Читателя, вероятно, интересует, чего еще ждать от Зои Гримм и от ее снеговиков, но мы (Бенни Трилби и Редакция) полагаем, что ничем Зои Гримм нас уже не удивит и уж тем более не поразит. Мы продолжим освещать новости, связанные с этой пока-еще-не-злодейкой (если нам будет интересно). Ну а до тех пор нас всех ждут более существенные события и любопытные новости. Между тем мы напоминаем вам, что уже совсем скоро выйдет “Праздничная передовица”. Вместе с остальными жителями Тремпл-Толл мы, затаив дыхание, ожидаем двух часов дня, когда станет известно имя счастливчика. Традиция “Праздничной передовицы” – вот новость, которая заслуживает вашего внимания. Как бы нам ни было грустно констатировать, но имя Заи Бримм (или как там ее зовут) вряд ли снова окажется на этих страницах. Не ловите мух, следите за новостями! Бенни Трилби» *** 2 часа дня. 10 часов до Нового года. Канун Нового года в Габене, а особенно в привокзальном районе Тремпл-Толл, который чаще всего называют просто Саквояжным районом, всегда полон сумбура и неразберихи. Но это не обычная угрюмая габенская неразбериха, а самая что ни на есть праздничная кутерьма. В Тремпл-Толл не протолкнуться. Улицы пропахли грогом и выпечкой. Кругом все гудит, звенит, скрипит и фыркает. Все спешат, пока не закрылись лавки, пока не растащили самых жирных гусей (или самых жирных крыс – если вы обитатель окрестностей канала). У стены Рынка-на-подошве со своими елками разместился мистер Макфи. У него можно найти всё: от прекрасного, разлапистого «Счастливого дерева» за целую сотню фунтов до похожего на вашу нетрезвую престарелую тетушку «Мусорного дерева» за двадцать пять фунтов и сорок пенсов. К наступлению темноты все елки мистера Макфи будут раскуплены… Больше всего шума стоит, разумеется, на площади Неми-Дрё. Колокольчики на дверях лавок и мастерских звенят, не замолкая. Гудят и трясутся трубы пневматической почты. Для пересыльщиков из Почтового ведомства сегодня самый тяжелый день: от количества отправляемых капсул у них дымятся головы – и это не образное выражение. Экипажи толкутся в заторах, и в заснеженный воздух вырывается безудержное клаксонирование. Тут и там можно заметить велоциклы, груженные коробками с подарками… Во всей этой суматохе один из экипажей, кэб мистера Граппи, едва полз, чем вызывал закономерное раздражение сидящего в салоне пассажира. Но вот наконец упомянутый кэб не иначе как с помощью пресловутого Новогоднего чуда выбрался из затора. Подъехав к тротуару, он выпустил облако пара и остановился. К экипажу тут же подбежали два тощих типчика в узких ношенных пальто и покрытых снегом шляпах. Отталкивая друг друга локтями и сложенными зонтами, они попытались открыть дверцу и помочь выбраться из экипажа важному пассажиру, но добились лишь того, что один за другим рухнули в снег. В попытках подняться на ноги они принялись хвататься друг за друга, но это привело лишь к тому, что они снова упали. К шуму площади Неми-Дрё добавились совсем не праздничные брань и проклятия. С самодовольной усмешкой мимо трепыхающихся в снегу типчиков прошел человек в клетчатом пиджаке и в галстуке-бабочке. Он раскрыл зонт, который держал в руке, и открыл дверцу кэба. На тротуар не без труда выбрался довольно толстый господин в пальто и высоком цилиндре. – Добрый день, сэр, – поприветствовал человек с зонтом толстяка, услужливо подавая ему руку. – Ничего в нем нет доброго, – пропыхтел тот. – Ненавижу канун Нового года. – Я знаю, шеф. – Ничего ты не знаешь, Бенни… Толстяк бросил раздраженный взгляд на по-прежнему борющихся в снегу газетчиков. Ни один не желал помочь (или хотя бы позволить) другому подняться. – Хатчинс, Уиггинс, может, прекратите безобразничать?! – прикрикнул на них хмурый джентльмен. Оба тут же поднялись на ноги и принялись отряхиваться от налипшего на одежду снега. – Да, шеф. – Простите, шеф. Шеф лишь раздраженно дернул щекой и двинулся ко входу в редакцию газеты «Сплетня». За ним неотступно последовали три его лучших (или худших – смотря с какой стороны глядеть) подчиненных: Хатчинс, Уиггинс и Бенни Трилби, как и прежде, удерживающий зонтик над головой начальства. – Он еще не прибыл? – спросил шеф. – Нет, сэр, – ответил Бенни Трилби. – Ожидаем с минуты на минуту. Шеф бросил взгляд на круглые часы над дверью редакции. Без пяти два. – «С минуты на минуту», – пробурчал он. – Что за нелепое выражение?! Почему не сказать «Он должен появиться через пять минут» или «Мы не знаем, когда человек Моргрейва появится, потому что он всегда приходит, когда ему заблагорассудится». «С минуты на минуту», тоже мне… – Да, сэр, – поддакнул Хатчинс. – Вы правы, сэр: Трилби и сам не знает, что несет! – Может, заткнешься? – огрызнулся Бенни Трилби. – А может, ты? – Я по почте вышлю тебе уведомление: «Отвечают тем же только идиоты». Жди в ближайшее время. Перепалка подчиненных разозлила и без того пребывавшего не в духе шефа. Обычно ему доставляло удовольствие слушать, как эти олухи грызутся, и наблюдать, как они соперничают, пытаясь заполучить его внимание и расположение, но сейчас их мельтешение действовало на нервы. Еще бы: свежий выпуск должен отправиться в тираж всего