– Командир, а ведь минер-то у бандитов никуда не годный, – сразу, едва спустившись в колодец, сказал лейтенант Кротов. – Я вообще думаю, что первое самодельное взрывное устройство не он смастерил. Рука не та. Да и голова тоже. В эту штуковину слишком много всяких хитростей было насовано. А тот тип, который ее устанавливал, – откровенный дуралей, ни черта в таком деле не понимающий. – С чего ты это взял? – спросил Ибрагим Владимирович. – По месту установки понял. Взрывное устройство следовало размещать внизу. Спустившись, проще всего в темноте наступить на растяжку. Или спрыгнуть на нее. Здесь песок подсыпан. В нем растяжку легко спрятать. Нужно только вес натяжения рассчитать, чтобы от тяжести песка взрыва не последовало. – Может, они просто торопились, – высказал предположение командир разведывательной роты. – Когда спешишь, ставишь, бывает, где и как попало. – Может быть. Только торопливость у минера сродни трусости. Но что наверху устанавливать, что внизу – разницы мало. Хотя наверху работать опаснее. Там застукать могут. Внизу камней поблизости почти нет, но само устройство можно и в землю закопать, и в песок. – Ладно. Давай оставим этот вопрос на совести эмира. Так что там, внизу? – Галерея. – Длинная? – Метров пять с половиной. От силы шесть наберется. – А дальше что? – Скала. И лаз под нее. Такой же колодец, как первый. – На взрывное устройство проверил? А то, может, их минер тебя так вот обмануть решил. В первом лазе его нет. Дальше ты уже небрежно искать будешь и нарвешься. – Вполне допустимый вариант. Посмотрю. Я еще не спускался. – Гони вперед. Подсвечивать не забывай. – Я в слишком тяжелом костюме. Один из моих бойцов уже рядом, но он меня не удержит. Второго ждем. Вот, полный комплект собрался. Теперь вперед! Анчар видел толстую веревку, которую принесли саперы из лагеря. Командир роты сам недавно выписывал ее на складе для нужд саперного взвода и знал, что она двадцатиметровая. С одного конца к ней крепким морским узлом была привязана палка-поперечина, на которую можно было и ноги поставить. Потом, удерживаясь на руках и подогнув одну из ног, солдат мог носком берца аккуратно потрогать песок в поисках возможной растяжки. Этого требовала элементарная безопасность. Конечно, хорошо бы еще и миноискатель с собой брать, однако этот прибор сам по себе весит немало, около шести килограммов. Лейтенант Кротов в дополнение ко всему был еще и в защитном костюме сапера, вес которого составлял около сорока килограммов. Плюс к этому еще и сам лейтенант, который особой худобой не отличался. А у солдат руки не из железа сделаны. Тем более что саперам, как радистам или снайперам, обычно не рекомендуется носить на руках более двадцати пяти килограммов. Это все, конечно, условные нормативы, которые постоянно нарушаются. Например, саперы обычно бывают заняты на возведении переправ через реки. А там без сильных рук никак не обойтись. Сваи ведь не всегда приходится механизмами устанавливать. Да и ввинчивать их тоже часто приходится без помощи техники. Поэтому простых саперов командование обычно негласно отделяет от минеров. Но командир саперного взвода обязан знать и строительное, и минное дело. Ибрагим Владимирович хорошо знал, как настраиваются взрыватели мин. Большинство натяжных взрывателей крепится к специальной антеннке, которую требуется наклонить под определенным углом, чтобы освободить боек, ударяющий в капсюль. Все они имеют собственную гибкую градацию. Можно установить силу натяжения, необходимого для взрыва, допустим, в десять килограммов. Тогда на этой растяжке подорвется гуляющая коза с красивыми выпученными глазами и жидкой кучерявой бородкой или собака средних размеров, например, служебная поисковая овчарка, идущая по чьему-то следу и обученная проведению задержания. Но чтобы взорвался человек, сила натяжения должна составлять шестьдесят килограммов. На противотанковых минах с взрывателем нажимного действия вес устанавливается уже совсем