Прижимаюсь спиной к влажной покореженной двери. Впервые после того, как я здесь оказалась, у меня неистово колотится сердце в груди, дышать тяжело, в горле комок. От дыма щиплет глаза. Господи, только бы не паническая атака. Не сейчас, когда я так близко подошла к разгадке, когда я нужна своему мальчику, возможно, больше, чем когда-либо раньше. – Кто такой Роб? – Роб Хоуи, начальник Рейчел. Адвокатская контора «ЗБХ». Он сказал, что ты нашел Дилана. – Роб Хоуи? – Марк хмурится. – Как он выглядит? – Свободно спадающие, мягкие каштановые волосы, голубые глаза, шрам на шее. – Черт! – тихо ругается Марк. – В чем дело? – Проклятье. Черт! Это не Роб Хоуи, Сьюзан, это… Боже, нет. Он сказал, что Дилан у него? – Нет, не так прямо. Если он не Роб Хоуи, то кто? – Когда моему мозгу пришлось выбирать между паникой и злостью, он выбрал злость. Хотя бы в этот единственный раз моя неисправная проводка решила поработать на пользу. – Кто он такой, и что сделал с моим сыном? Ноги автоматически несут меня вперед, подпитываемые яростью, пока я не оказываюсь в нескольких дюймах от мужчины, которому доверила свою жизнь. – Богом клянусь, Марк, или ты мне объясняешь, что происходит, или я… – Джек. Я никогда не встречала никакого Джека. Я не знакома ни с одним Джеком. Марк опускает глаза в пол, словно внимательно изучает пыльный бетон. – Есть вещи, которые ты не знаешь, Сьюзан, про меня, про Джека и… – Я знаю все про Бет. – Он сжимается от звука ее имени. – Я знаю, что с ней случилось. – Ты это слышал, Марк? Она знает. Голос спокойный и знакомый, я оглядываю помещение в поисках той, которая произнесла эти слова. Я не вижу ничего за дымом и языками пламени. Огонь трещит, искры и пепел падают на пол. Глаза Марка осматривают тьму в поисках хозяйки, как и мои. – Выглядит несколько иначе без столов и стульев, правда? Прости, Шекс, я не смогла точно воспроизвести сцену. Думала об этом, но мне показалось, что будет несколько мелодраматично. Я вижу движение в углу помещения, и женщина выходит из тени на освещенный огнем участок. – Дженнифер? Марк словно давится этим словом, а я пытаюсь вспомнить, где же видела эту женщину раньше. Затем я вспоминаю. Дженнифер… библиотека… лучшая подруга Бетани… У меня такое ощущение, будто я вижу ее впервые и при этом знала много лет. Она покрасила длинные волосы цвета грязный блонд в сочный рыжий, а толстые черные линии вокруг глаз наводила явно дрожащей рукой. Но сейчас я вижу ее не стоящей в свете огня, окруженную дымом и летающим по воздуху пеплом. Я вижу ее в дверном проеме нашего с Марком дома, ее силуэт на фоне яркого солнечного света днем, я слышу ее голос: «Миссис Вебстер?» Это было в тот день, когда моя жизнь закончилась. – Ты приходила в мой дом. В тот день ты приходила в мой дом. Улыбка на тонких губах. – Немного поздновато для воспоминаний. – Что ты там делала? Что ты делаешь здесь? Где Роб? Где мой сын? – Роб – это не Роб. Может, все совсем не так, как кажется. Ты никогда не задумывалась об этом, Сьюзан? Может, черное – это белое, а низ – это верх. Может, «ЗБХ» означает Зара, Брэтбери и Хоуи, а мужчина, которого ты видела, – кукловод. Может, у тебя нет сына. Может, ты его убила. Дженнифер говорит небрежно, словно все это для нее ничего не значит. Она безумна. Дилан у нее? Девушка подходит поближе, и я чувствую резкий запах свежей краски. Она держит в руках маленький серебряный предмет. Зажигалку. – Я думаю, мы все знаем, что это неправда. – Стараюсь говорить ровным голосом, не выдать свой страх, от которого парализовало ноги. Чувствую, как струйка пота катится вдоль позвоночника вниз. – Я вся внимание, Дженнифер. Разве ты не этого хотела? Фотография, Кристи Райли… все это? Судя по лицам их обоих, они поставлены в тупик. Очень хорошо, пусть побудут в замешательстве. Я в таком состоянии прожила четыре года. – Какая фотография? – уточняет Дженнифер. – Что там с Кристи? – одновременно с ней спрашивает Марк. – Ха! Похоже, я не единственная, кто не в курсе всего. – Райли мертва, – объявляет Дженнифер. – На самом деле они оба мертвы. Ты считал себя таким умным, Билли, помогая Мэтту исчезнуть. Если б он только подождал, пока Кристи и маленькие принцессы смогут к нему присоединиться. Проявил бы немного терпения. Так нет же, совесть его замучила, он решил найти меня. Джек не допустил бы этого. – Мэтти мертв? – У Марка искажается лицо, он закрывает глаза словно от боли. – Проклятая сука. – Марк открывает глаза и бросается на нее. – Эй-эй, потише, парень! – Дженнифер поднимает зажигалку, щелкает ею и освещает свое лицо. Марк резко тормозит. – Одним больше, одним меньше, какая разница? Бетани, Кристи, Дилан. Это все сопутствующие потери. Из поколения в поколение, так ведь? Все, что угодно, только защитить Братство. Скорее, защитить собственные задницы. Но не на этот раз. Однажды я тебя вернула, Марк, но