Но только не мне! Меч Ичина разрубил призрачную преграду. И следующим ударом я… Отлетел к костру, отброшенный чёрным воином. Правая рука онемела совершенно. Я бросил короткий меч и переложил длинный в левую. И опять пришло ощущение, что меч — мой. И что я всегда держал его в левой! — А ну, иди сюда, тварь! — прохрипел я. — Чем бы ты ни был — смерть есть у всего! И сегодня ты сдохнешь здесь окончательно! Чёрный воин не ответил. Он поднял меч и двинулся на меня. * * * * Строчка из стихотворения Алексея Кольцова(1809−42, русский поэт-деревенщик) «Косарь»: https://klassika.ru/stihi/kolcov/ya-kuplyu-sebe.html Женька намекает на финал: Раззудись, плечо! Размахнись, рука! (…) Поклонись, цветы, Головой земле!.. ** Медведь — животное, созданное нижним, тёмным богом — Эрликом. Глава 17 Глаз колдуна Демон это был или нет — интеллект оказался не самой сильной его стороной. Решил, что я буду сражаться, раз нагнал столько пафоса? Как бы не так! Мой меч копьём полетел в Мергена, а я — кубарем покатился демону под ноги. Рассчитывал, что он отпрыгнет и попытается достать меня мечом. А я увернусь и попытаюсь добежать до трупа недошамана, чтобы подхватить там своё оружие. Я был уверен, что по Мергену не промахнусь — он стоял, как приклеенный. Однако тупой демон застыл на месте, и я врезался в него как в сугроб, взорвавшийся вдруг алыми, но очень холодными искрами! Барсы восторженно заорали. Я вскочил на ноги и понял: демон рассеивается! Его чёрное тело сыпало искрами, как бенгальский огонь, пока от него не осталась кучка серого пепла. А потом и она растаяла, не оставив на траве даже следа. Я поискал глазами Мергена. Недошаман лежал скрючившись, а мой меч торчал у него из груди. Отличный бросок, Женька! Зачёт! Знай наших! Вот только меч, на который опирался Мерген, куда-то исчез. А куда? Ведь никто просто не успел бы его забрать. Может, и он растаял, как демон? Тело моё запоздало скололо болью — столкновение с умирающим демоном не прошло для него даром. Морщась, я обвёл глазами поле боя. К счастью, и Истэчи, и другие барсы, что пытались прийти мне на помощь, остались целы. Хотя многие были оглушены и двигались с заметным трудом. Ыйген держался за окровавленную голову. Мой приятель, Истэчи, растирал, висящую плетью руку. Но пальцы его шевелились при этом — значит, не совсем паралич. Хорошо. А вот шаман Ичин выглядел скверно: он весь как-то сгорбился, под глазами залегли синие тени. Ну, хотя бы живой — и то хлебушек. Если бы не меч, что он сунул мне в руки… Ичин где-то раздобыл меч Камая — я был уже в этом совершенно уверен. И догадался, что я сумею им драться. Но почему — я? Ведь он мог бы попытаться сам вступить в бой с демоном? Я подобрал меч, подаренный Истэчи, сунул в ножны. Не факт, что демон издох — он мог отвести мне глаза и удрать. Да и меч Мергена исчез не просто так. А вдруг среди барсов есть его подельник? Такая же замаскированная мразь? Подумать над конспирологией ситуации мне не дали — окликнули: — Гэсар! Это был, разумеется, Истэчи. Остальные барсы — кто робел, кто не знал, как ко мне обратиться после всего, что случилось. Я разом отдалился и от молодых, среди которых мне уже определили было положенное «безлошадному» барсу место, и от опытных воинов — ведь никто из них не смог бы убить демона. Барсы — здесь были все, кто остался в лагере — столпились вокруг лежащего на земле тела Мергена и с тревогой поглядывали на меня. Что же я сам такое? Как себя поведу? А вдруг я — тоже какая-нибудь нечисть? Или посланник Тенгри, светлого неба? Как определить это наверняка? Я подошёл к телу Мергена, и передо мной расступились. Недошаман лежал на боку, подогнув колени и, словно бы, обнимая мой меч. Наклонившись к нему, я взялся за рукоять и принял устойчивую позу, чтобы выдернуть оружие. Но к моему удивлению, тело воина поддалось, как картонное. Оно оказалось сухим и лёгким! Я дёрнул сильнее, и Мерген треснул, а потом развалился пополам! — Ичин! — заорал я оглядываясь. Но воины столпились вокруг так плотно, дубины длинные, что я не мог нашарить глазами шамана. — Ичин! Где ты? Сюда! Это было, пожалуй, самое страшное из того, что я сегодня увидел. Призраки, демоны… В самой глубине души я всё ещё до сих пор не верил в их реальность. Но Мерген только что был человеком из мяса и костей. Я буквально десять минут назад отменно врезал ему плашмя по хребтине. И вдруг он превратился в мумию или подделку из папье-маше — кто бы их различил? Барсы стали перешёптываться, не осмеливаясь даже говорить при мне в полный голос. Но я видел: они тоже боялись того, что случилось с телом их бывшего товарища. Наконец Ичин протолкался сквозь толпу и встал рядом со мной. Не наклоняясь к телу, поддел сапогом сухой человеческий остов в одежде Мергена. Голова, полностью иссохшая, с пустыми глазницами и торчащими вперёд зубами легко отломилась от шеи. Рассыпался и ворот рубахи, словно тело пролежало вот так лет сто. — Что это? — спросил я, стараясь не показать ужаса. Ичин пошевелил носком сапога грудную клетку Мергена и указал пальцем: — Смотри! Остатки одежды осыпались с костей, и я увидел на иссохшей грудине чёрный камень на кожаном шнурке. Камень был матовый, жирный, округлой формы, с дыркой как у «куриного бога». Вроде бы ерунда, но под ложечкой ёкнуло — тело Камая знало, что это за камень. Чёрный, масляно блестевший камень был как новенький, в отличие от тела и одежды Мергена. Он словно звал — возьми меня в руки, владей мной! Над ухом кто-то горячо задышал и я, быстро обернувшись, чуть не уткнулся лицом в плечо Истэчи. Приятель подобрался втихую и наклонился ко мне. — Это опасный, злой камень! — зашептал он. — Мерген сделал плохо — он где-то нашёл злой камень — и камень его убил! — Да ну? — не поверил я. — Такие булыжники на лесной тропе не валяются. Где это он его нашёл? Может, кто-то ему помог, а? — Говорят, это камень чёрных колдунов терия Вердена, — подал голос один из старших барсов. — Их привозят торговцы эликсиров и дурманящих трав. Говорят, что чёрные камни исполняют желания, но отнимают разум. — Разум отнимают? — переспросил я. — Всего лишь? Да тут, похоже, всё тело отняли! Я нехорошо выругался сквозь сжатые зубы. Ну что за херня? Неужели Мерген не понимал, что с ним будет? Не идиот же он? И тело его — какое-то искусственное, а не просто сухое! Что сделал с ним этот камень?