Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 51 из 61 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Егор повернулся, и холодок пробежал по всему телу, перед ним у ямы стоял не кто иной, как Калмык. Тот тоже, видно, оторопел от неожиданной встречи и, нагнувшись над ямой, прохрипел: — Братва, смотрите, да это же сам Ворон собственной персоной к нам в гости пожаловал. Какими судьбами тебя закинуло сюда, вот и встретились наши пути-дорожки, я ведь ничего не забыл, да и Бурого здесь нет, — зло сказал Калмык, показывая в оскале свой рот, полный железных зубов. — Так, — продолжал с улыбкой Калмык, — растянем удовольствие: я сейчас пойду перекушу с дороги, а потом поговорю с ним и порежу на куски. — Все потянулись в хижину за Калмыком, а один охранник остался сторожить Егора. — Ну что, мужик, кранты тебе, лучше расскажи все, хоть умрешь не мучаясь, — сказал охранник. — Дай воды попить, может, в последний раз в жизни, — тихо сказал Егор. — Это можно, последняя просьба — это закон, — произнес охранник, налил в стакан воды и протянул его в яму. Егор мгновенно схватил руку охранника, потянул к себе и удушающим приемом свернул тому шею. Охранник замертво упал на дно ямы. Егор снял с него автомат, с пояса выдернул две гранаты и из кармана брюк вытащил пистолет «Макаров». Сжимая вороненую сталь пистолета, Егор почувствовал уверенность и решимость. Через минут десять охранники вышли из хижины и вразвалочку пошли к яме, последним шел Калмык, раскуривая на ходу сигарету и предвкушая разговор с Егором. Когда они подошли поближе к яме, Егор высунулся и двумя автоматными очередями расстрелял в упор всех охранников, а Калмык, шедший сзади, успел отбежать к вертолету. Из кабины вертолета раздались выстрелы, но пули прошли мимо. Тогда Егор выбрался из ямы и в два прыжка забежал за хижину. Он достал из-за пазухи две гранаты и почти точно бросил их по вертолету. Раздалось два взрыва, и все стихло: на земле у ямы лежали шестеро убитых, а из-под разбитого вертолета выполз истекающий кровью Калмык, который судорожно дергал руками и что-то хотел сказать. Егор подошел к нему и с отвращением сказал: — Ну и живучий ты, Калмык, как был волком, так и остался. Таких людей не должно быть на белом свете… С этими словами он достал пистолет и выстрелил тому в голову. — Выходите, мужики, — крикнул он бомжам, которые закрылись в хижине. По одному те вышли наружу, в их глазах стоял ужас от увиденного. — Значит, так, — сказал Егор, — для начала выкопайте яму, сложите туда все трупы и закопайте, оружие тоже спрячьте, а вертолет и хижины надо сжечь. Когда все было сделано, Егор собрал несчастных и сказал: — Вас бы убили здесь, свидетели этих золотоносных жил им были не нужны, так что разделите поровну те самородки, которые намыли за эти дни, и уходим. И еще, если хотите спокойно жить — забудьте про прииск и никому не говорите. Один из них, худощавый с длинным шрамом во всю щеку, неуверенно произнес: — А может, мы для себя немного намоем?.. — Дурак ты, совсем, что ли, с катушек съехал, ведь у них наверняка дружки остались, они так просто не отступятся. Быстро уходим, — и Егор для устрашения и наглядности указал им дулом автомата направление пути. Когда они дошли до звериной тропы, Егор им подробно рассказал, как выйти к поселку Новые Коты, а там и до Листвянки рукой подать. Когда они прощались, худощавый со шрамом спросил Егора о мешке с золотом и плане, о котором говорил охранник. — Я ничего не знаю, и ты забудь об этом, — зло ответил Егор. Они разошлись в разные стороны, а Егор нашел небольшую полянку, нарвал траву, сделав себе некое ложе, и улегся отдохнуть. Проспал он почти до вечера и, отдохнув, пошел снова на прииск. Там было все так, как они оставили его; вертолет догорел, и остался лишь один его остов, хижины тоже сгорели дотла, оставив после себя одни дымящиеся угли. Осмотревшись, Егор увидел огромную сосну с раздвоенной верхушкой. Отсчитав десять шагов, он руками стал рыть рыхлую землю, и вскоре показался мешок. «Не обманул доцент», — подумал про себя Егор, взвалил его на плечо и потихоньку пошел к своей сгоревшей заимке. Мешок был довольно тяжелый, но останавливаться было нельзя, так как сумерки сгустились, и он шел буквально по наитию. Обессиленный, он, наконец, добрался до своего места, ничего не было видно, и