– Нельзя! Ты хочешь позвонить и сдать меня? Так, да? Совсем за дурака меня держишь? – Старший брат недобро усмехнулся. – Ты обретешь свободу только после того, как мы отсюда выберемся. Но, учти мои слова – только относительную. О полной тебе мечтать еще рано. – Я не буду звонить никому. Обещаю тебе. – А что же ты еще хочешь с телефоном сделать? – Только посмотреть. У меня скоро должен родиться сын, твой племянник. Может, его мать что-то написала мне. На ее фотографию хочу посмотреть. – Вот оно что. Ты только сильно не пугайся. После мощной контузии у тебя наверняка проблемы с давлением. Ты ведь слышал, как мне звонил Юнус. Я специально послал его, чтобы он тебя нашел. Я же не знал, что ты так близко и сам ко мне придешь, как будто по вызову. Юнус сейчас захватил и твоего приемного отца, который просит только о том, чтобы мы твою Полину не трогали, и беспрестанно ворчит. Да и ее саму. Вернее, она сама пришла. Юнус позвонил ей, сказал, что Крушинину с сердцем плохо. Он, мол, какие-то вести из Дагестана получил и зовет ее к себе. Она и примчалась бегом. Они вместе сейчас в квартире твоего отца. Ты же не хочешь, чтобы мы им причинили что-то недоброе. – Тем более дай мне трубку. Я только на фотографии посмотрю. Или ты даже этого не хочешь сделать для умирающего брата? Темирхана покоробили последние слова Ибрагима. Он резко шагнул к столу, схватил телефон и не подал его в руки, а бросил младшему брату. Из опасения, что смартфон разобьется и он лишится связи с домом, тот сделал резкое движение всем телом и довольно ловко поймал его. – Так кто тут умирающий? – Темирхан снова фыркнул по-кошачьи. – Ты и в силах, и в разуме. Сдается мне, что ты, брат, будешь куда здоровее меня. Тут Ибрагим Владимирович поморщился от самой настоящей боли, клещами схватившей его за спину, и обессиленно упал на одеяло. При этом он крепко ударился головой о доски и на какое-то мгновение потерял сознание. Темирхан это увидел и все понял. – Ибрагим!.. – Он искренне обеспокоился, бросился к младшему брату, схватил его за плечи и слегка встряхнул. Старший лейтенант застонал и открыл красные воспаленные глаза. Темирхан понял, что брат не притворяется и больно ему по-настоящему. – Прости меня, Ибрагим. Я не думал причинить тебе такую боль. Извини. – Ладно. Давай мы с тобой останемся мужчинами, – сурово ответил старший лейтенант, тут же поднес к лицу телефон, включил его и стал рассматривать фотографии Полины и своего приемного отца. Темирхан чувствовал себя виноватым и даже не смотрел на телефон, хотя эти фотографии появились там специально для него. Анчар воспользовался невнимательностью брата и подключил второй экран, куда сразу вывел СМС-сообщение от Полины. Текст его был не слишком длинный: «Тебя разыскивал какой-то человек. Назвался Юнусом. Я не сказала, где ты, но послала его в бригаду и позвонила Владимиру Васильевичу. Он обещал принять меры. Недавно он говорил со мной. Юнус приезжал в бригаду. Тебя разыскивал. Его задержала ФСБ. Разбираются. Он, оказывается, прибыл из Сирии. У меня все в порядке». – Ты разрешишь мне позвонить моему приемному отцу? – спросил Анчар, желая воспользоваться чувством вины Темирхана. – Нет. Ты же обещал… – Но ты ведь сам меня обманываешь. Поэтому я могу поступить точно так же. Этот разговор Ибрагим Владимирович опять завел специально, чтобы вывести из себя старшего брата, помешать ему обратить внимание на звуки, раздававшиеся за пределами грота, которые постепенно приближались. – Я тебя обманул? – Темирхан сделал вид, что сильно удивлен. – Ты мне рассказывал сказки про сообщения от своего Юнуса, а сам разговаривал с выключенной трубкой, знал, что Юнус сидит в камере в ФСБ, его допрашивают, и он начал откровенничать. – Юнус в камере? – обеспокоенно переспросил Темирхан. Он этого, скорее всего, не знал. Но ведь кто-то позвонил ему с трубки Юнуса, хотел поговорить с ним, возможно, представился. Хотя это совсем не обязательно. Просто