другой. Прямо по такой мине может спокойно проехать даже тяжелый внедорожник, тянущий более трех тонн. Однако танк обязательно вдавит кнопку взрывателя на нужную глубину и активирует сам взрыватель. Хотя известны курьезные случаи, когда кнопка взрывателя попадала строго в пространство между траками гусеницы танка. Он проезжал через одну мину, но потом взрывался на следующей. Потом к нему подходил эвакуатор танков, механик-водитель которого вроде бы вполне резонно рассчитывал, что путь безопасен. Тут-то и срабатывала первая мина. Все здесь зависит от случая и везения. Старший лейтенант Крушинин слышал про танкистов, машины которых никогда на мины не попадали. Знавал он и таких неудачников, которые не пропускали мину, единственную на всей большой дороге. Но Ибрагиму Владимировичу в момент начала проникновения роты в подземную галерею было не до того, чтобы размышлять о чьем-то везении или же наоборот. Он стоял рядом с первым колодцем и наблюдал, как бойцы старшего лейтенанта Соколовского вслед за своим командиром просто спрыгивали в относительно узкое, только слегка подсвеченное понизу пространство. После этого они сразу шагали в сторону, чтобы освободить место следующему спецназовцу. Однако тут из-под земли донеслось предупреждение: – Эй, наверху! Ждать! Идет разминирование следующего колодца. – Крыса, ты где? Доложи обстановку! – потребовал Крушинин. – Анчар, второй уже колодец чист, как и первый. Мы спустились. Новая галерея совсем короткая, в шесть шагов. Дальше новый колодец, переходящий сразу не в галерею, а в еще одну вертикальную шахту. Мы уже забрались глубоко под землю. Я думаю, никак не меньше десяти метров. Обогнули большую монолитную скалу. Между третьим и четвертым колодцами пространство опять заминировано. Я сейчас вожусь там. Вниз пока никого больше не запускай. Значит, старший лейтенант Крушинин оказался прав. Бандитский минер был не так-то и прост. Он не стал устанавливать в первом колодце взрывное устройство, поскольку результат был бы минимальным. Ну, взорвался бы один человек, завалился бы выход, на расчистку которого понадобилось бы еще несколько часов. А потом преследование обязательно возобновилось бы. А вот установка мины в каком-то дальнем колодце уже давала бы куда больший эффект при взрыве. Видимо, бандиты предполагали, что под землю спустятся уже значительные силы. Все эти бойцы в случае срабатывания взрывного устройства будут придавлены землей. Ненадежные стены и потолок, не имеющий подпорок, обвалятся и похоронят здесь спецназовцев. Те из них, которые останутся наверху, смогут выкопать только бездыханные тела. Это будут большие потери, после которых противник едва ли пожелает и сможет продолжить преследование боевиков. Бандиты, как предполагал Ибрагим Владимирович, скорее всего, никуда не ушли. Они пережидали время где-то в глубине, спрятались, как им казалось, в местах, куда едва ли кто пролезет. Теперь боевики ждали, пока спецназовцы покинут ущелье. Тогда бандиты получат возможность выбраться наружу тем же самым путем. А сейчас они могли находиться где угодно, скорее всего, под землей. Именно поэтому тепловизор «Ночного охотника» не сумел никого из них найти. Но и у бандитов, вероятно, не было возможности вести наблюдение за действиями спецназа. Иначе они обязательно атаковали бы спящих солдат. Знают ли они сейчас, что спецназ идет за ними? Едва ли. Практика показывает, что бандиты часто слишком уж надеются на свои взрывные устройства. На пути спецназа таковых должно встретиться достаточно много. Вот если взорвется хотя бы одно из них, тогда бандиты обеспокоятся и обязательно выставят заслоны где-то впереди. В длинных подземных галереях воевать не слишком-то и сложно. Если такой коридор тянется по прямой, то спрятаться в нем негде. Любые силы противника окажутся под огнем. Для этого надо только запереть мешками галерею в определенном месте, оставить отверстие для пулеметного ствола и через него расстреливать спецназовцев даже