через пять минут, а у них еще нет Праздничной передовицы! Помимо прочего, в Габене появилась новая злодейка, и у них нет о ней практически никакой информации. Кроме открыток с именем, которые остаются на местах ее преступлений, и несуразных абсурдных заявлений потерпевших о том, что на них, мол, напали… снеговики. – Что у нас насчет Зои Гримм? – спросил шеф. Бенни Трилби сложил зонтик и поспешил открыть дверь перед господином главным редактором. – Я как раз этим занимаюсь, сэр. – Он врет, сэр! – вставил Уиггинс. – Он с утра дрых за своим столом. Впрочем, как и всегда. А потом ходил на обед! – Подтверждаю, сэр! – вставил Хатчинс. – А Уиггинс вообще явился только полчаса назад. А еще он пьян: понюхайте сами, сэр! От него разит «Понтабрюхом»! – А вот и нет! – попытался защитить свою и без того запятнанную честь Уиггинс. – Это не «Понтабрюх», а «Горринус», вообще-то. – Уймитесь уже! – прикрикнул господин редактор, кряхтя поднимаясь по заставленной ящиками и коробками лестнице. – Вы – проклятые бездари! Сплошное разочарование! Так и не придумали до сих пор злодейское прозвище для Зои Гримм! Или вы хотите называть ее по имени в статьях?! Какая пошлость! Какая банальщина! Фу, фу и еще раз фу! – Мы предлагали варианты прозвища, но вам все не нравится, – оскорбленно пробурчал Уиггинс. – А между прочим, я придумал очень хорошее прозвище! «Мисс Снеговик»! – Нет, это чушь, – бросил Хатчинс. – Она же не сама снеговик, а только командует снеговиками. Если верить слухам, а мы им верим, потому что наша газета называется «Сплетня». Мое прозвище намного лучше. «Снежная Воровка»! – Глупость несусветная, – поморщился Бенни Трилби. – Прозвище для мисс Гримм, которое находится у меня в разработке, намного лучше. Оно емкое, звучное и хлесткое, как… как… – Как твое вранье, – вставил Уиггинс. – Все знают, что ничего ты не придумал и не придумываешь… И вообще, гляди-ка, чтобы этот сюжетец не упорхнул из-под твоего носа, как история Человека-из-Льотомна. – Я тебя предупреждаю, Уиггинс, – зашипел Бенни Трилби, – еще слово об ограблении банка Человеком-из-Льотомна, и я за себя не ручаюсь! Газетчика было легко вывести из себя упоминанием сенсационного и, по его мнению, лучшего в его жизни репортажа, который он написал и подготовил к выпуску, но который отклонили за мгновение до передачи в печать. По его собственному мнению, его бессовестно заткнули – банкиры не могли допустить, чтобы он во всех подробностях рассказал о том, как их унизили. И одна мысль об этом приводила его в ярость. Уиггинс знал, чем поддеть коллегу, и Бенни Трилби пообещал себе утереть нос этому пройдохе. Когда он допишет статью, над которой сейчас работал, тому не останется ничего иного, как искусать себе все локти от досады… Господин редактор и три его главных пираньи пера между тем поднялись в печатный зал, сразу же погрузившись в стук клавиш пишущих машинок и дым от дешевых папиреток. Их появления, вроде как, никто не заметил. Вроде как — поскольку каждый их шаг сопровождал прищуренный взгляд двух темных глаз. – Вот я и говорю: бездари, – продолжил шеф. – Зои Гримм совершила уже четыре ограбления, влезла в ювелирную лавку «Марионн» и опустошила «Салон карманных часов Блюмма». И все это за один только день! – Восхитительно! – поддакнул Хатчинс. – Для нас, разумеется… – Флики в ярости, – поддержал Уиггинс. – Мой источник из Дома-с-синей-крышей сообщил, что на Полицейской площади все стоят на ушах. Зои Гримм ловко водит полицию за нос и, очевидно, не собирается останавливаться. Предполагаю, что прямо сейчас она готовит новое злодеяние. – Предположений недостаточно, – отрезал шеф. – Нужны факты. Но в первую очередь мне нужно шикарное прозвище для Зои Гримм. Если ничтожества из «Габенской Крысы» нас опередят, я вас всех выгоню и не поморщусь, ясно вам? Именно в этих стенах были придуманы прозвища самых великолепных и ужасных преступных личностей в этом городе. «Человек-из-Льотомна», «Мистер Спичка», «Некромеханик», «Зубная Фея», «Пуговичник», «Блоха-из-крыш», «Мистер Тик-Так» и прочие… Троица репортеров дружно повесила носы – даже никогда не унывающий Бенни Трилби. Шеф был прав. Уиггинс открыл дверь кабинета господина редактора, и они вошли. В кабинете у стола, напоминая отделившуюся от хозяина тень, стоял, сложив руки за спиной, человек в черном костюме и шляпе-котелке. Бледное, словно неживое, лицо застыло, вошедших встретил пустой, лишенный эмоций взгляд. – Э-эй, вы же говорили, что его еще нет, – сквозь зубы процедил шеф, обращаясь к подчиненным. – Видимо, прошмыгнул, пока мы вас встречали. Человек господина Моргрейва (никто в редакции «Сплетни» не знал, как его зовут) коротко кивнул господину главному редактору. – Все готово? У вас есть имя для Праздничной передовицы? – прошелестел он тихим голосом, от которого повеяло холодом и сыростью. Бенни Трилби поморщился – этот тип ему крайне не нравился: во всей его тщедушной фигуре, в его ссутуленной позе и неподвижном лице ощущалось нечто недоброе. А еще Бенни испытывал профессиональную неприязнь к таинственности. Этот же мистер был ею пропитан. Даже шеф держался с человеком господина Моргрейва настороженно.