Темирхан услышал не тот голос, который надеялся, и потому от разговора отключился. Теперь Ибрагим напомнил ему об этом. Эмир сразу попытался перевернуть разговор с братом в другую сторону, потому что не готов был выслушивать обвинения в свой адрес. Темирхан считал себя сильным. А такие люди не очень-то любят выслушивать нелицеприятные слова. – Ты видишь, чтобы найти тебя, я даже своими верными соратниками жертвую, – заявил эмир. – Юнус был из лучших моих бойцов, одним из самых верных мне парней. Я ни за что не брошу его, из любых застенков вытащу. Нельзя друзьями разбрасываться, а уж братьями тем более. А ты не хочешь признавать моей правды. – Правда у каждого собственная. Только истина бывает одной на всех. Однако она держится от тебя в стороне, как я думаю. Между тем звуки лязганья затворов стали уже достаточно близкими к гроту, занятому эмиром. Крушинину оставалось лишь удивляться, как Темирхан их до сих пор не слышит. Скорее всего, он полагался на часового, падение которого на землю разобрал командир роты спецназа, но пропустил мимо уха сам эмир. Однако время шло, как и бой за пределами грота эмира. В любой момент за занавес из одеяла могли ворваться люди. Но кто это будет – спецназовцы или бандиты? Боевики могут увести с собой своего эмира, прихватить заодно и его брата. А в спецназовцев может стрелять сам Темирхан. Старшему лейтенанту следовало что-то предпринимать. Физическое состояние не позволяло ему быть особо активным, однако он мысленно прикидывал различные варианты своего дальнейшего поведения. Крушинин медленно, с немалым трудом, сберегая себя для дальнейших действий, сел на досках, покрытых одеялом, и отложил в сторону смартфон, не стал возвращать его брату. Дело было вовсе не в том, что этот аппарат требовался пленнику для звонка. В руках опытного человека он мог стать оружием. Старшему лейтенанту стоило подумать о том, как его можно будет использовать. Допустим, хотя бы бросить над головой противника, отвлекая его внимание. Так охотник швыряет свою шапку над головой медведя и получает возможность ударить его ножом в сердце. Медведь шапку старается поймать и поднимает лапы. Может, и человек тоже вскинет руки. Можно бросить телефон в лицо, заставить противника защититься, закрыть его. Ибрагим Владимирович сейчас не думал о том, что все эти моменты собирался использовать против своего родного брата, который когда-то спас его из горящего дома. Крушинин хотел спасти своих бойцов от бандитов, которыми командовал Темирхан. Так уж вышло, что ситуация, сложившаяся здесь и сейчас, поставила его перед выбором. Он должен был решить, кто в действительности ему ближе. Это родной брат, когда-то спасший его, но теперь ставший откровенным противником, или рота, которой он командовал? Солдаты, чьи матери доверили старшему лейтенанту Крушинину жизнь и здоровье своих сыновей, офицеры, которые подчиняются своему командиру и верят в него. Это с одной стороны. С другой – эмир бандитов, человек, который пусть и спас когда-то жизнь самому Ибрагиму Владимировичу, однако сейчас пришел сюда для того, чтобы отнять жизни у других людей ради чьих-то непонятных интересов. Он говорил, что желает отомстить за своего отца. Но Ибрагим Владимирович был уверен в том, что его брат даже не знает, кому и за что. Мстить он хотел всем, кто не с ним, не разделяет его восприятия этого мира. Всю свою жизнь после пресловутого пожара Ибрагим Владимирович мечтал встретиться с братом. Он никогда не думал, что эта встреча будет вот такой, не предполагал, что она поставит его перед подобным выбором. А выбирать было необходимо. Иного разрешения проблемы не существовало. Неужели он должен был пойти за братом, то есть предать все то, чем занимался всю свою сознательную жизнь, своих солдат и офицеров? Старший лейтенант Крушинин привел их сюда, в эти подземелья ради уничтожения, как оказалось, родного старшего брата, того самого человека, который