на звук, на топот ног. Глава 7 Рота все глубже опускалась под землю, переходила из одной галереи в другую. Старший лейтенант Крушинин, все еще находившийся наверху, прекрасно понимал, что лишится связи, когда окажется рядом со своими солдатами. Пока у него была такая возможность, он решил доложить обстановку начальнику штаба сводного отряда, чтобы майор Пороховщиков не ворчал потом на него из-за отсутствия данных. Ибрагим Владимирович знал, что с Пороховщикова тоже обязательно спрашивают, да еще как. Даже тот же полковник Баратов уже наверняка несколько раз звонил ему. Начальник штаба попадает в неприятную ситуацию, когда не сможет дать исчерпывающий ответ на конкретный вопрос. Дежурный офицер узла связи сразу, без всяких лишних вопросов соединил командира разведывательной роты с начальником штаба сводного отряда. Скорее всего, он и сам разговор прослушивал, чтобы потом, при случае, показать свою информированность. Это у связистов часто бывает, хотя и наказывается. – Я – Второй. Слушаю тебя, Анчар. – Докладываю, товарищ майор. Вход в подземную галерею обнаружен с теоретической помощью спелеологов. – Честно говоря, Ибрагим Владимирович, я не очень понимаю, что такое теоретическая помощь, чем она отличается от помощи практической. – Практическую помощь мне оказал полковник Баратов из ФСБ… – Извини, что опять перебиваю доклад. А где полковник находится в настоящее время? Он мне звонил. Я не понял, откуда именно, а спросить его напрямую постеснялся. – Я попросил полковника вместе со спелеологами отправиться в Махачкалу. – Без грубости, надеюсь? – Разумеется. Я его достаточно мягко попросил, даже ни разу не ударил и под ноги не выстрелил. Думаю, они уже дошли до вертолета. Но в воздух машина пока еще не поднялась. Наверное, экипаж двигатель прогревает или еще что-нибудь делает. Думаю, вот-вот полетят домой. – Ну и хорошо, что ты не побил полковника. А он на это напрашивался? – Никак нет. Он напрашивался на участие в преследовании эмира. – Да, в Сирии, я слышал, Баратову так и не удалось к эмиру близко подобраться. А тут вот он, голубчик, совсем рядом. Осталось только руку протянуть. – Но эмир, мне думается, готов эту протянутую руку откусить собственными зубами… У него, кстати, они еще есть? Какого он возраста? – По моим данным, слегка постарше тебя. На четыре-пять лет. – Я думал, товарищ майор, что он вообще человек пожилой. И мудрый, судя по его действиям. – По моим данным, он закончил факультет спецназа в военной академии Иордании. Его курирует сам король этой страны, который, будучи еще наследным принцем, командовал иорданским спецназом. Боевой мужик. О качественной подготовке кадров в академии он заботится основательно. На аз-Захари показал другой эмир, захваченный в плен в Сирии нашей военной полицией и опознавший его как своего бывшего сокурсника. – Тем приятнее мне будет убедиться в том, что наша подготовка лучше, – заметил старший лейтенант Крушинин. – Кроме того, эмир держал при себе несколько человек, которые обучали его бойцов. Он собирался открыть собственную академию спецназа для исламских экстремистов, своих помощников, как и себя самого, видел в качестве ее преподавателей. – Да, такого человека необходимо уничтожить как можно быстрее, не то он и в нашей стране дел натворит. Еще и академию бандитскую откроет. Тип совершенно безжалостный как к своим людям, так и к чужим. – Да, ты мне уже докладывал о расстреле раненых боевиков, которые не могли передвигаться. Я помню. Что еще? Где вы там вход нашли? И, главное, как? – Полковник Баратов поразмыслил и понял, что изменено русло ручья. Возник вопрос – ради чего? Стали мы искать. Россыпь камней была уложена искусственно, так, словно они сверху свалились. Вроде бы совершенно обычный каменный язык. Только вот камни при падении обязательно задевали и царапали бы скалу. А там ничего подобного не было. В старом русле камнепад образовал бы простую плотину, а оно изменено выше по течению. Разобрали мы