Под всей этой бравадой Звенит звонок, означающий конец литературы – шестого урока на сегодня, и я первой вылетаю из кабинета. Не могу дождаться, когда смогу сбежать из этого места. Если услышу еще хоть один шепоток о том, что Наследники меня прокляли, я точно закричу. Тороплюсь к своему шкафчику. Замечательно, Сюзанны нет. Поворачиваю замок, набирая нужную комбинацию, и быстро его отпираю. Когда собираю тетради, замечаю идущего в мою сторону Джексона. Я захлопываю дверцу шкафчика и устремляюсь к выходу. Но когда оказываюсь почти у самой двери, Джексон меня догоняет. – Сэм, что, черт возьми, происходит? – Отвали. – Не отвалю, пока не расскажешь, почему так злишься. – Он едва поспевает за мной. – Ты весь день меня избегаешь. – Сам знаешь почему. – Я сворачиваю на тротуар, прочь от школы. – Нет, честно, не знаю. – Пожалуйста, я не хочу чувствовать себя еще большим посмешищем, чем уже есть. – Я смотрю на трещины в асфальте, пытаясь отвлечься от душевной боли. – Я ничего не сделал и хорошо к тебе относился. Я что-то упускаю? Впервые за время разговора я поднимаю на него взгляд. – Как Наследники узнали о том, что мой папа в больнице? – Я не… ох, вот дерьмо. – Именно дерьмо. – Я снова опускаю глаза и иду еще быстрее, чем раньше. До сих пор какая-то частичка меня еще надеялась, что это был не Джексон. Не стоило ему доверять. – Все не так, как ты думаешь. – Я не хочу это обсуждать. – Сэм, тебя там не было. Ты не знаешь, что я сказал. – Мне плевать. – Мне лучше остаться одной. – Но мне не плевать, – говорит он. – В первый твой день здесь, во время ланча, я услышал, что Наследники решили превратить твою жизнь в ад. О тебе ходили разные слухи. Я поговорил с Сюзанной, попросил ее осадить остальных, сказал, что у тебя сейчас сложные времена. Я понятия не имел, что они используют это против. Все тягости дня оседают на глазах, и мне хочется избавиться от Джексона, пока не получилось опозориться еще больше. Устремляюсь к тротуару рядом с моим домом, но не успеваю свернуть на подъездную дорожку – Джексон преграждает путь. – Отойди, – требую я. – Нет. Пока не скажешь, что веришь мне. – Да ладно тебе, Джексон. – Я нахожу его глаза. – Ты старшеклассник с целой тонной друзей. Людям ты нравишься. Ни на секунду не поверю, что тебе хочется столько времени проводить со мной. – Голос мой слегка дрожит. – Я лишь хочу, чтобы ты перестал прикалываться надо мной. – Я не прикалываюсь. – Джексон говорит так искренне, и я не могу решить, что лучше: стукнуть его за такую хорошую ложь или поверить. – Ты и так выиграл. Я полностью раздавлена. Миссия выполнена. – Зайди и поговори с моей мамой. Я замираю. Что он замышляет? – Давай заключим сделку. Зайди и поговори с моей мамой. Если после этого ты не поверишь, что я говорю правду, я оставлю тебя в покое. – Он замечает, что я раздумываю. – И я сам напишу эссе по истории. Тебе даже не придется со мной разговаривать. Я устремляю на него подозрительный взгляд: – Ладно. Но лучше тебе не облажаться по истории. Следую за Джексоном к их дому с этой синей черепицей и звездой, символом морских служб. Когда он открывает сетку на двери, в нос мне ударяют вкуснейшие ароматы свежей выпечки и яблок с корицей. Дом внутри удивителен. Его обстановка навевает мысли о корабле с высокими мачтами, готовом к приключениям. Белые потолки подпирают деревенские балки из неотесанного дерева. Все полки сделаны из пла?