Часть 3 из 17 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Да, они тебе такое подскажут! Не слушай их, беги прямо к домику!
– Деньги, деньги-то поменяй! Вон обменный пункт!
– Да, сразу налево!
– Куда налево? Нет, лучше сразу направо!
Как я среди этих советов поняла куда бежать и что делать, до сих пор не пойму. Пусти меня по этому же пути сейчас – тут же запутаюсь. В каком-то шальном угаре я поменяла чудесные «зелененькие» на непонятные «зайцы» и полетела искать стоянку такси. Увидев несущуюся во весь опор девицу, таксисты разве что не начали улюлюкать, а уж показать сразу же во всех направлениях – это было просто святое дело! Бежать надо было к красивенькому домику, очень похожему на общественный туалет. Ворвавшись в домик наподобие тайфуна, я шепотом завопила:
– Ваучер! Срочно! Скорее! Опоздаю!
– Документы, пожалуйста! – лениво протянула служащая, однако, увидев мои трясущиеся руки и шальные глаза, она то ли испугалась, то ли тоже прониклась симпатией, и желанный документ оформила бысто-пребыстро. Обратно я неслась просто на всех парусах, редкие встречные быстро уходили с пути. Затормозить пришлось у входной двери в вокзал, да и то не по своей воле. «Стопанул» меня дядька в кителе, толстый и ехидный:
– Не торопитесь так, девушка, отдохните, отдышитесь!
– Ах… Жених… Пропустите… Уйдет… – только и могла выдохнуть я.
– А где ваш жених? Ах, в Бельгии? Ну, ничего, подождет! А вы посидите тут пока!
Меня чуть не хватил удар! Сначала я нервно скакала у двери, потом еще более нервно сидела на стуле, затем, уже крайне нервно пустила слезу. Когда на этой стадии появился мой мучитель, я готова была кинуться на него и душить, душить, душить… Однако, смертельного случая удалось избежать, так как он спросил:
– Узнаете своего офицера? – я готова была на все, поэтому тут же узнала бы и офицера и погоны и даже индивидуальный запах, что, впрочем, не понадобилось. Простого кивка головы оказалось достаточно.
– Ну вот, а зачем же вы плачете? Ах, паспорт у нас! Бедная девушка! – продолжал он ехидно и покровительственно одновременно, – а ведь поезд без моей команды не уйдет, я начальник поезда и без вас его не отправлю!
Тут уж силы стали меня покидать. Это сейчас вспоминать весело, а в тот момент переживания были очень остры! Ну что стоило ему не держать меня в неведении почти двадцать минут, а прояснить ситуацию сразу же! Так нет, он просто упивался своей властью, ему нравилось меня мучить!
На последнем издыхании я шла к вагону за «моим» офицером, из тамбура мне махал рукой Сташек, за ним толпились его родственники, тоже горячо болевшие за меня. Я воспряла духом: раз кому-то еще нужна в этом чужом и мрачном краю, значит, еще повоюем! Я уже совсем собралась заскочить в вагон, но не тут то было! «Мой» офицер вдруг резко начал намекать на материализацию моей благодарности. Конечно же, он имел в виду деньги. Мне денег было жаль, с «жабой» мы, как вы помните, дружили давно и крепко. Пришлось срочно импровизировать:
– Но разве мы успеем так быстро? И где?
– Что – где? – не понял он и протянул мне раскрытую ладонь, – давайте скорее!
– Прямо здесь, на перроне, у всех на виду? Ну и нравы у вас! – пошлым голосом тянула я.
– Никто не увидит, вы быстренько!
– Дурное дело, конечно, не хитрое, но чтобы такого видного мужчину и оставили без советов в таком интимном деле… – продолжала придуриваться я. Тут до него дошло и он с видом оскорбленной невинности заявил:
– У меня жена и я ее люблю!
– А у меня нет на вас денег, только поцелуй! – пошла я ва-банк. Красивый мужик покраснел, овощами брать не стал и отпустил в вагон.
ГЛАВА 7
В тамбуре я обессилено упала в объятия моего пана и его родни. Где-то, когда-то нам меняли колесные пары, так как в Европе колея уже нашей, поднимали вагоны домкратом. Это я плохо помню. Проводники-белорусы раздавали пассажирам какие-то коробки для перевозки через границу. Я в этом не участвовала. Успокоилась окончательно, лишь когда уже на территории Польши, получила проштемпелеванный паспорт. Мои теперь уже польские друзья выставили водочки, открыли тушенки и пригласили меня обмыть их въезд на историческую Родину, что я и проделала с радостью. С паном же Станиславом мы и вовсе облегченно целовались, так как он, наконец-то, побрился. В промежутках между поцелуями он пояснил мне как объясняться с польскими таксистами и какими словами нужно спрашивать про место ночлега:
– Если вдруг тебе придется ночевать в Варшаве, не езди в дорогие отели! Лучше добраться до молодежного общежития и переночевать там. Так и скажи таксисту: «Молодежова схрониська» он поймет и довезет.
