– Вы очень великодушны. – Я здесь ни при чем. Но разве не чудесно – подобная находка прямо на тротуаре? – У женщины был легкий акцент, но Мозли не распознал его. – Вы добры и отзывчивы. Мой Джо говорит о вас с большой симпатией. А еще вам можно доверять – редкая черта для этого города и этой эпохи. Но судьба была неблагосклонна к вам. – (Мозли не ответил.) – Мои переодевания и другие действия, видимо, показались вам эксцентричными или даже противозаконными. Поэтому, прежде чем мы продолжим, я хотела бы предоставить вам возможность задать мне любые вопросы. Но должна предупредить, что могу ответить не на все. Мозли все еще чувствовал себя как после первой затяжки йен цяном[51] – все вокруг казалось одновременно знакомым и совершенно чужим. Однако за последние несколько дней у него и в самом деле накопилось немало вопросов. – Кто вы? – спросил он. – Можете называть меня герцогиней Иглабронз. А в частной беседе – Ливией. Неужели настоящая герцогиня? Держится именно так. Мозли задумался о том, сможет ли он называть эту величественную женщину Ливией. – Та, с кем вы повстречались в «Погребке», существовала лишь до тех пор, пока Джо Грин не был освобожден из несправедливого заключения. – Она помолчала. – По правде говоря, я приехала из далекой страны… очень далекой. Моя жизнь и настоящее имя никого здесь не должны интересовать. Мозли принял это объяснение. Он с самого начала почувствовал, что эта женщина обладает острым умом и сильной волей, уверенностью в себе и хладнокровием и ее мало заботит мнение других о ней. – Что вы здесь делаете? – спросил он, приободренный ее откровенностью и успокаивающей тяжестью золотых монет в мешочке. – Я хочу спасти своих родных от смертельной опасности. То, что сделала с Джо. – Но… почему вы избрали именно такой способ освобождения? Уверен, что при ваших деньгах можно найти более легкий путь. – Вы ставите меня в затруднительное положение. Если я объясню вам истинные причины, моя безопасность и безопасность тех, о ком я должна позаботиться, окажутся в ваших руках… Не забывайте об этом. Могу я быть уверена в вашей сдержанности и благоразумии? Мозли осознал, что, к худу или к добру, окажется в мире, полном тайн… если даст, по сути, клятву хранить молчание. Он на мгновение задумался, затем кивнул. – Трудность заключается в том, – продолжила женщина, – что Джо и другие мои родственники не знают, кто я такая на самом деле. После смерти родителей они вели жалкую жизнь на улицах города и научились не доверять никому. – В каком родстве вы с ними состоите? – Скажем так, я их тетя из Галиции, это рядом с Трансильванией. Лишь недавно я узнала об отчаянном положении племянников. Мои попытки помочь им осложняются тем, что они не ведают о нашем родстве. – А в чем заключается опасность, о которой вы упоминали? – Здесь, в Нью-Йорке, живет один человек, блестящий, уважаемый врач. Он остро заинтересован в моих родственниках. Его мотивы… – Она осеклась, и на мгновение ее светский лоск потускнел. – Его мотивы невообразимо гнусны, жестоки и бесчеловечны. Если он узнает о моем существовании и моих попытках вырвать родных из его лап, все мы окажемся в большой опасности. Включая вас. – Почему они интересуют его? – Он ставит медицинские опыты. Это все, что я могу сказать вам сейчас. Женщина умолкла, и в комнате воцарилось долгое, сосредоточенное молчание. Ее объяснения выглядели немного театрально. «Медицинские опыты». Что, если она слегка… не в своем уме? – Вас привезли сюда по двум причинам, – сказала она. – Во-первых, я хочу поблагодарить вас за помощь в освобождении Джозефа. Она снова замолкла. – А вторая причина? – Я хочу предложить вам работу. Мозли уже начал догадываться, что это предначертано судьбой. – Вы, конечно же, сами понимаете, что напрасно тратите время на острове Блэквелла. Причины, по которым вы не окончили медицинскую школу, можно устранить. Разумеется, вы должны бросить опиум… и хранить мою тайну. У вас есть право отказаться от предложения. Тех денег, что вы нашли на улице, должно хватить на два года безбедной жизни… если вы снова не пристраститесь к трубке. Но я предлагаю вам лестницу, которая поможет подняться со дна. Он глубоко вздохнул: – Какими будут мои обязанности? – Мне нужен наставник