этого недостаточно. – Почему ты не сказал мне, что Мэтт Райли был твоим лучшим другом? – Адресую вопрос Марку, но не свожу глаз с Дженнифер. – Почему ты никогда про него не рассказывал? Марк качает головой. – Мэтти и Кристи – люди из того периода моей жизни, про который мне никогда не хотелось говорить. Я не хотел, чтобы ты про него слышала. Я не хотел путаться в сложных объяснениях, или чтобы кто-то из нас случайно проговорился и упомянул… случившееся. Я просто хотел защитить тебя, Сьюзан. – Ах ты, господи! – врывается голос Дженнифер. – Может, Марк не так прост, не сразу заметишь? Ты удивишься, Сьюзан, узнав, что мы с ним в университете были любовниками? – Нет. Эта новость должна удивить, но не удивляет. Откуда мне это знать? – Нет, конечно, нет. Я тебе один раз уже говорила об этом. Я знала, что ты вспомнишь. Но несколько поздновато, Сьюзан. Она говорит это таким тоном, каким ребенку объявляют, что он опоздал на обед. «Что она имеет в виду? Когда она мне говорила?» – Мы не были любовниками, – выплевывает Марк. – Я один раз допустил глупую ошибку. Самую большую ошибку в своей жизни. Ошибку, которая испортила все. Дженнифер его полностью игнорирует и ведет себя так, словно он не произнес ни слова. – Она все вскоре вспомнит, Марк. И тогда возненавидит так, как тебя ненавижу я. Должна сказать, мне очень жаль – в смысле, что тебя не будет рядом с ней, чтобы это увидеть, но я всегда знала, что к этому все придет, даже если не знал ты. Я наконец могу тебе объявить: я тебя ненавижу. – Дженнифер, пожалуйста. – Голос Марка напоминает писк. Я умоляю его глазами, пытаюсь донести до него, что нужно молчать. Мне нужно подумать, если Марк продолжит говорить, она может нас убить. Дженнифер корчит гримасу, глядя на меня. – Серьезно, Сьюзан, что мы в нем нашли? Уверена, что сама не хочешь это сделать? Не думаю, что кто-то станет тебя винить. Может, нам даже удастся убедить полицию, что в этом случае не нужно вторично судить за одно и то же преступление. Я знаю, за одно и то же преступление два раза не судят, но тут же другой человек, и вообще око за око, да? Ты уже отмотала срок… – Она протягивает мне зажигалку, я колеблюсь. Она полностью сошла с ума. Думает, я его убью? Позволит мне просто взять зажигалку? Она смеется и отводит руку назад. Я упустила свой шанс. – Нет? Если честно, я тебя не виню. Убийство меняет. Для того чтобы забрать чужую жизнь, нужно быть на самом деле больным на голову. Правда, Марк? Марк стонет и закрывает лицо руками. – Так, ну-ка иди сюда. Хороший мальчик. – Дженнифер поднимает что-то с пола у огня. Наручники. Она подготовилась заранее. – Надевай один на руку. Вот так, а теперь двигай к стене. Я не могу четко рассмотреть стену. Марк колеблется, Дженнифер делает два быстрых шага вперед и грубо хватает его за руку. Физически она вроде бы ему не соперница, но или она сильнее, чем выглядит, или он совсем не оказывает сопротивления, потому что начинает двигаться. Отвожу одну ногу назад. Я собираюсь сбежать и надеюсь позвать кого-то на помощь до того, как Дженнифер что-то с ним сделает. – Даже не думай бежать. – Не знаю, как она заметила мое движение в темноте и сквозь пелену дыма. – Я подожгу этот склад до того, как ты успеешь сделать еще один шаг. Готова поспорить: вот эта жидкость сработает быстрее, чем ты. Давай вон туда и побыстрее. Когда твой любовничек поймет, где ты, мне придется беспокоиться не только о вас двоих. Я понимаю, что она говорит про Ника, но решаю не говорить, насколько маловероятен подобный сценарий. Ник не приедет меня спасать. Я молюсь богу, чтобы Кэсси получила мое сообщение и полиция уже направлялась сюда. Марк смотрит на меня, и у него в глазах появляется нечто напоминающее надежду. «Он ей верит, – понимаю я. – Он на самом деле думает, что нас спасут». А я не могу поверить: благодаря ему все случилось, он повел нас по этой дороге и теперь считает, что я буду нас спасать? Мне очень жаль расстраивать тебя, дорогой, но я очень плохо разбираюсь в мужчинах. Помнишь… – Вон туда. – Дженнифер показывает на шлакоблоки стены. – Там труба. Один наручник на руку, второй на трубу. И еще есть одна парочка для дамы. Марк делает то, что приказано, опускаясь на колени у стены. Я понимаю, что собирается сделать Дженнифер, и меня тошнит. До меня наконец доходит, какой запах я почувствовала, когда она появилась из тьмы. Это была не свежая краска, а уайт-спирит [46]. Она собирается поджечь склад. – Я туда не пойду. Если я это сделаю, мы оба окажемся в ловушке в горящем здании. Взгляд Дженнифер становится жестким, она в ярости. – Быстро туда. – Ты, вероятно, шутишь. Тебе придется убить меня. Она плотно сжимает губы, закатывает глаза и нетерпеливо вздыхает. – Хорошо. До того как я успеваю понять, что она собирается сделать, Дженнифер поднимает руку, и моя голова раскалывается от боли.