Вначале было немного трудновато привыкать к одиночеству в таких необычных условиях, но постепенно Егор, как таежный Робинзон, втянулся в эту жизнь и с наслаждением слушал щебетание птиц и завывание ветра, раскачивающего огромные елки и сосны. Рядом с избушкой стоял трухлявый пень, и Егор под ним смастерил небольшой тайничок, куда в железной банке положил деньги и документы. Где-то через месяц появился Петрович и сказал, что он купил у рыбаков небольшую лодку с мотором и пригнал ее на буксире к его берегу. Они пошли к озеру, Петрович отцепил лодку от своей, вытащил на берег и забросал лапником, чтобы ее не было видно со стороны озера. Егор отдал Петровичу деньги и, довольный, проводя друга, пошел в сторону своего пристанища. Так прошла осень, наступила зима, и благо что Петрович подарил Егору огромный тулуп и валенки, а то было бы тяжко. Еды было навалом: мясо, тушки птиц, грибы и ягоды лежали с избытком в стареньком, но исправно работающем холодильнике. Егор по утрам молился перед небольшой иконкой Казанской богоматери, подаренной Петровичем, а днем рисовал в своей тетрадочке красоты тайги. За водой приходилось идти к Байкалу, но он привык к такому променаду, и это ему доставляло удовольствие. А необыкновенная весна просто покорила Егора своими красками и отчаянным пением птиц, он такого хора никогда не слышал: и трели, и переливы, и целые рулады. Где-то раз в два месяца появлялся Петрович, привозил хлеб, овощи и еще что-нибудь из деликатесов. Они, как и на зоне, подолгу разговаривали, обсуждали положения Библии, Петрович рассказывал, что происходит в мире. В один из приездов Петрович показал другу звериную тропу, по которой можно было дойти до поселка, и указал рукой на гору, под которой текла речка золотодобытчиков Большая Сенная, до которой ходу было примерно восемь километров. Эта гора была даже видна сквозь сосны, когда он забирался на верх пригорка. Жизнь шла размеренно, и Егор стал даже привыкать к своему статусу отшельника… И вот уже август, перед ним разгорающийся костер и неожиданно пришедшие воспоминания. Он закрыл глаза и тихо замурлыкал старую песенку про пионерский костер. Вдруг, нарушая тишину и покой, хрустнули ветки, и сквозь заросли травы он увидел приближающего человека. Тот громко и тяжело дышал, рубашка на нем была порвана, и, подойдя к костру, он упал на землю и стал судорожно хватать ртом воздух. Егор подошел к нему, а это был пожилой человек с красным одутловатым лицом, положил ему под голову свой свитер и дал воды. Человек сделал несколько глотков, посмотрел на Егора и прошептал: — Помогите, прошу вас… — Кто вы, откуда здесь в тайге? — с удивлением спросил Егор. Незнакомец отхлебнул еще несколько глотков воды и немного успокоился, хотя дышал с надрывом. — У меня мало времени осталось, поэтому слушайте, мне некому больше сказать, — тихо произнес незнакомец. — Меня зовут Дорохов Вадим Андреевич, я доцент кафедры геологии Московского института геодезии, картографии и аэрофотосъемки. Место, где мы находимся, — это так называемый Предбайкальский золотоносный район. Россыпи в нем образовались в результате разрушений коренных пород, золото, в отличие от других золотоносных районов, отличается высокой пробностью. В шестидесятых годах 20 века прииск закрыли, считая, что россыпи истощены, а район утратил промышленное значение… «Я это уже где-то слышал», — подумал Егор. — Так вот, это совсем не так, я глубоко изучал эти места и был в двух геологических экспедициях в этом районе. А в последней, в позапрошлом году, мы выявили новые россыпные и рудные месторождения вдоль этого побережья Байкала. Так вот, наиболее значимые золотоносные участки мы обнаружили в 30 километрах от поселка Новые Коты в долине речки Большая Сенная. Эти россыпи образовались в результате разрушения коренных пород, в них встречаются самородки массой 100 граммов и более. В этих коренных породах имеются золотопиритовые и золотокварцевые жилы, которые имеют мощность 20–30 сантиметров, при среднем содержании золота до двух килограммов на одну тонну породы. Я понимаю, что эти выкладки вам неинтересны, но поверьте — это очень важно. Помимо этого, вдоль устья Ангары мы выявили значительные запасы тантала, лития и цезия, которые могут обеспечить перспективную потребность отечественной промышленности в редких металлах… Дорохов захрипел и стал задыхаться, Егор дал ему воды, тот сделал несколько глотков и через пару минут немного успокоился и продолжал: — Полный