для Джо. А из всех знакомых ему взрослых вы больше всего напоминаете человека, которому можно доверять. Необходимо не только дать ему достойное образование, но и смягчить травмы, причиненные заключением. А также уничтожить последствия дурного воспитания, которое он уже начал получать в Октагоне и работном доме. Вам придется уволиться с нынешней работы, не вызвав никаких подозрений. Уверена, что вы сможете это устроить. Мозли кивнул: – Что-нибудь еще, ваше светлость? – Да. Мне тоже требуется обучение в… Полагаю, это можно назвать особенностями нью-йоркских обычаев. Я чужестранка и совершенно не сведуща в вопросах этикета. Люди находят меня странной. Мне нужна помощь, чтобы избавиться от тех привычек, которые могут привлечь нежелательное внимание. Такому нельзя научиться по книгам. Она показала на лежавший на столе путеводитель. Мозли согласно наклонил голову. Он не посмел спросить о вознаграждении: мешочек с золотом и так тянул на его жалованье за два года. Словно прочитав его мысли, женщина сказала: – Я буду платить вам два «двойных орла» в неделю. Ошеломленный этим заявлением, он почувствовал, что краснеет. – Это… безумно щедро. – Если бы вы знали, какой опасности подвергаетесь из-за меня, то едва ли посчитали бы такую плату достаточной. По спине Мозли пробежал озноб. Чем еще ему придется заниматься? – Значит, это все: давать вам советы и обучать Джо? Женщина – герцогиня, Ливия, или кем она была на самом деле, – внезапно улыбнулась. – Мистер Мозли, если вы готовы вступить в мою масонскую ложу, сначала посмотрим, как вы справляетесь с этими двумя заданиями. Потому, возможно, вы будете повышены, станете из ученика подмастерьем. Я нанимаю вас на непродолжительный срок – вероятно, на шесть недель. Но если все сложится удачно и мы останемся в живых, я позабочусь о том, чтобы ваша мечта стать врачом осуществилась. Эти слова, сказанные необычайно глубоким голосом, прозвучали четко и плавно, и лишь когда женщина замолчала, Мозли сообразил, что одно из условий найма – «остаться в живых». Он снова ощутил озноб, но отмахнулся от дурных мыслей. – С чего мне начать? – спросил он. – Джо наверху. Физически он здоров, но внутренне недоверчив и напряжен. Вы должны помочь ему. – В таком случае проводите меня к нему. Женщина снова улыбнулась, встала, подождала, когда поднимется Мозли, и вывела его из кабинета со свечами. 27 Герцогиня прошла вместе с Мозли через центральный зал к парадной лестнице на второй этаж. – Приношу свои извинения за состояние дома, мистер Мозли. Я еще не завершила переезд, – объяснила она. – Все будет в порядке приблизительно через неделю. – Он прекрасен, – искренне ответил он. – Не могу сдержать восхищения его мраморной отделкой. – Благодарю вас, – сказала она, поднимаясь. – Это одна из причин, по которой я купила дом. – Я не знаток, но ощущение такое, будто камень отливает перламутром не только на поверхности, но и в глубине. И этот розовый оттенок, возникающий при освещении газовыми фонарями, просто удивителен. Мозли не привык делиться с кем-либо своими эстетическими суждениями. Похоже, они поразили женщину, и она остановилась. – Полностью с вами согласна. Прежний владелец особняка был французом, и этот редкий мрамор так полюбился ему, что он купил единственный за пределами Монлюсона карьер, где добывают такой камень. Боюсь, что его утонченный вкус истощил не только карьер, но и финансовые возможности владельца. Он объявил себя банкротом и вынужден был продать дом в том состоянии, которое вы наблюдаете сейчас. Его утрата стала моей находкой. – Несомненно. Мозли задумался, за какую цену можно продать такой особняк. Разумеется, это целое состояние, но, судя по тому немногому, что он знал о Морганах, Асторах и Вандербильтах, дом не понравился бы им… именно из-за тех особенностей, которые самому Мозли казались наиболее привлекательными. – Видите ли, ваша светлость, я никогда не бывал в таких домах. Но всегда испытывал огромный интерес к архитектуре… Он осекся, решив, что сказал слишком много. Женщина обернулась к нему с лукавой улыбкой: – Ваша светлость? Нет, пожалуйста, зовите меня Ливией. Он смущенно посмотрел на нее. – Повторяйте за мной, – настаивала она. – Ли-вия. – Ливия. Жена Октавиана. – Правильно.