– Хорошо, я так и сделаю! А вы разве не выходите в Варшаве?
– Нет, мы следуем во Вроцлав, бывший Бреслау. Поезд идет на Прагу, стоянка в Варшаве только десять минут, – тут он загрустил и прижал меня к своему польскому сердцу, – ты позвони мне или напиши письмо, как все сложится: вдруг жених не понравится. Тогда у меня будет шанс!
– Тоже мне, дикая охота короля Стаха на бедную поселянку! – ни к селу ни к городу брякнула я. Однако влюбленный пан оживился и удвоил нежности…
Ох, хороши польские паны, последующие события доказали это с еще большей убедительностью. Адрес и телефон во Вроцлаве я, конечно, записала, свой телефон в России тоже скрывать не стала – чем черт не шутит!
Поезд неумолимо приближался к польской столице, как вдруг, навестивший свою маму ясный пан резко скомандовал своим:
– Так, быстро собираем вещи! Быстро, быстро! Пока к Варшаве не подъехали!
– Ты что! Куда собираться?
– Ведь до Вроцлава еще далеко!
– А бабушка как же? – загалдели наперебой его чада и домочадцы. Я тоже взглянула вопросительно: уж не со мной ли собрался? Но все оказалось гораздо прозаичнее:
– Да нет, – крайне по деловому ответил пан, – в мамином вагоне освободилось купе – туда и переберемся!..
Не могу сказать, что я сильно расстроилась, доминанта была другая. Да и пану моему надо отдать должное: разместив своих, он вернулся попрощаться со мной, нежно жал мою руку и грустно целовал мою щеку, мысли же у меня были уже далеко…
Итак, я осталась в купе одна. Наверное, это было к лучшему. Я спокойно уселась на диван и стала приводить в порядок смятенные мысли. Попыталась представить предстоящую встречу: на перроне под ночным небом в ярком свете фонарей группами стоят встречающие, у всех в руках букеты цветов, лица радостные. В глазах – ожидание встречи с близкими и родными. В толпе выделяется один мужчина, сразу видно, что иностранец: холеный, интересный брюнет в элегантных очках и дорогих ботинках. Другая одежда тоже присутствует, но я ее просто не успела представить. Пусть уж хоть ботинки! В руках он держит огромный букет цветов. Цветы, естественно, синие! Поезд плавно тормозит, проводник открывает дверь и я выпархиваю на славную польскую землю. Красавец с букетом внимательно смотрит на меня, улыбается и говорит по-русски с легким акцентом:
– Здравствуйте, Таня! Я выучил Ваш язык, чтобы иметь возможность говорить о любви без переводчика! – он нежно меня целует и вручает свой роскошный букет. Окружающие нас женщины смотрят на меня с завистью, а мужчины – с восхищением!
– Устали с дороги? Позвольте отвезти Вас в отель?
– Спасибо, Вы очень любезны!
Он кивает носильщику, носильщик подхватывает мою сумку, а долгожданный бельгиец ведет меня на стоянку авто, мягко и уверенно взяв за локоток. Помогая мне усесться в лимузин, он ненароком касается моей руки и словно искра пробегает от его горячих пальцев к моим… Мы едем по ночной Варшаве, освещенной сотнями огней, словно путешествуем в волшебную сказку. Машина тормозит около гостиницы: ковровая дорожка, ливрейный портье, вращающиеся двери… Мои мысли уносят меня все дальше, в номер люкс, роскошный ресторан с изысканным ужином и французским шампанским в мою честь, в любовь и счастье как у людей в кино…
Внезапно, очевидно на нервной почве, я нестерпимо захотела писать. Все романтические грезы мигом улетучились и осталась одна суровая необходимость! А санитарные зоны – они и в Европе санитарные зоны. Туалет закрыт и надежды на спасение просто никакой! Что делать?! Как же я упаду в объятия принца, когда мой мочевой пузырь не даст мне не то что порхать, но и дышать свободно? Я попыталась путем аутотренинга внушить себе, что не хочу, но зов организма был немилосерден – писать хотелось всерьез! Я начала лихорадочно придумывать выход – хороша же я буду, если в момент любовной встречи позорно описаюсь! А как же восторженные взгляды окружающих? А жених? Он мне страстно о любви, а я ему не менее страстно – о ватерклозете? Это же черт знает что! Просто крушение всех надежд! Нет, надо что-то предпринять! Нельзя же портить такой сюжет!
