Миллисандра подумала и кивнула, признавая мою правоту. — А в-третьих, мне плевать, что с тобой будет дальше. Не дожидаясь ответа, я выпрыгнула в окно. Ступа была наготове и подхватила меня на лету. Да чтобы я еще хоть раз связалась с принцессой! Разовая помощь — одно, а в вечные няньки или телохранители я не набивалась. И потом, какой от нее толк? Даже родового проклятия нету! При мысли о дипломной работе, для которой у меня до сих пор не было практического материала, мне стало совсем грустно. А печалиться лучше всего в правильной компании! Приземлившись, я достала из сумки клубочек. — Миленький, покажи мне дорогу к избушке Листика. * * * Домовые — народец хозяйственный, но прижимистый и некомпанейский. Годами могут носа из облюбованного жилища не высовывать. В Златолесье домовые не водились, в академии не прижились, так что мне приходилось довольствоваться теоретическими знаниями. Они-то в настоящий момент и подвергались серьезным сомнениям. На полянке перед избушкой Листика шла коллективная засолка огурцов. Зелененькие, пупырчатые, упругие, точно прямо с грядки, они аккуратными горками лежали в кадках. Рядом стояли огромные бочки. В одной готовился рассол, из другой по пояс высунулась знакомая мне русалка и руководила процессом: — Чеснока не жалей. И хрена. Хрена побольше. Асмодей Бультыхович остренькое обожает. — Да будут мне тут всякие чешуйчатые указывать, как огурчики засаливать! — Листик бухнул в кадку пригоршню чеснока, а затем от души сыпанул перца. — Апчхи! Р-р-ры на вас! — Лежащий возле бочки Захарий недовольно тряхнул мордой. — Путевое бы что приготовили. Расстегаи, там, или кулебяку. — Сам ты бяка лохматая. Ничего в разносолах не понимаешь, — возмущенно дернула плечиком русалка. — Будешь обзываться — к озеру на собственном хвосте поскачешь, — обиделся волкодлак. — Не помешала? — громко поинтересовалась я. Увидев меня, русалка чуть ли не выпрыгнула из бочки. — Элли, пообещай, что это навсегда! — Ты же сейчас не место своего пребывания имеешь в виду? — Да при чем тут я! Речь об Асмо-оде-е-е… — певуче пояснила она. Какой еще Асмодей? Я покосилась на Листика в ожидании пояснений. — Ох, Эллюшка. Как ты? Не икается? Ушки не горят? — ехидно вопросил тот. С ушами у меня был полный порядок, но слова Листика заставили насторожиться. — Да р-раслабься, — раскатистый рык заменял волкодлаку смех. — Хор-рошо ты над нашим водяным поколдовала. Р-русалки тебя на р-руках носить готовы. — Правда? Да я же вроде только прежний облик вернула. Резкий порыв ветра подхватил невесть откуда взявшийся кусок тонкого пергамента и швырнул мне в лицо. — Прошу прощения, не рассчитал. — Материализовавшийся Иов аккуратно отлепил пергамент от моего носа. Я сделала пару шагов назад и увидела изображение широкоплечего мускулистого красавца-русала. Он восседал на плавающей коряге, с гордостью демонстрируя кубики пресса, и только залысина на голове да нос картошкой подсказывали, что на рисунке изображен известный мне Водолей Бультыхович. — Ежки-поварешки… — еле слышно выдохнула я. — Хоро-ош, — томно выдохнула русалка. — Осчастливила ты наше озеро, ведьма. Асмодеюшка — кладезь тестостерона в нашем подводном царстве. — Так его же Водолеем звать, — неуверенно напомнила я. — Разве такой эталон мужской силы может зваться Водолеем? Он Асмодей, владыка пресных вод и водоемов. — Миленько. Сначала я сочла, что рыбохвостая переигрывает, а потом поняла: втрескалась она, как треска на нересте. Как там Захарий сказал? Русалки на руках носить готовы? Лишь бы через недельку-другую, после завершения огурцово-икорного периода, не возжелали меня утопить. Пожалуй, от озера мне теперь лучше держаться подальше. — А я принцессу утащила, — словно между прочим обронила я. — Симпатичную? — ревниво спросила русалка. — Сама не пострадала? — Домовой прервал процесс сортировки огурцов. — Кор-рмить ее пр-ридется, — со знанием дела заметил Захарий. — А я думала, что хоть кто-то спросит, зачем я это сделала, и заодно подскажет варианты ответов. — Украла — значит, для дела, — уверенно произнес Иов. — Логично. Осталось придумать для какого. — Связала ты ее хотя бы надежно? А то заплутает в лесу — замучаешься искать, — рассудительно заметил Листик. Мне и в голову не пришло, что Миллисандра может попытаться выбраться из башни. Нет, глупости это. Не станет такая изнеженная девица рисковать собственной шеей. И потом, комната ей понравилась. Сама заявила, что хочет в ней пожить. Еще бы я знала, кому принадлежит Черная башня и как быстро в ней объявится владелец. — Листик, а Черная башня чья? Услышав вопрос, домовой заметно вздрогнул. — Не стоит ею интересоваться. Вот зачем тебе какая-то башня? Избушка намного лучше. И компания здесь приятненькая, и пожевать всегда что-нибудь найдется. Я перевела взгляд на Захария. Волкодлак сначала сделал вид, что спит, а потом приоткрыл один глаз и проворчал: — Любопытство сгубило кошку. Иов оказался самым догадливым. Призрак печально покачал головой и тут же сдал меня: — Наша Элли уже побывала в башне. — Это ж когда успела?! — Листик от изумления подпрыгнул на месте. — Нам почто не сообщила? — Вот считайте, что сообщаю. — И принцессу ты в ней поселила? — ужаснулся Иов. — Она сама напросилась. Молчавшая до сих пор русалка едва не вывалилась из бочки. — Что, так и сказала? — Ну да. Хочет немного там пожить. А что не так? Башня уже занята? — Пустая она, — просиял Листик. — Пусть твоя принцесса живет, сколько ей надобно. — А если р-рискнет чудить — мы ее съедим! — оптимистично подгавкнул волкодлак и поклацал зубами для пущего эффекта. Выглядело жутковато, однако все прекрасно знали, что Захарий мяса не ест, что, впрочем, не мешало ему мечтать о настоящей волчьей охоте. — Надо же… Принцесса… — Листик пощелкал языком. — Принцесс в нашем лесу еще не было. — И что ей дома не сиделось? — Русалка недобро зыркнула в мою сторону. Не иначе как опасалась, что прибывшая положит глаз на водяного. — Вот об этом я и хочу с вами поговорить. Я эту принцессу вроде как спасла. — Ты ее укр-рала, — напомнил Захарий. — Со стороны все выглядело именно так. Однако произошло это в процессе покушения. — А вот с этого момента поподр-робней! Скольких ты уложила? Кр-ровищи много было? — В ожидании ответа волкодлак замер с открытой пастью, даже язык наружу вывалил. — Много, — не стала разочаровывать его я. — Одному наемнику я вспорола брюхо, второму выколола глаза, третьему… Придумать, какая кара постигла третьего нападавшего, я не успела. Захарий жалобно заскулил и упал в обморок. И в кого он такой чувствительный? Свирепый волкодлачий облик никак не отразился на его характере. Кто бы ни превратил Захария в черного волка-переростка, он знатно повеселился. — Выходит, девчушку дома обижали? — задумчиво изрек Листик.