«Держись, Джек. Ты поднялся уже так высоко, постарайся сейчас не испортить все». Он видел, что ситуация ухудшается, и ему требовалось что-то сделать. Шекс не вернется в Даремский университет – он сломался после случившегося с Бет, и его отец договорился, используя связи, чтобы ему разрешили закончить учебу удаленно. И вот теперь Джек сидел в отделении полиции, готовился к допросу касательно убийства. Боже, эти уроды на самом деле хватаются за соломинки. «Я здесь не как подозреваемый. Я здесь по доброй воле». Он повторял эту мантру и благодаря ей успокаивался, лучше держал себя в руках. Принимая во внимание, из какой он семьи, детектив, который вел дело, предложил поговорить в университете, но Джек твердо ответил: нет. Он сам придет в отделение, ему не хотелось особого отношения к себе. Теперь Джек сидел рядом с лучшим другом и адвокатом отца. Детектив сказал, что в этом нет необходимости, но отец никогда не позволил бы ему переступить порог отделения полиции без сопровождения Джереми. – Вы хорошо знали Бетани Коннорс? Джек посмотрел на Джереми, тот кивнул. – На самом деле нет. То есть я хочу сказать, она была девушкой моего друга… – Невестой, – поправил детектив. «Чертов придурок, какая разница?» – Да. – Джек позволил себе натянуто улыбнуться. – Конечно. Но я встречался с ней всего несколько раз. Детектив улыбнулся в ответ. Он терся большим животом о край стола, и живот все ближе приближался к Джеку, когда детектив наклонялся вперед. У него были сальные волосы, которые тот не мыл уже несколько дней, лицо казалось темным от отросшей щетины. Этот человек много работал, явно сверхурочно, но он больше не получит никаких сведений от Джека. Джек мог бы поставить на это свою жизнь. – Несколько подруг Бет заявили, что вы были в нее влюблены. Джек вздохнул. От истеричных женщин всегда следует ждать драматизации событий. – Да, я считал ее симпатичной. Вы же видели ее, да? У нее была тонкая талия и при этом большая грудь, на которой можно было держать миску с кашей… – Джереми кашлянул. – Простите, – извинился Джек, приняв пристыженный вид и с трудом сдерживая улыбку при виде отвращения на лице детектива. – Да, я считал ее симпатичной. – Вы, вероятно, испытывали раздражение, когда она начала встречаться с вашим лучшим другом. Встречаться? Кем себя возомнил этот мужик? Фонзи? [40] Больше подходило слово «трахаться». Она трахалась с Билли, и долго это не продлилось бы. Джек видел, что говорил взгляд зеленых глаз этой охотницы, когда она на него смотрела. На самом деле она хотела его. – Нет, не испытывал, – заявил Джек. – В Дареме много девушек типа Бет. У меня нет недостатка в свиданиях. – Он специально подчеркнул последнее слово, поддразнивая детектива, который был так сильно оторван от реальности. – Вы не отправляли ей подарки? Смысла врать не было. Дженнифер должна была рассказать этому дерьму о его подарках Бет. – При нашей первой встрече Бет упомянула, какие произведения искусства ей нравятся, и я их ей посылал. Тогда я еще не знал, что она встречается с моим лучшим другом. После того как я это выяснил, тут же извинился перед Бет и сказал, чтобы она оставила все подарки себе – я искренне сожалел, что вел себя таким образом, и просил считать их моей попыткой извиниться. Я никогда преднамеренно не стал бы ухаживать за девушкой лучшего друга. Ему страшно не нравилось, что приходится говорить такие вещи, он казался самому себе жалким, но это сработало: идиот скушал это представление «брат мой, друг мой». Джек бросил взгляд на Джереми, который снова кивнул. Боже, сколько же отец платит ему за то, чтобы он тут сидел и кивал? – Хорошо. Итак… В дверь постучали, и в кабинет вошел молодой офицер с округлившимися глазами, словно до сих пор не верил, что его пустили в отделение полиции без наставника. Он не знал, куда деть руки, когда обратился к детективу, сидевшему за столом. – Простите, что перебиваю, сэр, но мы его взяли. Толстый мужик, сидевший за столом, нахмурился. – Твою мать, Дэвид, неужели ты не видишь, что я опрашиваю свидетеля? После этой головомойки молодой человек покраснел, но добавил: – Простите, сэр, но старший инспектор Барнс хочет, чтобы вы там присутствовали. Он сказал… Детектив повернулся к Джеку. – Простите, но мне нужно ненадолго уйти. Вы можете подождать несколько минут? Сердце Джека судорожно забилось в груди. Они нашли того бродягу? Дверь за детективом закрылась, но неплотно. Джек подошел к ней и приоткрыл побольше, но все равно ничего не услышал. – Мне нужно в туалет, – заявил он Джереми. – Через минуту вернусь. У Джереми не хватило смелости возразить. Джек открыл дверь и отправился за двумя полицейскими. Говорили они на повышенных тонах, и это заставило его остановиться. Черт, вот оно! Сейчас все может закончиться. Глава 39 Проходит час, а Ник еще не вернулся, поэтому я снова наполняю бокал и возвращаюсь к своим записям. Судя по показаниям полицейского, который вел расследование, нас с Диланом обнаружил Марк и сразу же повез в больницу. Когда в дом приехала полиция, они