– А разве я сказала неправду? Вадим миролюбиво улыбается. – Признайся, ты преувеличила. Я украдкой смотрю на кафедральный стенд. Алла Сергеевна Прудникова – так зовут мою собеседницу. Заместитель заведующего кафедрой, кандидат экономических наук. Разговаривать с ней и дальше мне совсем не хочется, и я поворачиваюсь в другую сторону. – Хотите еще кусочек торта? – тут же предлагает мне другая моя соседка – тоже, кстати, блондинка. – А то вы совсем ничего не кушаете. И конфеты очень вкусные – с орехами. Она улыбается, и мне становится чуточку веселей. Хоть кто-то из коллег рад моему появлению. Светловолосых женщин – высоких и не очень, с длинными косами и с короткими стрижками, худеньких и фигуристых – за столом гораздо больше, чем брюнеток или шатенок. Я и раньше знала, что Кирсанов предпочитает блондинок, но не думала, что по цвету волос он будет подбирать сотрудниц на кафедру! Напротив меня сидит худенький молодой человек, за все время застолья не сказавший и нескольких слов. Это – Сергей Назаров, аспирант, которому в этом учебном году впервые доверили вести занятия у первокурсников. Он, как и я, чувствует себя на кафедре чужим, и из-за одного только этого я проникаюсь к нему симпатией. Я ободряюще ему улыбаюсь, и он отвечает мне благодарной улыбкой. К четырем часам кафедра пустеет. В кабинете – только я и Кирсанов. Я тоже начинаю собираться – складываю взятые в библиотеке учебники в пакет и надеваю плащ. – Алиса, подожди! Я останавливаюсь возле дверей, оборачиваюсь. – Я просто хотел сказать, что очень рад, что ты согласилась у меня работать. Я вежливо улыбаюсь в ответ. Я хочу держаться от него на расстоянии – пусть и более близком, чем последние пять лет. Я берусь за ручку двери, но что-то во взгляде Кирсанова заставляет меня спросить: – Ты чем-то расстроен? Я всегда понимала его слишком хорошо. Он кивает. – Да, вроде, ничего особенного, но… Понимаешь, кто-то открывал МОЮ докторскую диссертацию на МОЕМ компьютере. А возможно, не только открывал, но и копировал. – И что? – я пожимаю плечами. – Как ты не понимаешь? – горячится он. – У нас вообще-то не принято шарить по чужим компьютерам. И заходить в мой кабинет без крайней необходимости – тоже. Я фыркаю – у него не кабинет, а одно название. Небольшой закуток, в который попадаешь, пройдя через помещение кафедры. Но дверь там есть – это правда. – Ну, мало ли, всякое бывает. Может быть, кому-то срочно потребовался документ, который есть только на твоем компьютере. А тебя просто решили не беспокоить. – Да у меня доступ запаролен! – выдыхает он и тут же признается: – Хотя пароль, честно сказать, шутевый. – Неужели, дата рождения? – Нет, номер автомобиля. Так что при желании догадаться можно. Хотя я никогда бы не подумал, что кто-то будет этот пароль подбирать. – Смени пароль и успокойся, – советую я. Мое мнение о новых коллегах отнюдь не становится лучше. – Да не в пароле дело! – срывается он. – У кого-то оказался полный текст моей диссертации! Да, это пока еще черновой вариант, но если он утечет куда-то, то мне придется начинать с нуля! Ты понимаешь, что если его выложат где-то в сети под чужим именем, то свое авторство мне будет не доказать? А если это выяснится уже после защиты? Ты представляешь? Меня лишат ученой степени. А какой это будет скандал! – Так выложи ее сам, под своим именем. Опубликуй. Он обиженно сопит: – Она требует доработки. – Ты уже рассказал кому-нибудь об этом? – строго спрашиваю я. Он краснеет и начинает оправдываться: – Понимаешь, когда я вчера понял, что в моем компьютере кто-то шарил, я, наверно, изменился в лице, потому что Никита, – он соображает, что я понятия не имею, кто такой Никита, и поясняет, – наш преподаватель Никита Аркадьевич Квасцов спросил, в чём дело. Я объяснил – только ему одному. Но на кафедре были и другие преподаватели – они могли слышать. – Понятно, – тоном опытного детектива говорю я и сажусь на первый подвернувшийся стул. – Ну, по крайней мере, они знают, что чье-то любопытство не осталось незамеченным. Может быть, этого будет