Тут мой взгляд упал на столик в углу купе. Маленький такой угловой столик. В голове смутно зашевелились обрывки воспоминаний: вот пан Станислав бреется не выходя из нашего купе, вот его родственники приносят из своего купе свежевымытые овощи. А вот и странные шарниры у столика… В свете этих воспоминаний идея поднять столешницу была просто логичной. Что я и проделала. И что, вы думаете, там оказалось? Правильно! Умывальник! Это я, неискушенная благами цивилизации, ходила мыть руки и умываться в общий туалет, а удобства – вот они, рядом! Поскольку все мои действия на тот момент были подчинены только одной мысли, одному желанию, то я быстро закрыла дверь на защелку, опустила занавеску на окне и… О, да! Это было счастье! Теперь я была готова к пламенным объятиям и бельгийца и его лимузина.
ГЛАВА 8
Поезд прибывал на Варшавский вокзал. Я вышла на перрон. Сердце мое просто выпрыгивало из груди. В первый момент я даже не поняла, что произошло, настолько была взвинчена и ошеломлена. Помахав рукой пану со товарищи, посмотрев вслед удаляющемуся поезду, так хорошо и вовремя доставившему меня к месту встречи, я постепенно начала осознавать, что произошло, точнее, не произошло: перрон был пуст! Девственно, то есть абсолютно! Если кто-то там и был, то все уже разошлись и я осталась совсем одна! Одна одинешенька в чужой стране посреди незнакомого города да еще и поздно вечером! И никакой жених на горизонте даже не маячил! Осознание ситуации происходило очень постепенно. Я постояла еще немного, тяжело подняла свою сумку и побрела к лестнице на второй этаж. В общем-то, мне было все равно куда идти, но и стоять на перроне было бы глупо. Медленно поднявшись наверх, я остановилась у ограждения. Еще теплилась надежда, что он опоздал, что вот сейчас появится, запыхавшийся, но все равно элегантный, со слегка помятым букетом… Но появляться никто не спешил. Напротив, народу становилось все меньше, а часы показывали все более позднее время. Тут изображение стало расплываться, из глаз потекли слезы… Так я и стояла на чужом вокзале, среди незнакомых людей, далеко от дома, от мамы, от дочки и плакала, плакала…
– Проше пани! – вывел меня из оцепенения мужской голос, – What’s the matter? Что случилось? – спросил он. Я встрепенулась, но сквозь слезы увидела лишь местного полицейского. Он явно решил протянуть мне руку помощи. Перестав плакать, я спросила:
– Pan, Russian, English? (Пан, русский, английский?)
– English, пани! – и мы продолжили на «инглиш»:
– Почему пани плачет? У пани украли деньги? – подозрительно спросил он,
– Ах, пан! У пани есть деньги! – всхлипнула я,
– Тогда пани потеряла билет? – уже более участливо предположил он.
– Ах, у пани есть билет! – еще горше всхлипнула я.
– Почему пани плачет? Опоздала на поезд? – опять спросил полицейский. В его голосе прозвучало уже такое явное сочувствие к незадачливой пани, что я по новой разревелась и прорыдала:
– Пани не встретил жених! – Удивлению полицейского не было предела. Он только и смог вымолвить:
– Такая коханая пани! – затем бодро предположил – Он, наверное, не в себе! – и взялся меня опекать.
– Какой валютой располагает пани? Доллары, злотые, рубли?
– Доллары – прохлюпала пани, то есть я. Как только речь зашла о деньгах, слезы высохли и в голове созрел приблизительный план действий. Без наличных денег никакие действия предпринять невозможно. Поэтому первым пунктом нашей с паном полицейским программы был визит в вокзальный туалет. Дело в том, что я, имея в своем распоряжении не так уж много валюты, очень боялась потерять ее. Люди возят деньги в «напузных» сумках, в специальных потайных карманах, на пышной груди. Я же всегда пользуюсь старым испытанным способом: деньги складываются аккуратной стопочкой, помещаются сначала в полиэтилен (чтобы не пропотели!), затем в детский носок, который, в свою очередь, пришпиливается английскими булавками к, пардон, трусам. Этот простой способ обладает одним очень даже неплохим побочным действием: он является своеобразным поясом верности. Кому придет в голову заниматься интимом, имея в нижнем белье тщательно скрываемую тайну?! Свои деньги всегда ближе к телу, чем случайная любовь!
