— Проходите прямо в спальню, — проговорил он, и они гуськом последовали за хозяином квартиры. Борисов открыл шкаф и снова раздвинул висевшие пиджаки. А вот и зеленый сейф. Кудрин легко подтолкнул отца Михаила за локоть и тот без тени смущения подошел к сейфу и, наклоняясь, стал осматривать его. Нависшую тишину нарушил хозяин квартиры: — Что Вы там смотрите, товарищ, — это далеко не иконостас, а серьезный английский сейф. — Так это не у тебя ли, сын божий, вскрыли это английское чудо? — усмехнувшись, пробасил священнослужитель. — Глеб Сергеевич, отец Михаил знает что делать, пусть посмотрит, — вмешался в их диалог Кудрин. — Какая-то ерунда получается, — задумчиво сказал Борисов, — с одной стороны я уверен, что никто не сможет вскрыть мой сейф, с другой — вещи исчезли, мистика какая-то… — Ну что, слабо откупорить такой ящичек? — с усмешкой в голосе проговорил Кудрин. — Вы меня почтеннейший подполковник на «слабо» не берите, — пробасил отец Михаил, осматривая сейф со всех сторон. — Да этому в рясе только затворы в иконостасе открывать, — зло сострил хозяин квартиры и вовремя остановился. Между тем, отец Михаил выпрямился, внимательно посмотрел на Борисова, потом засучив рукава рясы, медленно опустился на колени и трижды перекрестился. — Ну, это только для товарища Кудрина, по его большой просьбе, — сделав паузу, сказал он и, положив правую ладонь на металлическую гладь сейфа, протяжно продолжил, — сейчас мы подружимся с ним, мне ведь когда-то приходилось иметь дело с такими английскими замками. За спиной отца Михаила воцарилась тишина, было слышно, как тикают ходики на стене у комода. Стоять на коленях было не просто, на лбу появилась испарина, да и ряса путалась в ногах. Приложив ухо к циферблату, он стал медленно вращать его ручку; и так прошло еще минут десять. Тишина становилась плотной, напряженной, никто попусту не ронял слова. — С ним надо быть очень деликатным, как с женщиной, — усмехнулся он, — в этом сейфе помимо всего имеется двойная щеколда с внутренней пружиной, которая задерживает замок, если не знать секрета. — А вот и секрет, — повысил голос отец Михаил и как-то даже небрежно пальцем нажал на головку одного из трех болтов, которыми был заклепан замок. Головка болта со скрежетом отошла в сторону и сейф… открылся. Хозяин квартиры с раскрытым ртом, удивленными глазами смотрел на все происходящее и, казалось, что потерял дар речи. — Вот так-то, английский сейф русскими руками открыли, — вздохнув, улыбнулся Кудрин. — Впервые вижу, чтобы поп открывал сейфы, что у Вас все такие? — пришел в себя Борисов. — Ну, во-первых, это не наш священнослужитель, — проговорил Кудрин, — я попросил его как специалиста в прошлом по такого рода работам проконсультировать меня, а во-вторых, мне надо было убедиться, да и Вас убедить, что такие сейфы вскрываются и без автогена. — Я начинаю понимать, — проговорил удивленный Борисов, — что открыть можно любой сейф, даже с самой ухищренной защитой от взлома. — Вы же сами убедились, что этот английский ящик легко был открыт умелыми русскими руками, — сказал Евгений Сергеевич. — Да еще какими умелыми, — хмыкнул Борисов переведя взгляд на отца Михаила. — Ну вот, — проговорил Кудрин, можно сказать, что оперативный эксперимент закончен, и мы вынуждены Вас покинуть. Попрощавшись с хозяином квартиры, они вышли на улицу. — Спасибо большое тебе Михаил, — поблагодарил Евгений Сергеевич священнослужителя. — Да чего уж там, я просто Вам долг возвратил, — пробасил отец Михаил. — Если уже так, то для полного возврата долга еще один вопрос, кто кроме тебя мог бы вскрыть этот сейф? — спросил Кудрин. — Да пожалуй, что никто, перевелись у нас мастера таких дел, все по мелочам работают, хотя я уже давно не в теме… — Ну а ты подумай Миша, — настаивал Евгений Сергеевич. — Ну, может быть, если, — и отец Михаил прищурив