достаточно, чтобы они не совали нос куда не следует. Вадим, как страус, предпочитает сунуть голову в песок. – Ты права! – воодушевляется он. – Возможно, это досадная случайность, не более. Я уже жалею, что рассказал об этом Квасцову. Я снова берусь за пакет, а Вадим снова меня останавливает. – Послушай, Алиса, ты в субботу занята? Если нет, приходи в гости. Даша будет рада. Я сильно в этом сомневаюсь, но вежливо обещаю подумать. – Нет, правда! – на его лице появляется усталая улыбка. – Мы с тобой столько лет толком не разговаривали. А Дарья любит принимать гостей. И как раз вчера она спрашивала, почему мы вдруг перестали общаться, – в голосе его звучит упрек. Я выхожу из кабинета, искренне не понимая, как мужчины могут быть такими забывчивыми. Или бесчувственными? 3. Даша Суббота, три часа дня, и я, как послушная девочка, иду к Кирсановым. В их новой, приобретенной по ипотеке квартире, я ни разу еще не была. Дверь открывает Даша. Ее я не видела лет пять, а потому первые несколько секунд мы молча изучаем друг друга, и я успеваю отметить, что она ничуть не постарела, а словно еще больше расцвела. – Алиса! – она сверкает голливудской улыбкой. Я тоже дежурно улыбаюсь, изо всех сил стараясь показать, как рада встрече. Одета она просто – в белую блузку, желтый вязаный жилет и темные брючки. На лице – тот минимум косметики, который позволяет подчеркнуть и без того недурные природные данные, но не дает повода подумать о плохом вкусе. Впрочем, как быстро выясняется, простота эта – лишь внешняя, и сама же Даша указывает мне на мою ошибку. – Нравится жилетик? – улыбаясь, спрашивает она. – Между прочим, брендовая вещь! Она называет громкую фамилию, смотрит на меня торжествующе, и я догадываюсь, что речь идет о знаменитом модельере. – Недавно ездила в Москву в командировку. Выделила один вечер для похода по магазинам. И, представь, в ЦУМе нарвалась на распродажу прошлогодней коллекции. Миленькая вещица, правда? О том, что миленькая вещица выглядит как обычный жилет, связанный руками домохозяйки, я предпочитаю умолчать. Честно сказать, за высокой модой я не слежу и к раскрученным брендам равнодушна. Даша разочарованно вздыхает – она хотела меня поразить. Через десять минут мы уже сидим за столом, на котором такое изобилие, какое найдешь не в каждом приличном кафе. Даша умеет принимать гостей. Она намазывает маслом ломтики булки, кладет на них толстые куски нежнейшей семги и пододвигает ко мне хрустальную пиалу с красной икрой. – Вадим немного задержится, извини. Он звонил полчаса назад. Кстати, ты из спиртного что предпочитаешь? Мартини? Шампанское? – У вас что, какой-то праздник сегодня? – спрашиваю я. Даша смеется: – Да нет, так, держим на всякий случай. А то неудобно бывает – зайдет кто-нибудь в гости, а попотчевать нечем. Да ты ешь, ешь, я сейчас кофе сварю, будем пробовать твой торт. Жалко, Кирилл сегодня у бабушки – он любит сладенькое. В квартире Кирсановых стильно всё – и кухонный гарнитур из натурального дерева, и жалюзи на окне, и столовый сервиз, и, конечно, сама Даша. – Не понимаю, почему мы не общались столько лет? Вы раньше с Вадимом так дружили! Она с упоением играет роль радушной хозяйки. Но спрашивать, почему мы не общались столько лет, с ее стороны бестактно – как будто бы пять лет назад не она сама, приняв от меня в прихожей подарок по случаю рождения Кирилла, даже не предложила мне снять пальто. Я пробую и семгу, и икру, и канапе с какими-то мясными вкусностями. Я вовсе не голодна, но процесс пережевывания пищи позволяет хоть как-то оправдать мое молчание. А я совершенно не знаю, о чём с ней говорить. – А Саша Давыдов иногда заходит к нам, – сообщает она. – Он – молодец. Его, кажется, собираются повысить до начальника отдела. А в их компании это много значит – у них простой вахтер не меньше сотки получает. Давыдов – мой лучший друг. Мы вместе с ним учились и в школе, и в университете. Десять лет назад к нашему дуэту как-то быстро и незаметно примазался Вадим и ухитрился при этом не стать третьим лишним. – Да, молодец! – соглашаюсь я.