно, сопротивлялась. И первое время не воспринимала Семена как мужа. Но потом семейная жизнь как-то наладилась. И выяснилось, что Семен и не трус вовсе. В бандитов стрелял, которые хотели убить Фомина. Страшно ему тогда было, но он стрелял и бандитов отогнал. – Давай в дом, мать зовет, – сказал Семен, кивком указав на дверь. – Моя мать зовет тебя! – Майя развернулась к мужу спиной и рванула к воротам. Квадроцикл она решила не брать, его ведь заводить нужно, надо ждать, пока ворота откроются. И все это время Семен будет действовать на нервы. А так выскочила в калитку, только ее и видели. А белая яхта действительно существовала. И даже с принцем. И он очень даже интересный мужчина. С гнильцой, правда, но внешне очень даже ничего – высокий, статный, порода в нем за версту чувствуется. А яхта какая! Хотелось бы побывать на борту. Просто побывать. Майя выскочила за ворота и увидела подъезжающий к дому старенький внедорожник. У Фомина яхты нет и быть не может. Зато какой мужчина! Майя полюбила его с первого взгляда. И сейчас сердце в груди вдруг заколотилось. Не думала она о Родионе, не томилась мыслями о нем, а вот увидела, и вспыхнул огонь в груди. Кровь горячей стала. Только вот кончики пальцев почему-то похолодели. Видела Майя жену Фомина. На первый взгляд ничего особенного, ну стройная, ну красивая. Но присмотришься – увидишь в ней изюминку. Это ведь за его женой прибыл принц на яхте. Война у Фомина с богатым полковником из Москвы, Варшавин со свету его чуть не сжил. Но Валерия не променяла Родиона на яхту, и Майя понимала почему. Фомин реально красавчик – и внешне отлично смотрится, и внутри у него стальной стержень, и хочется опереться на сильное плечо Родиона. Чернявый, синеглазый, в белозубой улыбке столько обаяния, что смотреть на него страшно. – Далеко собралась? – глядя на полотенце, спросил Фомин. Роста он выше среднего, вроде бы худощавый, но сколько же в нем силы. Майя своими глазами видела, как он дрался с человеком-исполином. Тот сжал его сзади мертвой хваткой, но Фомин умудрился пальцами надавить ему на глаза. Родион и сам бы тогда выкрутился, но Майя пришла ему на помощь, выстрелила в исполина, который собирался убить ее на свадьбе. Тогда же она выстрелила и в Фомина. Она-то думала, что из-за него погиб ее отец. Отец, к счастью, выжил, его даже из больницы уже выписали. Но постельный режим не совсем еще отменили. И мама за ним ухаживает, и Майя ей помогает. Мама звала ее, может, с отцом что-то случилось, а она бегом – к принцу. Нехорошо она поступила, нехорошо. – А с каких пор это тебя интересует? Майя кивнула, глядя на Родиона. К черту принца, к черту Фомина, домой надо возвращаться. Муж у нее там, а она шляется как последняя… – С тех пор, как Стенькин в больницу попал. – В больницу? Когда? – Вчера. – Фомин смотрел на девушку внимательно, пытливо, как будто в чем-то подозревал. – Вчера? Майя усмехнулась. А ведь жизнь действительно остановилась. До станицы рукой подать, а она даже не знает, чем там люди живут. Не доходят до них слухи, дом на отшибе, вокруг информационный вакуум. Что же дальше будет? – Не знаешь? – А с чего это я должна знать? – возмущенно спросила Майя, но при этом посмотрела на Родиона с чувством, близким к благодарности. Если Славка в больнице, значит, случилось что-то из ряда вон. И Фомин имел полное право на ее личное время. И не шашни он с ней крутит, а допрос ведет. Так что Майя могла находиться с ним на законных основаниях, и пусть Семен попробует что сказать. – Позавчера тоже купаться ходила? – спросил Фомин. – Ну, ходила… – Яхту видела. Даже разговаривала. – С яхтой? – усмехнулась Майя. – С яхтой, – кивнул Фомин, совершенно серьезно глядя на девушку. – Ну разговаривала, – кивнула Майя. Пристань у них на берегу длинная, а она стояла на самом краю, яхта смогла подойти к ней совсем близко. – А кто-то помешал вам говорить. – С яхтой. – Славка помешал? – Я его не звала, – мотнула головой Майя. Не так давно, злая на мужа, она ушла от него в ночь, спустилась к реке, разделась, вошла в воду, и вдруг появился Славка. Ничего у них не было, но Семен застал супругу и Стенькина вместе и с топором бросился на Славку. И Фомин в курсе. – Его не звали, а он пришел. – Один пришел, другой приплыл… Третий мозг выносит. Достали вы меня! Точно так Майя тогда и психанула. С одной стороны, Варшавин, с другой – Стенькин, а она стоит как дура. Майя послала их обоих и ушла. А сейчас уходить почему-то не хотелось. Да и нельзя, Фомин же не просто так здесь. – Насколько я знаю, Стенькин набросился на Варшавина. Что он ему говорил? – Послал его на три буквы… Придурок пьяный! – Пьяный? – Да, перегаром от него несло… А трезвый он бы ко мне и не пришел. Трезвый он все понимает. – Что понимает? – А то, что нет у нас ничего и быть не может, – ничуть в том не сомневаясь, сказала Майя. В этот момент и появился Семен. Он угрюмо, исподлобья посмотрел на Фомина, и правая рука у него была напряжена и опущена вниз, как если бы он держал в ней тяжелый топор. – Ну и что здесь за посиделки? – сердито спросил он. – Ревнуешь? – поинтересовался Фомин, внимательно глядя на Семена. – Не ваше дело. – А к Стенькину ревнуешь? – К Стенькину? – Семен зло глянул на Майю. – В больнице он сейчас. С черепно-мозговой травмой. Кто-то ударил его по голове. – Кто ударил? – нахмурился Семен. – Где ты был вчера… в ночь с двадцать девятого на тридцатое августа? – А где он был? Нахлестался пива и спать лег, – усмехнулась Майя. На самом деле Семен выпил всего пару банок, чисто после бани. Зато за ужином съел целого быка, он же такой обжора, легче убить, чем прокормить. Вот он нажрался и завалился спать. А Майя будить его не стала. – А вы где были? – официально, на «вы» обратился к девушке Фомин. – В ночь? – В ночь. – На метле летала. – Так и запишем. – А зачем вы про Стенькина спрашиваете? Думаете, что я его пристукнула? – Пристукнуть Стенькина мог ваш муж. Но если вы утверждаете, что Семен всю ночь спал и никуда из дома не выходил…. – Не выходил!.. – кивнул Семен, с подозрением глядя на Майю. – А с чего это я мог Стенькина пристукнуть? Ты что, снова с ним путаешься? – Да не путалась я с ним. И не путаюсь. И вообще!.. – Что вообще? Так Майе хотелось послать Семена подальше, но нельзя унижать его на глазах у постороннего. Даже если Фомин не совсем посторонний. Или даже совсем не посторонний. – А сам Стенькин что говорит? – махнув рукой на мужа, спросила она. – Амнезия у него. – Фомин смотрел так, будто читал ее мысли.