Она не злорадствует, она жалеет его! – Задержан, – уточняю я, вспоминая слова дяди Димы. – Правда, в чём разница, я не знаю. – А Дарья Дмитриевна? – переходит на шепот Варя. – Тоже, – с излишней резкостью бросаю я. – Но, думаю, она выпутается. Варя вмиг бледнеет. – Вы разве верите, что это Кирсанов велел ей дать Никите снотворное? Ведь вы не верите, правда? Мы с ней давно уже на «ты», но она, как обычно, об этом забывает. Я качаю головой. – Нет, не верю. Но какая разница? Вадим подтвердит всё, что бы она ни сказала – ради сына. Каково будет мальчику остаться одному? Варино лицо уже залито слезами. – Но это неправильно! Это мерзко! Это она во всём виновата! Мне тоже жаль Вадима. И если выбирать между ним и Дашей, то я, конечно, тоже на его стороне. Но только на безвинную жертву он совсем не похож. Думаю, Варя тоже это понимает. – Не сумасшедший же он, в самом деле, чтобы садиться в машину с человеком, который с минуты на минуту должен был заснуть! Он ничего не знал! Видел бы он, как она его защищает! Вот только стоит ли он этого? – Дядя Дима сказал, что хороший адвокат их обоих сумеет вытащить – отделаются условным сроком, испугом и общественным порицанием. Женя со звоном ставит бокал на стол. – Как это? Никита погиб! Я всего лишь передаю слова Ткаченко. – Адвокат докажет, что доза снотворного не была смертельной. К тому же, все мы слышали, как Даша отговаривала его от поездки. А авария могла произойти не потому, что он заснул за рулем, а потому, что не справился с управлением из-за того, что был пьян. А пил коньяк он по собственной инициативе. Варя, кажется, вздыхает с облегчением. И робко смотрит на нас – дескать, да ладно, девочки, ведь вы тоже не хотите, чтобы он сел в тюрьму? Выпиваем еще по бокалу. Варя пьянеет быстрее нас с Калининой – иначе ей бы ни за что не решиться спросить: – Женя, а ты его уже совсем не любишь? Спрашивает она Женю, а краснею почему-то я. Я не вижу себя со стороны, но чувствую, как пылают мои щеки. Хорошо, что она не спросила об этом меня. Хотя чего я так разволновалась? Женя хмурится. – Нет, не люблю. Что за странный вопрос? Варя совсем тушуется. – Ну, я подумала, раз ты пошла работать к нему на кафедру… И то письмо… Женя вздыхает. – Когда я согласилась работать в университете, я не знала, что он тоже работает здесь. Мой знакомый, который попросил меня почитать лекции вместо него, называл заведующего в разговорах исключительно по имени-отчеству. О том, что это – Кирсанов, я узнала только после того, как со мной заключили трудовой договор. Идти на попятную было неудобно. Да это показалось даже забавным – узнать, каков на самом деле человек, которого я знала только по письмам. Она говорит о нём так спокойно, что я даже завидую. – И каким он тебе показался? – быстро спрашиваю я. – Оказалось, он – совсем другой. Не лучше и не хуже. Просто другой. Варя слушает ее, как зачарованная, что, впрочем, не мешает ей учуять абрикосовый запах из кухни. – Девочки! Пирог-то подгорел! Через секунду она уже брякает противнем и тарелками. – А письмом, – чуть понижаю я голос, – ты ему хотела отомстить? Женя допивает мартини залпом. – Отомстить? За что? За то, что поддержал меня, когда мне было плохо? За то, что несколько месяцев был моим единственным другом? Тогда я злилась на него, признаю. А когда заново с ним познакомилась, пожалела. Его, глупенького, пожалела. Может быть, я не права, я его знала только по переписке, но мне казалось, он человеком был тогда – настоящим человеком. Да, впрочем, кому я рассказываю? Ты тоже знала его тогда – даже лучше, чем я. Когда я только начала у него на кафедре работать, несколько раз порывалась сказать ему, кто я такая. Думала, забавно