– Прошу. Давыдов тоже растерян. Хорошо, что он решил не хвастаться перед ней своей «Тойотой» – у него всё равно бы это не получилось. Я запихиваюсь на заднее сиденье и принимаю из рук Сашки кота. Тот от неловкого движения просыпается и изумленно смотрит по сторонам. Тут есть чему удивиться. – Боюсь, мы испачкаем салон, – виновато говорю я. Она фыркает: – Это всего лишь машина. Я кладу кота на колени. Он сидит какое-то время, покачиваясь, потом сворачивается клубком и засыпает. Исследовать новую территорию у него нет сил. – Откуда такое сокровище? – спрашивает Сашка, устраиваясь на переднем сиденье. – Подарок бывшего мужа. Она кладет руки на руль, и на правой сверкает роскошный браслет с изумрудами – явно антикварная вещь – золотая веточка с зелеными цветами. Евгения замечает мой взгляд и кивает, отвечая на мой невысказанный вопрос: – И это – тоже. – Вот как? – удивляюсь я. – А бывший муж – миллионер? – Сын миллионера, – лаконично отвечает она, показывая, что мы встретились не для того, чтобы говорить на эту тему. Но мне ужасно интересно. – И почему же столь ценный супруг вдруг стал бывшим? – Не сошлись характерами, – отвечая, она не смотрит ни на меня, ни на Сашку. – Вы, кажется, хотели со мной о чём-то поговорить. Я слушаю. – Сначала, наверно, нужно извиниться, – робко улыбаюсь я. – Из-за нас вы остались без ужина. Она небрежно машет рукой: – Пустяки! Итак? Я решаю, что сейчас именно Сашка должно подтвердить свое право называться сыщиком, и молчу. Давыдов, бросив на меня жалобный взгляд и не найдя участия в моем ответном взгляде, вздыхает и приступает к допросу: – Скажите, Евгения Максимовна, у вас нет причин для негативного отношения к кафедре экономических дисциплин вообще и к Кирсанову, в частности? Она удивлена. – А какие могут быть для этого причины? – Ну, например, вы недовольны зарплатой, – предполагает он, – неоднократно просили Вадима ее повысить, а он категорически отказался. Она хмыкает. – Зарплаты в университете, и, правда, маленькие. Но это зависит не от Кирсанова. Хотя, конечно, он мог бы активизировать хоздоговорную работу. Сейчас многие кафедры вполне прилично зарабатывают на стороне. Проводят исследования для коммерческих организаций, выигрывают гранты. А им размаха не хватает. Они и сами это понимают, но не пытаются ничего изменить. Я и Вадиму об этом говорила, и Никите. – Кстати, как вы относитесь к Квасцову? – К Квасцову? – еще больше удивляется она. – Нормально отношусь. Или вы ждете от меня другого ответа? – Ничего мы от вас не ждем, – грубовато говорю я. – Мы расспрашиваем всех обо всех. – Классический прием детектива, – подтверждает Сашка. – Ах, вот как! – улыбается она. – Хотите уличить меня во лжи? А может, вы думаете, что если я назову кого-то, кто кажется мне подозрительным, то вы тут же вычислите преступника? – А что вы скажете о Квасцове как о сотруднике кафедры? – спрашиваю я. – Если вадим защитит докторскую и станет деканом или проректором, Никита способен стать заведующим? Или Прудникова больше подходит на эту должность? Она задумывается на несколько секунд. – Она целеустремленна, энергична, требовательна. Но если Кирсанов пойдет на повышение или решит сменить место работы, то в должности заведующего куда как лучше будет выглядеть Квасцов – возможно, ему иногда не хватает принципиальности, но зато он умен именно как ученый. Мне даже кажется, он способен быстрее написать толковую докторскую диссертацию, чем Вадим. – Думаю, вы не правы, – вступается за Кирсанова Сашка. – Нет, правда, у Никиты иногда появляются блестящие идеи. А, кстати, почему мы говорим именно о