когда-то спас его, тогда еще ребенка. Даже более того. Предать командиру роты предстояло и человека, который воспитывал его, отставного подполковника Владимира Васильевича Крушинина, то дело, которому он посвятил всю свою жизнь, Полину и их сына, еще не родившегося. А ведь рота сейчас, в данный момент, рвется вперед не ради уничтожения бандитов. Солдаты хотят спасти своего командира. Они подставляют себя под бандитские пули, чтобы вызволить, освободить его, даже не зная, жив старший лейтенант Крушинин или нет. Спецназовцы не могут себе позволить отдать врагу даже его тело. Они готовы собой пожертвовать, чтобы его спасти, вытащить из бандитской пасти. Может ли он их предать, поднять на них оружие? Нет, ни за что! А может ли он предать брата? Нет! Тоже не может! Такое вот положение казалось командиру разведывательной роты почти безвыходным. Вариант действий просматривался лишь издалека и состоял только в одном. Старший лейтенант должен был не допустить ни пролития крови спецназовцев братом, ни наоборот. Но для этого ему необходимо было добраться до стола, на котором лежал его автомат. Без оружия в своем теперешнем состоянии Анчар чувствовал себя совершенно беспомощным. Глава 14 Темирхан подошел к импровизированному столу, садиться за него не стал, наклонился над планшетником и спросил: – Как твое самочувствие? Ты сможешь сюда подойти? Ибрагим Владимирович встал. Он чувствовал сильное головокружение, но все же сумел сделать два неуверенных шага в сторону брата. Темирхан обернулся, взглядом оценил его состояние и сказал: – Ладно. Сиди там. Я сам к тебе подойду. Он взял планшетник в обе руки и хотел было шагнуть в сторону младшего брата. Но тот остановил его ладонью, вытянутой вперед, и проговорил: – Я стоя лучше себя чувствую. Мне двигаться надо. Ему необходимо было добраться до оружия, взять в руки автомат, пистолет или хотя бы нож. Каждый мужчина знает, что оружие обладает магической силой, которая перетекает в руку, делает ее куда более сильной, уверенной. Из руки эта самая сила перемещается в голову и во все тело. – Это правильно. Когда кровь бегает по жилам, она обновляется и все тело лечит. – Да, я знаю. Тут главное – не перегружаться. Братья были правы в своих суждениях. Ибрагим Владимирович уже при первых неуверенных шагах явственно ощутил прилив сил. Чем больше он шагал, тем сильнее становился. Но старший лейтенант так и не понял, наступил этот прилив от начала движения или от того решения, которое он уже принял. Крушинин сделал еще два шага и спросил: – Что ты хотел? Голос его был по-прежнему слаб. Язык во рту ворочался с трудом, заставлял напрягаться при произнесении каждого слова. – Я сумел открыть у тебя в компьютере только какую-то схему и сразу понял, что она значит. Откуда у тебя появилась эта картинка? Темирхан был на полголовы ниже младшего брата, смотрел на него снизу вверх, но внимательно и требовательно, как на своего подчиненного. Он, видимо, считал, что в своем положении победителя имеет право требовать. – Твои люди тебя предали. Они не разделяют твоих идеалов, хотели только собственные жизни спасти. Ты уж не вини их, – сказал Ибрагим Владимирович, подошел вплотную к Темирхану и положил руку на его плечо, словно оперся. Он глянул на монитор планшетника и сразу увидел там мигающую точку. В это время где-то там, за одеялом, закрывающим вход в грот эмира, раздался грохот, от которого земля посыпалась с потолка. Старший брат вздрогнул, отвлекся и эту точку увидеть не успел. А это был вызов, просьба дать свои координаты. – Что это? Что-то взорвалось? – спросил Темирхан, глядя в сторону выхода. – Это выстрелила снайперская винтовка «Корд», – спокойно ответил Анчар. – Она всегда так бьет. А в подземелье звук становится особенно громким. Здесь у тебя эхо балуется. «У тебя». Эти слова прозвучали так, словно Ибрагим Владимирович посчитал старшего брата постоянным тутошним жителем, хозяином всех этих подземелий.