нашли подушку – орудие убийства – на полу, там, куда ее отбросил Марк после того, как вырвал из моей крепко сжатой руки. Еще на полу валялась пустая баночка из-под аспирина и натекла лужа крови – в том месте, где я ударилась головой после того, как отключилась. Марк обратился за помощью к доктору Райли, которого встретил на автомобильной стоянке перед больницей. Доктор Райли заявил, что и я, и мой сын мертвы. Нас завезли в помещение, и тут еще один медицинский работник заметил, что я дышу. Они все остолбенели от шока. Полицейский психиатр подтвердил, что я, вероятно, отключилась из-за послеродового психоза – потеря сознания стала прямым следствием психологической травмы, полученной в результате убийства сына. Все было очевидно. Простое дело. Меня поместили в больницу, где я проснулась на следующий день. С некоторым удивлением понимаю, что мой бокал опустел, а когда поворачиваюсь к бутылке, чтобы его снова наполнить, то понимаю, что и она опустела. Как такое случилось? Помню те времена, когда одной бутылки вина хватало на три бокала. Я открываю вторую бутылку, возвращаюсь на диван и закидываю на него ноги. Сделав всего пару маленьких глотков, решаю опустить голову на подушку и дать отдохнуть глазам. На секундочку. Глава 40 – Сьюзан! Сьюзан, просыпайся! Что-то не так, кто-то кричит, судорожно трясет меня за плечи. Где Дилан? С ним все в порядке? Я медленно оглядываюсь вокруг, понимаю, где нахожусь, вспоминаю, что Дилана больше нет, я не дома, а трясет меня за плечи не мой муж, а Ник. – Ник, какого черта? – Я сажусь, голова дурная, кровь стучит в висках, во рту пересохло. – Где-то пожар? И тогда я вижу, что не так. Создается ощущение, будто в гостиной у нас над головами разбили пиньяту. Весь пол покрыт обрывками бумаги, и мне требуется секунда, чтобы понять: все мои записи, материалы судебного процесса, медицинские документы и статьи разорваны на мелкие кусочки. – Что ты наделал? – кричу, вскакивая на ноги. Ник не отвечает, тогда я осматриваю остальное. Три пустые бутылки вина валяются на полу рядом с перевернутым бокалом, а моя пачка аспирина лежит на ручке дивана, осталось всего две таблетки. – Это ты сделал? Судя по выражению его лица, не он. – Ну, и не я. Кто-то еще… – Как, черт побери, кто-то еще попал сюда, пока ты спала, выпил три бутылки вина, опустошил пачку аспирина и разорвал все бумаги так, что ты этого не заметила? Я знаю как. Вино. – Я выпила часть вина. Одну бутылку, не три. – Ну, это хоть что-то объясняет, – фыркает Ник. – Например, почему ты оставила входную дверь в мой дом незапертой, когда решила поспать. – Я думала, что ты ее запер, когда уходил! И я не планировала спать. Только на минутку прикрыла глаза. Ник вздыхает и тяжело опускается на диван. – На секунду мне показалось, что ты… – Он не заканчивает фразу, но конец предложения и так понятен. Решил, что я приняла слишком большую дозу аспирина. Ник думал, что я совершила самоубийство. – Именно этого они и хотели! Они хотели, чтобы ты так думал! Что я сумасшедшая пьяница. Зачем еще выливать две бутылки вина и забирать аспирин? Чтобы я казалась сумасшедшей. Как ты считаешь, следует позвонить в полицию? – И сказать им, что кто-то приходил в мой дом, пока ты спала… – Выпил две бутылки вина, опустошил пачку аспирина и разорвал все бумаги, а я ничего этого не заметила, – заканчиваю фразу с мрачным видом. – Нет, думаю, что звонить не надо. Они подумают то же самое, что и ты. Лишились всех наших доказательств, как раз в тот момент, когда я думала, что мы начали продвигаться вперед. – Об этом беспокоиться не нужно, – отвечает Ник. – Я сделал копии всех материалов перед тем, как отдать их тебе, за исключением… Результатов ДНК-теста, которые я открывала сама и с тех пор держала при себе. Они лежали на столе, когда я заснула. – Их больше нет, – печально подтверждаю я. – Пропали. Мое единственное доказательство… – Не беспокойся. – Ник обнимает меня и подтягивает к себе. – Мы можем получить копии у Тима в лаборатории. Я рад, что с тобой все в порядке. – Правда? А мы здесь в безопасности? Может, следует перебраться в гостиницу? После того как первый шок прошел и исчезла настоятельная необходимость заверять Ника, что я не пыталась покончить с собой, прихожу в ужас от того, что кто-то снова побывал в доме, когда я сама в нем спала. Мне здорово повезло, потому что разрезана только валяющаяся на полу бумага. – На самом деле мне не хочется снова жить в гостинице. – Судя по виду Ника, он нервничает, и достаточно сильно, чтобы рассматривать и этот вариант; мне становится только хуже. – Думаю, если дверь у нас будет заперта – еще один многозначительный взгляд на меня, – и я с этой минуты буду находиться рядом, то все будет в порядке. – Он не может не видеть, насколько я с этим не согласна. – Обещаю, что при первых тревожных звоночках мы съедем. Я чувствую себя с ним в безопасности. Тот, кто хочет, чтобы я оставила прошлое в покое, последовал за мной сюда, чтобы напугать до смерти, но я чувствую себя в безопасности рядом с Ником.