он, припрятав на всякий случай мешок, нашел полусгоревший тулуп и заснул прямо на траве, недалеко от своей сгоревшей избушки. Утром, проснувшись, Егор увидел печальную картину: сгоревшая дотла избушка, весь пригорок — в мелких угольках, и что удивило его — это работающий в огарках избушки холодильник, как ни в чем не бывало продолжающий свою повседневную службу. Егор вынул провода, как мог, изолировал их и закопал глубоко в земле. Немного посидев над потухшим кострищем, которое еще недавно было избушкой, Егор взвалил на плечо мешок и пошел к лодке. Кроме мешка и того, что было в его тайничке, больше ничего не было, все сгорело, и было ему очень обидно расставаться со своей мечтой. У лодки на берегу Байкала Егор просидел почти до вечера, он не хотел, чтобы селяне его увидели с мешком. А когда стало смеркаться, он отчалил от своей несбывшейся мечты. Целую ночь они просидели с Петровичем на завалинке у дома, где Егор медленно и подробно рассказал ему о том, что с ним случилось. — Ну надо же, — сетовал Петрович, — как судьба вновь соединила тебя с этим подонком Калмыком, но я думаю, что бог простит тебе за то, что ты расправился с бандитами. Нужно помолиться за упокой их грешных душ. Потом они долго молились, и у Егора на душе становилось теплее и теплее. — Что будешь делать с этим золотом? — спросил Петрович. — Хочу отвезти его к ювелиру из Иркутска, который в зоне после тебя работал со мной в котельной. Думаю, что он мне поможет обратить его в деньги, а потом анонимно половину хочу перевести в детский дом, а другую часть передать дочери Дорохова, — ответил Егор. — Очень правильное решение, — сказал Петрович, — уже только за одно это бог тебе должен простить твои грехи. На следующий день они переложили золотые самородки из мешка в хозяйственную сумку, погрузили в лодку и отправились в Листвянку. Там они распрощались, и Егор на автобусе приехал в Иркутск. Чтобы не тащить тяжелую сумку, он взял такси и по адресу приехал к дому, где была ювелирная мастерская.
Яков Моисеевич встретил Егора как своего родственника, вечером дома он обильно угостил его разными яствами, был очень рад встрече. Когда Егор ему показал золото и сказал, что хочет, Яков Моисеевич сразу согласился ему помочь. Он сказал, что помнит обо всем, что Егор сделал для него, а из этого мешка золотых самородков, если их правильно обработать, можно выручить более миллиона долларов. — Я оставлю мешок здесь, и давай, Моисеевич, так поступим, — сказал Егор, — миллион баксов отдаешь мне, а остальное — себе… — Нет, нет, — замахал руками Фридман, — это все будет твоим, мне ничего не надо, век воли не видать… Егор улыбнулся, услышав лагерный сленг в устах Моисеевича, но твердо сказал: — Мы поступим так, как я сказал, и точка. — Ну хорошо, если ты так хочешь, — примирительно пробормотал Моисеевич, — но это будет не скоро: очистка золота, его обработка, поиск клиентов — на все про все не менее месяца, а может, и двух уйдет. И хорошо, чтобы была пробность высокая… На том и договорились, Егор с радостью принял предложение Моисеевича пожить у него, пока не возьмет билеты на самолет в Москву. Через два дня Егор прилетел в Москву. Столица встретила его сильным дождем, и, поскольку уже был вечер, он из Домодедово направился прямиком на Мытную улицу. Походив немного под дождем, Егор быстро нашел нужный адрес и позвонил в дверь. Ему открыла сравнительно молодая девушка с роскошными светлыми волосами. — Добрый вечер, — сказал Егор, не зная, с чего начать, — я от вашего отца Дорохова Вадима Андреевича. — Что с ним, где он? — вскрикнула девушка и заплакала. Егор вынул крестик и отдал ей, отчего она еще сильнее зарыдала и прошла в комнату. Егор поплелся за ней и стал как мог ее успокаивать. Немного придя в себя, девушка пригласила Егора на кухню и предложила чаю. Она сказала, что ее зовут Лена, и она вот уже полгода ничего не знает об отце. Егор долго рассказывал Лене о встрече с ее отцом, о его трагической судьбе и смерти в далеком таежном лесу. Он рассказал и о себе, о тех жизненных испытаниях, которые пришлось пережить, и о пути очищения своей души, с которого он никогда уже не свернет. Лена слушала молча, не задавая вопросов, и только когда Егор закончил рассказ, она сказала: — Я хочу поехать на то место, где похоронен отец, и перевезти его тело на кладбище, чтобы