отчет о нашей экспедиции был направлен в Минприроды, но ответа никакого не последовало, как будто бы ничего не было. А один из чиновников посоветовал мне забыть обо всем и не высовываться. И вот в марте этого года на меня вышли некие люди и предложили возглавить геологическую экспедицию в Прибайкалье. Уж очень было все заманчиво, да и денег посулили столько, сколько я бы за всю жизнь не заработал, и я, дурак, согласился. В институте оформил отпуск на три месяца, получил аванс, равный моему годовому заработку, и поехал. У меня в Москве осталась дочь, которой я лишь сказал, что еду в очередную экспедицию. Так вот, эти люди — бандиты, которые свезли на старый прииск бомжей из Иркутска, и те ручным способом старательской драгой намывают золото. Видимо, к ним каким-то образом попал мой отчет о командировке, они вывезли меня сюда и приказали открыть им золотоносные жилы. А в конце сезона обещали отпустить, хотя понимаю, что они просто убьют меня, как и тех бомжей, чтобы никто не знал о существовании золотоносных жил. У меня обострилась астма, лекарства мне вначале давали, а сейчас уже месяц как не дают. — А вы кому-нибудь говорили, куда едете? — спросил Егор. — Да в том-то и дело, что никому, даже дочке не сказал. Это было условием получения от них денег, будь они прокляты!.. Он опять стал задыхаться и судорожно хватать ртом воздух. Егор намочил платок, положил на лоб Дорохова и дал еще воды. Через несколько минут тот пришел в себя и продолжил: — Мне некому больше сказать, я спрятал на том старом прииске мешок золотых самородков, которые они намыли за три месяца… Он рукой залез под свою рубашку и вытащил смятый листок бумаги. — Здесь план, — продолжал Дорохов, — если на этом старом прииске встать спиной к большой сосне с раздвоенной верхушкой, то слева в десяти шагах зарыт мешок. Но это не главное, на оборотной стороне листка схема золотоносных пластов и редкоземельных руд в этом месте. Не хочу, чтобы это досталось бандитам. И еще, в Москве осталась моя дочь Елена, наша квартира по адресу Мытная улица, 5, корпус 4, квартира 12; поделитесь с ней, она все, что у меня есть. И еще, возьмите мой крестик, она знает его, — и он протянул Егору маленький серебряный крестик, висевший на тоненькой веревочке. Егор взял его и положил к себе в карман. — А где вы мыли золото? — спросил Егор. — Километрах в семи-восьми от вас, где течет речка Большая Сенная, — ответил Дорохов, — я шел наугад по тайге, пока не увидел костер. Думаю, что меня ищут, я, когда бежал, то слышал лай собаки. Это, наверное, овчарка, которая стережет бомжей на прииске. Они по следу могут сюда прийти, будьте осторожны, они вооружены. Помогите моей дочери, умоляю вас. Дорохов откинул голову назад, как-то неестественно дернулся и затих. Егор пальцами потрогал его шею — пульса не было. — Все, отошел мужик, — вслух сказал Егор, закрыл глаза умершему и накрыл его простыней. «Ну и дела, — подумал про себя Егор, — не было печали, но что делать, надо похоронить бедалагу». Егор достал скомканный листок бумаги и внимательно рассмотрел его; на нем было вполне понятно указано стрелками место, где Дорохов спрятал мешок с золотыми самородками. Затем он подошел к старому пню, поддел его руками и, вынув свою жестяную коробку, положил в нее этот листок бумажки и крестик покойного. Поставив пень на место, Егор достал лопату и в метрах двадцати от избы стал копать яму, чтобы похоронить Дорохова. Выкопав яму, он присел отдохнуть на стоявший рядом пенек и задумался. В этот момент сзади на него налетела собака, сбила с ног и схватила за ногу. От боли Егор вскрикнул, пытаясь отбиться, но на него накинулись два здоровых бугая, скрутили за спиной руки и связали веревкой, висевшей между деревьями, на которой висел влажный свитер. — Вы кто? — громко спросил Егор. — А ты кто такой? — в ответ спросил здоровый рыжий детина и ткнул его по голове автоматом. — Я здесь живу на хуторе, можете узнать в Новых Котах, — ответил Егор. — Узнаем, обязательно узнаем, — сказал рыжий. — Здесь доцент мертвый лежит, — воскликнул другой не менее крепкий мужчина, держа на поводке рвущуюся овчарку. Рыжий подошел к костру, у которого лежал мертвый Дорохов, и обшарил его карманы. — Ничего нет, — сказал он и подошел к лежащему на земле Егору. — Как он попал сюда? — спросил рыжий. — Да, час назад пришел откуда-то, я его знать не знаю, попросил воды, попил и сразу же упал, а потом умер, — ответил Егор, — я даже ничего спросить у