вника, как и перила лестниц. – Мам! – кричит Джексон и устремляется налево по коридору. Он приводит меня к деревянному арочному проходу. Все столы на кухне заставлены печеньем, пирогами и иными чудесами кулинарии. Стены украшают модели кораблей, а на подоконнике выстроились в ряд стеклянные баночки со специями. – Саманта! – Миссис Мэривезер сияет, помешивая ингредиенты в миске. – Наконец-то ты к нам зашла. – Здравствуйте, миссис Мэривезер. – Я подхожу к кухонному островку, полному разных сладостей. – Мама владелица пекарни «Сахарные чары», – поясняет Джексон. – Но бо?льшую часть времени она проводит здесь, придумывает новые рецепты. Итак, значит, она владелица пекарни. Я киваю, надеясь, что Вивиан не накричала на миссис Мэривезер из-за тех булочек. – Угощайся всем, что нравится, – улыбается миссис Мэривезер. Я выбираю пирог в форме сердечка со свежей малиной и делаю первый укус. – Какая вкуснятина! – Мам, повтори Сэм то, что я тебе сказал, когда пришел домой после первого дня учебы, – просит Джексон. – Он сказал, что ученики ополчились против тебя. – Она слегка наклоняет голову. – И?.. Миссис Мэривезер с любопытством смотрит на сына. – И он знает, каково это, когда тебя травят в школе, а потому постарается предотвратить. – Вот видишь. Я перевожу взгляд с Джексона на его маму. Миссис Мэривезер отставляет миску. – Джексон, оставь нас на минутку. – Мам… – Джексон! Он фыркает, но выходит из комнаты. – Присядь, – говорит она, и я послушно выдвигаю из-за барного стола стул с высокой спинкой. Миссис Мэривезер насыпает в миску коричневый сахар, а потом продолжает: – Знаешь ли ты, что я выросла в этом доме? Я качаю головой. – Мы с твоим отцом были почти неразлучны. Родились с разницей в один месяц. Все делали вместе. Он был лучшим из лучших в выдумывании розыгрышей, но тем еще жуликом в беге. – Она смеется. – Отвлекал мое внимание и вырывался вперед. Я попыталась представить, как папа дурачится с молодой миссис Мэривезер. Когда моя общественная жизнь начала катиться под откос, отец растерял бо?льшую часть своей шутливости. Он с трудом воспринимал тот факт, что ничего не может изменить. Я вздыхаю. – Я всегда хотела больше узнать об этом месте, но папа ничего не рассказывал. Я не знала о вас. Боюсь, что сказала что-то не то, но миссис Мэривезер выглядит не злой, а задумчивой. – Да. – Она подхватывает миску. – Чарли оборвал все связи с Салемом, когда твоя мама умерла. Он был опустошен. Как и все мы. Но не позволил этому чувству помешать ему стать хорошим отцом. Видела бы ты, как он не выпускал тебя маленькую из рук. Я смотрю на свои руки. – Я скучаю по нему. Каждый день без него кажется пустым. – Я знаю, милая. – В ее голосе доброта. – У меня сердце болит при мысли, как ты, должно быть, страдаешь. Но, отталкивая от себя людей, не сделаешь лучше. Я вижу в тебе упрямство Чарли. Знаешь, однажды зимой, когда мы катались на коньках по реке, он вывихнул лодыжку. Ковылял домой целых полторы мили. Не позволил мне даже нести коньки. Шарлотту едва удар не хватил. – Я не отталкиваю от себя людей. Просто… я никому здесь не нравлюсь. – Ты нравишься Джексону. И если подпустишь его ближе, то, возможно, найдешь что-то стоящее под всей этой бравадой. – Нет никакой бравады, – заявляет Джексон из коридора. – Я от природы такой потрясающий. – Джексон, подслушивать – мерзкая привычка, – отвечает его мать, – распространенная среди мошенников и старушек. Он с уверенной усмешкой появляется в дверях: – Не волнуйся, я просто возвращался, чтобы проверить, не закончили ли вы тут. – Зависит от Саманты, – говорит миссис Мэривезер.