можно было навещать его… — Ваш отец, хотя и вовсе не знал меня, попросил помочь вам, я ему обещал, — сказал Егор, — поэтому мы вместе попробуем это сделать. Лена поблагодарила Егора и сказала, что он может остаться и переночевать в одной из комнат, и постелила постель на огромном диване. У Егора вспыхнуло забытое чувство расслабленности и ласкающей неги, когда он, лежа на диване, вдыхал ароматы незнакомых ему приятных запахов, витающих в воздухе по всей комнате. Наутро Лена сказала, что она сходит в институт и возьмет отпуск, а Егор тоже сказал, что пойдет по делам, и вечером они дома встретятся. Позавтракав, они разошлись каждый по своим делам. Егор пошел на свою квартиру, жильцы сказали, что исправно в течение года клали деньги на сберегательную книжку Егора. Он пошел в сберкассу, где оказалась внушительная сумма денег, и половину снял наличными. — Теперь денег на все хватит, — подумал Егор и пошел гулять по Москве, совершенно не узнавая ее улиц и бульваров, изменившихся в лучшую сторону. Он заходил в магазины, где купил себе рубашки, новые брюки, туфли и стильный плащ с капюшоном. Потом зашел в парикмахерскую, где его подстригли и побрили. И все это время, пока он гулял по Москве, его мысли постоянно возвращались к Лене, он не мог понять, что с ним происходит, какое-то неведомое доселе чувство охватывало его все больше и больше. Приодевшись в новое к вечеру, он купил букетик цветов и пришел на Мытную улицу. Когда Лена открыла дверь, она сразу и не узнала Егора, перед ней стоял высокий красивый мужчина с тонкими чертами лица и аккуратно расчесанными вьющимися волосами. Она от неожиданности даже вскрикнула и улыбнулась; они с минуту смотрели друг на друга, как будто не понимая, что с ними происходит. Наконец Лена вышла из минутного оцепенения, взяла цветы и предложила пройти в большую комнату. Там стоял накрытый разными яствами стол, и она тихо спросила: — А ужинать, Егор, будем? Они поужинали, помянули отца Лены, а потом долго разговаривали, как будто не могли наговориться. Потом Егор пошел в свою комнату и то ли от усталости, то ли от нахлынувших чувств мгновенно заснул. Наутро, позавтракав, они пошли в билетную кассу и взяли на следующий день билеты на самолет до Иркутска. Прилетев, они по известному Егору транспортному алгоритму добрались до Новых Котов, где их радушно встретил Петрович. Когда они ему рассказали о цели своего приезда, Петрович на минуту задумался, а потом сказал: — Значит, так, завтра позову своего племянника, я тебе, Егор, про него рассказывал, он здесь местный участковый инспектор, и ты ему должен рассказать все, что произошло на том прииске. Только про мешок не надо говорить, хоть и родной человек, но служит в милиции. Он подскажет, как правильно сделать. Ведь, как я понимаю, нужно составить некий документ для захоронения. А местный фельдшер — его жена, она и выдаст справку о смерти. Ну, ушел человек в тайгу и не вернулся, такое бывает, никто и разбираться не будет… На следующий день Петрович пришел домой вместе с молодым человеком в форме капитана милиции, представив своего племянника Алексея, а их как своих лучших друзей. Они сели за стол, и Алексей спросил Петровича: — Так это тот самый твой друг, что жил в доме матери на хуторе? — Да, тот самый Егор Воронов, очень хороший человек, мы с ним вместе сидели на зоне и не один пуд соли съели. Егор давно раскаялся в своих грехах и теперь бог ему помогает найти дорогу в жизни. Он сейчас все тебе расскажет без утайки, а ты подскажи, что нужно сделать, — закончил свою неторопливую речь Петрович. Егор не спеша стал рассказывать про недавние события, произошедшие на прииске. Во время рассказа Алексей один раз перебил его и сказал: — Мне наши рыбаки говорили, что недавно слышали стрельбу у Большой Сенной, но подумали, что это охотники, да и я этому значения не придал… Когда Егор закончил свой рассказ, воцарилась тишина. Алексей смотрел то на Егора, то на Петровича, а потом сказал: — А где те мужики, которые мыли золото?.. — Да я уже говорил, что разошлись мы по разным сторонам, — ответил Егор. — Мне нужно подумать, поговорить с Катей, женой своей, завтра дам ответ, — сказал Алексей. — Помогите мне, это же мой отец, я должна его похоронить по-человечески, — заплакала Лена.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!