один глаз посмотрел куда-то в даль, а потом тихо произнес, — «Фома», знал я такого мастера. Но если он еще жив, то уже совсем старый и лет ему сейчас уже за семьдесят. Вот он, пожалуй, мог сработать такой сейф. Знаю, что он был одним из подельников известного вора в законе «Якута», с которым я познакомился на зоне. — А где обитает этот «Фома»? — настороженно спросил Евгений Сергеевич. — Раньше он проживал в районе Пресни, на Спиридоньевском переулке, я как-то один раз был у него дома. Это пятиэтажка и его квартира на первом этаже. Больше ничего не могу о нем сказать, прошло слишком много времени, да и я давно порвал все старые связи с этим миром… — Благодарю Вас отец Михаил за помощь, — Кудрин вновь обратился к нему на «Вы». Попрощавшись со священнослужителем, они сели в машину и поехали по ночной Москве. — Ты вот что Рома, — сказал Евгений Сергеевич, наклонившись к своему подчиненному, — завтра утром сделай оперативную установку на этого «Фому» и если потребуется, то свяжись с оперативниками Краснопресненского РУВД. — Есть, — коротко по-военному ответил Вольский, просчитывая в уме все свои дальнейшие действия. Все утро следующего дня Кудрин занимался другими делами, от которых его никто не освобождал: вызывал к себе сотрудников отдела, давал поручения и прорабатывал с ними оперативные мероприятия. Где-то ближе к обеду в кабинет вошел Вольский и протянул листок бумаги, на котором четким подчерком была написана справка-установка на Фомина Вениамина Сергеевича. — Так, — проговорил Кудрин, — значит «Фома» — это Фомин Вениамин Сергеевич, 1910 года рождения, проживающий по адресу: Москва, Спиридоньевский переулок дом 10, строение 3, квартира 2. Имеет три судимости за кражи, известный «медвежатник» по кличке «Фома», освободился из Пензенской колонии год назад и еще много чего интересного о нем… Дочитав справку, Евгений Сергеевич поблагодарил Вольского и сказал ему, что через час они вместе выезжают в Краснопресненское РУВД. Когда Роман ушел из кабинета, Кудрин позвонил дежурному по Главку и узнал, что Кочетков на выезде и будет часа через два. Евгений Сергеевич, помня распоряжение полковника, взял чистый лист бумаги и написал рапорт о проделанной работе по краже из квартиры Борисова, а также данные из справки Вольского на нового предполагаемого фигуранта по этому делу — «Фому». Рапорт он отдал секретарше Кочеткова, а сам отправился в местную столовую. Там было как всегда шумно и душно, звенела посуда, между столами с подносами буквально пробегали сотрудники этого большого здания, чтобы вовремя занять освободившийся столик. Евгений Сергеевич успел занять такой столик, стоящий у окна в самом углу столовой и быстро принести на подносе любимый салат «оливье» и гороховый суп. К нему моментально подсел знакомый следователь с удивительно звучной фамилией — Колокольников, со смешным сильно вздернутым кончиком носа. — Евгений Сергеевич, неужели это Вы, работаем который год в одном здании, а встречаемся крайне редко, да и то в столовой, — пробормотал он. — Приветствую Вас также Иван Иванович, — с улыбкой оживленно ответил Кудрин, протянув руку для рукопожатия. — Евгений Сергеевич, может быть расскажете что-нибудь новенькое? — спросил Колокольников, явно намекая на анекдоты. Настроение у Кудрина было хорошее, да и ветерок, поддувавший из раскрытого окна, способствовал доброму расположению духа. Медленно прожевав очередную порцию салата, он не заставил себя долго ждать. В обеденный перерыв необходимо расслабляться. — Значит так, — поднял он палец вверх, подпустив интриги, — у районного военкомата стоят толпы мужчин призывного возраста и все время прибывают новые. Все двери и окна окружены призывниками. Внутри военком с офицером подтягивают стол, чтобы успеть забаррикадироваться. Военком спрашивает у офицера: — Лейтенант, какого черта нужно было писать