будет вспомнить молодость, может быть, даже подружиться. Сама не знаю, почему не рассказала. А потом он ухаживать за мной начал, в ресторан пригласил. И я поняла – ни к чему вспоминать. – И всё-таки, – шепчу я, радуясь, что Варя всё еще на кухне, – это письмо… – Да я из-за Вари ему написала! Ну, как ты не понимаешь? Заметила, что у них роман намечается. И испугалась, что он закончится именно так, как закончился. – Ты уже тогда думала, что он ее бросит? – изумляюсь я. – Мне казалось, они могли бы быть очень славной парой. Почему он должен был ее бросать? Она смотрит на меня как на неразумного ребенка. – Почему? Да потому, что Варя – не стерва. – А разве это плохо? – ее слова кажутся мне абсурдом. – Спроси у Вадима, – советует она. – Мужчина, который хоть раз был влюблен в такую женщину, как Даша, всегда будет к стервам тянуться. А в Варе стервозности нет ни на грош. У них тогда еще только-только всё начиналось. Еще можно было остановиться. – И ты решила его отвлечь? – Глупо, да? – впервые смущается Женя. – Я подумала, что если у них всё серьезно, то мое письмо им не помешает. А если он сомневается в своих чувствах, то оно заставит его задуматься. Он вспомнит старую историю, поймет, что нынешняя история чем-то на нее похожа, и поостережется внушать Варе надежды. Я молчу, прислушиваюсь – Задорина уже разливает чай по чашкам. – Я боялась, что у них ничего не получится. Боялась, что Варя привыкнет к нему, а он однажды не придет. Ей, кажется, грустно – должно быть, вспомнила себя восьмилетней давности. – Ты долго злилась на него после той истории? – Долго? Нет. Хотя, не скрою, было обидно. Жанна надо мной так смеялась! Вот в тот день, наверно, я могла бы его убить. Но потом прошла неделя, другая, я перестала общаться с Жанной и поняла, что ничего, в сущности, не произошло, и я уже жалела, что отправила ему то гневное письмо. Мелькала даже мысль снова написать ему и сказать, что всё в порядке – тем более, что он прислал сообщение с извинениями. – А почему ты бросила университет? – Влюбилась, – улыбается она. – А мой избранник, хоть и родился в Питере, работал в Москве в фирме своего отца. И я поехала учиться в столицу. Там мы и поженились. Так что с Вадимом эти перемены связаны не были. – Ой, девочки, что-то я пьяная совсем, – Варя появляется на пороге с заставленным чашками и тарелками подносом. – Мне совсем нельзя пить. Я сразу пьянею. Женя помогает ей расставить чашки на столе, и мы пробуем пирог – очень-очень вкусный. Или это мне спьяну кажется? А может быть, я просто голодна? О дружбе и мечтах На следующее утро меня будит Сашка. Он врывается в квартиру вместе с потоком морозного воздуха и предлагает: – А давай уедем из Питера на Новый год! Я уже собрал свою походную сумку. – В Устюг? – замираю я от восторга. – А почему бы и нет? – он пожимает плечами. – Нужно сменить обстановку. Слишком много всего произошло. Только ты не тяни с решением – собирайся! Я бросаюсь к шкафу-купе за небольшим чемоданом, потом – к комоду, за косметикой. Но уже через пять минут прихожу в себя. – Нет, не получится. Представляешь, сколько народу едет туда именно на Новый год? Да там гостиницу за несколько месяцев бронировать нужно. Давыдов не возражает, но достает телефон, выходит в интернет. Хмыкает: – Да, не дешевое удовольствие. Но не волнуйся – потянем. Мне премию выплатили – с пятью нулями. Могу я позволить себе хоть раз в жизни исполнить чью-то мечту? Ты собирайся, собирайся, я уже два номера забронировал. Люкс отдам тебе. Я взвизгиваю и бросаюсь ему на шею. Он, кажется, краснеет. – Ладно, я тебя на улице подожду. Мне еще сестре позвонить нужно – думаю, она согласится присмотреть за Маркизом.