Поэтому, начать свои действия с посещения туалета я была вынуждена не по причине природных желаний, а сугубо из необходимости достать деньги! Что про меня подумал полицейский, не знаю, но из этого места общественного польхзования я вышла гораздо более уверенная в себе, чем вошла туда. Следующим пунктом нашей программы было уже вполне приличное место:
– Нужно найти пункт обмена валюты. Не могли бы вы показать мне дорогу?
– О`key! Пошли! – он легко подхватил мою сумку и куда-то меня повел. Вокзал оказался крытым зданием с лестницами на второй этаж, множеством магазинчиков, киосков, игральных автоматов. Словом, это был целый мир, чужой для меня и живущий какой-то своей, на первый взгляд, опасной жизнью. Увидев пункт обмена валюты, я еще более оживилась, однако, всю наличную валюту, так тщательно пересчитанную давешней таможенницей, догадалась не менять. Следующим пунктом нашей программы была камера хранения – не таскать же багаж за собой! Поместив мою сумку в ячейку, мы в том же составе двинулись к билетной кассе. Там я облегченно купила билет к имеющейся плацкарте (или плацкарту к имеющемуся билету?) на завтрашний поезд и на такой перспективной в смысле моего будущего ноте рассталась с добрым паном полицейским, которого ждали служебные обязанности. Это был галантный польский пан №2 и я еще сильнее полюбила всех польских панов.
Я же отправилась бродить по вокзалу. Почему-то город меня вовсе не манил своей неизвестностью. Наверно, по причине позднего времени – кому охота тащиться по незнакомым улицам никогда невиданного города на ночь глядя? Вот с утра – другое дело! А пока что я забрела в зал с расписанием движения поездов, остановилась у табло и принялась внимательно рассматривать. Если кто-то думает, что польский язык прост для понимания, так как относится к группе славянских языков, то он в корне ошибается. Мы с дочкой однажды переключили мобильный телефон на польский язык, думая, что поиграем и вернем все назад. Ан, нет! Не тут-то было! В выводимых на экран надписях и командах я не могла понять ровным счетом ничего и выход в меню, в режим смены языка занял у меня методом «тыка» более получаса. Так что и теперь, стоя у табло, я напоминала себе барана, пристально рассматривающего новые ворота. За этим занятием я не заметила, как ко мне подошел мужичек и стал с интересом приглядываться. Постояв в непосредственной близости от объекта, он решил пойти на контакт, и заговорил со мной по-польски. Я ничего не поняла, но, догадавшись, что пан интересуется просто так, произнесла уже ранее выручившую меня фразу:
– Pan, Russian, English? (Пан, русский, английский?)
– Russian, русский! – обрадовался пан и начал выяснять, что бы я хотела найти на табло. Но беседа с ним у меня не заладилась. Видимо сказалось нервное напряжение, пережитое давеча. Я, как сомнамбула, передвигалась по залу, мужичок – за мной и все пытался выяснить, куда бы я хотела поехать. Я отвечала что-то невпопад, но пан не отставал и в голове у меня начал выкристаллизовываться вопрос: «А где же я буду ночевать?». Но мужик ничего полезного подсказать не смог, а Сташековы «молодожевы схрониськи» не вызвали у него никаких ассоциаций с реальностью. Поняв, что помощи от него не дождаться, я решила еще раз попытать счастья в полиции, куда и попала с помощью этого непрошеного гида. На сей раз это был полицейский участок. За стойкой сидел солидный дядечка-полицейский, говоривший на ломаном русско-английском диалекте. Как и прочие поляки, он проявил ко мне живейшее участие.
– Ах, проше пан, – пыталась объяснить я ему, – я приехала из России на свидание с женихом. Но жених не явился: то ли опоздал, то ли заблудился, то ли не захотел! Завтра я уеду домой. Но сейчас мне надо где-то переночевать.
– Конечно же, пани надо в отель! – бодро предложил догадливый полицейский.
– Но надо отель подешевле! – и я опять попыталась впарить «молодожевы схрониськи». Но, то ли я неправильно записала, то ли пан Станислав меня дезинформировал, то ли, что самое вероятное, эти «схрониськи» являются чем-то сродни наших «вороньих слободок» и приличные люди там просто не живут. Однако, пан полицейский старательно пытался мне помочь. Долго искал адреса и телефоны варшавских гостиниц, ничего не нашел и предложил поехать на такси, мол, шофер довезет. Этот вариант меня не устраивал в корне!
ГЛАВА 9