камни, нашли под ними колодец заминированный. Лейтенант Кротов с самодельным взрывным устройством разобрался. Полезли мы дальше. Скала на повороте крупная, галерея ее снизу огибала. Бригада землекопов, видимо, несколько дней работала, проход готовила. В настоящий момент лейтенант Кротов обезвреживает самоделку, расположенную между третьим и четвертым колодцами. Они идут один за другим. Между всеми прочими колодцами расстояние небольшое. – Бандитов пока не видно и не слышно? – Пока нет. Но я не думаю, что они на поверхность вышли. Скорее всего, боевики расчистили грот или нашли естественную пещеру под местом нашей ночевки. Теперь они ждут, когда мы покинем ущелье, и тогда только выберутся на поверхность. С момента последней геофизической съемки местности тут было два крупных землетрясения. Спелеологи говорят, что под землей в результате этих вот катаклизмов вполне могли образоваться пещеры. Там, видимо, есть запас воды и продуктов на достаточно продолжительное время. Бандиты унесли из магазина много ящиков с консервами. В лагере мы нашли только пустые банки, но и тех было не слишком много. Думаю, продукты хранятся в пещере. А ручей, который много лет подряд туда сбегал, мог под землей целое озеро оставить. Воды боевикам хватит надолго. – Подожди, Анчар, давай соображать. Может, следует там просто засаду выставить? Подождать, когда они выберутся наружу? – Это, товарищ майор, можно было бы сделать только в том случае, если бы мы имели стопроцентную уверенность в том, что у них нет запасного выхода. А он там запросто может быть, вести как в долину, так и в соседнее ущелье. Землекопы, которых эмир увел с собой, в состоянии, я думаю, новый выход соорудить. Мы не можем предположить, где он будет располагаться. – Да, даже тепловизор вертолета ничего подобного не засек, не обнаружил банду поблизости от ущелья. А этот прибор у «Ночного охотника» мощный. Он и спящую птицу в траве найдет. – Эмир вполне мог предположить, что к нам в помощь прилетит вертолет и будет их искать. Он обязан знать, что такое «Ночной охотник». Они же, кажется, в Иорданию поставляются. Поэтому наш противник наверняка предпочтет пару-тройку дней переждать и выходить из-под земли будет только после этого. А мы не знаем, где это произойдет, куда нам посылать засаду. Поэтому попытку догнать их под землей я считаю единственно правильным решением. – Я точно не знаю насчет Иордании. Кажется, у них пользуются популярностью «Апачи». Но в Ираке, в Алжире и в Сирии «Ночные охотники» точно водятся. В Сирии, правда, кажется, только у нашего контингента. Но это не столь уж и важно. Я тебя понял. Доложу в Антитеррористический комитет. А то меня каждые полчаса оттуда достают, а я и ответить им ничего толком не могу. Ищем, дескать, и конец беседе. У тебя все? – Все, товарищ майор. Конец связи? – Да, конец связи. Только ты докладывать не забывай. – Боюсь, под землю залезу, там с дальней связью проблемы возникнут. Если что, не обессудьте. Я уже не сплю. Я работаю. Ибрагим Владимирович прекратил разговор, и тут же у него в кармане виброзвонком напомнил о себе смартфон. Удивляясь и не понимая, кто может его вызывать, старший лейтенант вытащил аппарат и сразу посмотрел на определитель номера. Тот принадлежал отставному подполковнику Владимиру Васильевичу Крушинину. Это было довольно странно. Прежде приемный отец никогда не звонил Анчару во время командировки в горячие точки. Что-то, видимо, произошло. Но если бы какая-то беда случилась с самим отставным подполковником, то об этом врачи или сотрудники полиции сообщили бы в первую очередь майору Пороховщикову, чтобы тот подготовил старшего лейтенанта к какой-то неприятной вести и, возможно, отправил бы его домой по семейным обстоятельствам. Однако Пороховщиков не сделал никакого намека на некие неприятности такого рода. Более того, начальник штаба сводного отряда был настроен благодушно, что с ним случалось часто. Он, судя по всему, находился в прекрасном настроении.