Квасцове? – Мы обо всех хотим поговорить. И о вас, кстати, тоже, – напрямую говорю я. – В частности, нам бы очень хотелось знать, зачем вы вообще работаете в университете при такой маленькой зарплате? Из интереса? Она отрывает взгляд от руля и поворачивается ко мне. – Можно сказать и так. Мне нравится общаться с коллегами, со студентами – чтение лекций и необходимость отвечать на каверзные вопросы заставляет быть в тонусе. Если бы не работа в университете, я бы не знала о бухучете и половины того, что знаю. А учитывая, что я бываю на кафедре всего несколько часов в неделю, заработная плата не играет решающую роль. – А если не секрет, какое место работы основное? Она достает из бардачка визитку. – У меня собственная фирма – оказываем услуги по ведению бухгалтерского учета, занимаемся налоговым консалтингом. Интересно, фирма возникла тоже с подачи бывшего супруга? Или хватило собственных способностей? Хотя какая мне разница? – А как вы оказались в университете? – Один хороший знакомый, который раньше преподавал здесь бухучет, уговорил поработать вместо него. Он переезжал в Москву. Кирсанов попросил его порекомендовать кого-нибудь. Тот рекомендовал меня. – А коллектив на кафедре вам нравится? – Конечно. Там все замечательные. – Так уж и все? – не верю я. – Ну, может быть, не все, – признает она. – Разумеется, там есть люди, которые мне не очень симпатичны. Но это не значит, что они чем-то плохи. Абсолютно все не могут нравиться. – Вот как? – проявляю я интерес. – А какие люди вам нравятся? Прежде, чем ответить, она думает довольно долго. – Мне нравятся люди, которые не разучились верить в чудеса. И которые сами не стесняются помочь этим чудесам свершиться. – Как Варя, например? – подсказываю я. Лицо Евгении светлеет. – Да, как Варя, – подтверждает она. – Как Ника Сташевская. Как вы с Александром Дмитриевичем. – Мы? – Ну, да, – смеется она. – Вы же оказались в состоянии подобрать бродячего кота, идя в ресторан на деловую встречу. А для него сейчас еда и крыша над головой – это тоже маленькое чудо. Стрелки часов приближаются к восьми, и я боюсь, что беседа наша завершится, по сути дела, так и не успев начаться. Женя тоже смотрит на часы. – Извините, боюсь, ничего полезного я не сказала. Куда вас отвезти? Я называю адрес, и через пять минут мы оказываемся возле моего подъезда. Кажется, Сашка разочарован, что мы доехали так быстро. Неужели снова втюрился? Я почему-то не удивлена. Мы уже выходим из машины, когда Калинина спрашивает: – Александр Дмитриевич, вы хоть умеете обращаться с котами? Он заверяет ее, что умеет. Правда, скромно умалчивает, что понятия не имеет, как обращаться с двумя котами одновременно. Женя уезжает, а я помогаю Сашке устроить кота на заднем сиденье его автомобиля. Мне ужасно стыдно, что я навязала ему такую обузу. Хотя он вовсе не ропщет. Я беру с него обещание позвонить и рассказать, как отнесутся коты друг к другу, и тащусь домой. Звонок раздается через час. – Я назвал его Маркизом, – радостно сообщает Сашка. Я хихикаю и спрашиваю, как его персидский аристократ отнесся к появлению конкурента – ведь не сойтись характерами могут не только люди, но и животные. – У Лорда слишком барские привычки, чтобы унизиться до перепалки. А Маркиз для этого слишком слаб. Зато он с удовольствием слопал «Вискас» со вкусом говядины, от которого Лорд воротил нос. Они, кстати, и встретились на кухне. И встреча прошла, как пишут в газетах, в теплой дружеской обстановке. Лорд, как обычно, уснул в комнате на кресле, Маркиз – на коврике возле входных дверей. Слушай, Алиса, а может, мне гостиницу для кошек открыть?