в повестках, что танки чистым спиртом заправляют?.. Колокольников громко загоготал, отчего его кончик носа еще больше вытянулся к переносице и чуть не подавился куском хлеба. — Ну, класс! — сказал он, — а давай еще что-нибудь… — Хорошо, еще один и все, — подытожил Кудрин. — Парикмахерша, подстригая постоянную клиентку, жалуется той на жизнь: — Муж достал: утром ему дай, в обед — дай, вечером тоже дай!.. Клиентка с завистью в голосе тихо сказала: — Счастливая ты, Люба, — а парикмахерша возмущенно в ответ: — Какая счастливая? Он же на пузырь просит… Иван Иванович снова громко рассмеялся, вытирая слезы, брызнувшие от смеха, а Кудрин завершил обед, поблагодарил его за компанию и, встав из-за стола, направился к выходу из столовой. Созвонившись с заместителем начальника по оперативной работе Краснопресненского РУВД Олегом Захаровым, с которым был знаком уже не первый год, они с Вольским уже через несколько минут катили на служебной «Волге» в сторону Пресни. Узнав цель приезда, Захаров попросил своих подчиненных принести ему материалы на Фомина. Время незаметно пролетело, пока они говорили об общих знакомых по учебе и работе; вскоре объемная папка, на которой крупными буквами было написано «Фома», уже лежала на рабочем столе Захарова. Он передал ее Кудрину, который сразу же погрузился в ее чтение. В папке было много разного о «похождениях» Фомина, но ничего нового о нем Евгений Сергеевич не узнал. — Значит, он освободился и Пензенской колонии год назад? — спросил он у Захарова. — Так точно Евгений Сергеевич, — ответил Олег, — «Фома» у нас личность известная и мы с особым вниманием наблюдаем за ним после освобождения. Хотя за этот год он вел себя тихо, нигде не «засветился» и вовремя отмечается в рамках административного надзора в местном отделении милиции. Да и ведет он уединенный образ жизни, практически ни с кем не встречается, но пьянствует часто. Это видно из рапортов участкового инспектора. — А родственники у него есть? — спросил Кудрин. — Была сестра, — ответил Захаров, — она его и прописала к себе после освобождения его из мест заключения. Тоже была одинокой и нелюдимой женщиной, так она буквально через несколько месяцев после приезда брата, попала в ДТП и погибла. — Вот интересный, на мой взгляд, рапорт участкового инспектора, — проговорил Захаров и протянул Кудрину листок бумаги, написанный крупным подчерком. Евгений Сергеевич взял в руки рапорт и углубился в его чтение. Из него следовало, что месяц назад участковый инспектор видел «Фому» на лавочке у дома, распивающим вино с каким-то молодым парнем, не проживающим в этих домах. Пока они общались, Захаров через своих сотрудников попросил найти участкового инспектора, обслуживающего улицу, на которой проживает Фомин. Спустя полчаса в кабинет Захарова вошел уже немолодой капитан милиции, с торчащими из-под фуражки седыми волосами. — Капитан милиции Васин, — громко проговорил он, переступая порог кабинета. Поздоровавшись с участковым инспектором, Захаров представил ему своих гостей и цель их приезда. Капитан Васин обстоятельно доложил Евгению Сергеевичу о «Фоме, его жизни, а также о некоторых характерологических особенностях подопечного. Кудрин поблагодарил его и попросил сопроводить в квартиру, где проживает в настоящее время «Фома». Уже через несколько минут, попрощавшись с Захаровым, все трое сели в машину и поехали. Всю дорогу Евгений Сергеевич внимательно смотрел в окно и не узнавал многих улиц, старая Пресня строилась: появились новые высокие дома, плиткой укладывался тротуар, новые металлические вывески сверкали разноцветными огнями на фасадах магазинов. Подъехав по адресу к пятиэтажному дому, они зашли в подъезд, где на первом этаже была квартира Фомина. Кудрин нажал пальцем на звонок, тот прозвенел, но никто дверь не открыл. Он еще несколько раз нажал на звонок, но — тишина.