него не успел. — Он тебе ничего не передавал? — со злостью в голосе пробубнил рыжий. — Нет, не передавал, — ответил Егор. — Врешь, мужик, говори, где золото и бумаги доцента, а не то пристрелю, — пригрозил рыжий. Второй человек с собакой тоже подошел к ним и с размаху ударил Егора рукой по голове. — Какой доцент, какое золото, что вам от меня надо? — закрывая голову от ударов, спросил Егор. — Послушай, Колян, — сказал мужик с собакой, обращаясь к рыжему, — давай не будем его здесь мочить, а отведем к нам, вечером прилетит босс, он его быстро расколет, и нам премия будет. — Ну ладно, — сказал рыжий, обращаясь к Егору, — вставай и пойдем, а ты, Санек, сожги эту халупу, а доцента скинь в яму и засыпь землей. — Да вы что, мужики, не надо, там мое имущество, — умоляюще произнес Егор. — Оно теперь тебе не понадобится, — с ухмылкой сказал рыжий и ударил Егора по голове. Избушка вспыхнула, как факел, и весь пригорок превратился в большой пылающий костер. Они подняли Егора, рыжий снял с себя ремень, обвил его шею и повел, как на поводке. Замыкал процессию чернявый с собакой. Так они шли часа три, вначале по знакомой Егору звериной тропе, а затем у огромной канавы, откуда-то образовавшейся в тайге, резко свернули в сторону горы, видневшейся сквозь ветки пушистых елок. Примерно через час они подошли к небольшой речке, катившей свои воды с вершины горы. Егор увидел три хижины у реки и мужиков, стоящих по колено в воде с небольшими корытами, подрагивающими у них в руках. А на берегу вдоль этих мужиков ходили два парня с автоматами на перевес, изредка покрикивая на них. Егора подвели к яме, вырытой между хижинами, и затолкнули в нее. Немного успокоившись, Егор стал мысленно соображать: «Это, видимо, тот прииск, о котором говорил Дорохов, четыре охранника и шесть моющих золото бомжей. Как же жалко избушку, с ней сгорела моя мечта о жизни в блаженстве таежного рая…» Немного болела голова, руки затекли от вонзившихся в них веревок, и неожиданно для себя, Егор почувствовал просыпающуюся где-то в глубине души злость. Хотя это чувство было давно подавлено долгими беседами с Петровичем и осознанием нового мироощущения, но сейчас давящая тревога за собственную жизнь и чувство большой несправедливости со стороны людей с автоматами неожиданно возбудили в нем сильную ярость. Егор напрягся и стал пытаться развязать веревку на руках, хотя руки немного онемели, ему через какое-то время удалось это сделать. Он приподнялся на корточки, и ему открылась картина старого прииска; моющие золото оборванные мужики и четыре охранника с автоматами, лениво прохаживающие по берегу. — Эх, мне бы один автомат сейчас, — подумал Егор… Через несколько часов охранники собрали бомжей и повели к столу, стоящему у одной из хижин. Видимо, настал обед, и те жадно что-то поедали из своих железных мисок. — Как к собакам относятся, — с жалостью тихо произнес Егор. Автоматчики подошли вплотную к обедающим и внимательно наблюдали за ними даже за едой, а рыжий вслух громко произнес: — Доцент, сволочь, где-то спрятал наше золото и план золотоносных жил, а этот бугай в яме наверняка знает, где, он последним его видел… Бомжи переглянулись между собой, но продолжали есть свою похлебку. — Но ничего, босс из него вывернет все и узнает все, что надо, — продолжал рыжий, совершенно не боясь, что бомжи это услышали. — Господи, так они же их убьют, — с ужасом подумал Егор, — ведь такие вещи можно говорить только в присутствии людей, которых потом не будет существовать на грешной земле. От этой мысли Егору стало не по себе, и он понял, что надо что-то делать и спасти ни в чем не повинных людей. Вдалеке вдруг послышался рокот мотора, Егор высунулся из ямы и увидел, что на поляне в метрах двадцати приземлился небольшой вертолет. Из него вышли трое мужчин, двое из которых были с автоматами. Все охранники вскочили и подбежали к ним. Один из прилетевших что-то стал выговаривать им, ругаться и сильно ударил рыжего по лицу. Тот отлетел в сторону и на коленях пополз к обидчику, но тот снова ударил ногой в живот и вошел в хижину. Все потянулись туда, а бомжи гуськом вбежали в другую хижину и закрыли за собой дверь. Егору было все видно, он понял, что дело принимает крутой оборот, и решил действовать. Он стал размышлять, как поступить, для начала нужно было раздобыть оружие. Дверь из хижины распахнулась, и Егор увидел, что все направляются к нему; он лег в яму, заложил руки за спину и услышал: — Ты кто такой?..