— Что тебя испугало? Если бы я знал, что старуха окончательно сошла с ума, я бы тебя с ней не оставил. Не слушай ее, дело вовсе не в деде и его наследстве. Договор с ним лишь для того, чтобы деньги не ушли из семьи. Не он один их наживал, чтобы вот так, с щедрой руки, передать в какой–то фонд, где их наверняка разворуют. Но даже если бы дед отказался признать тебя, я бы пошел ему наперекор. Я никогда тебя не отпущу, Ева. Ты моя. Верь мне. Ева верила. Глаза Максима горели одержимостью. Здесь плескались и злость на нее, отступающей все ближе к кромке воды, и боязнь, что она заупрямится и заставит действовать силой, и желание подчинить своей воле. Немедленно. Сейчас же. Забыв о том, что она еще не его собственность. Сделалось так страшно, что черная вода за спиной уже не пугала. Хлюпающий звук заставил Еву судорожно обернуться. Она ожидала подвоха, но на поверхности пруда прыгало красное яблоко. — Что ты делаешь, Ева? Немедленно дай мне руку. Но Ева уже не слушала Максима. Наклонившись над водой, она рассматривала встревоженное лицо черноволосого мужчины, смотрящего на нее с той стороны: он понимал, что с Евой случилась какая–то беда. Когда за ее плечами появилось отражение рассерженного Максима, незнакомец решительно протянул ей руку. И Ева завороженно вложила в его ладонь свою. * * * Вода в колодце была ледяной, но уже не покрывалась осколками льда, стоило ее коснуться. — Вы намерены поселиться здесь? — раздраженный голос оракула поглотила высота храма. — Да, — коротко ответил Лерис, деловито срывая головки цветов. Одним глазом он поглядывал на гладь воды, где кляксой расползлась княжеская кровь. Колодец никак не хотел принимать ее. — Напрасный труд, — оракул, спустившись с лестницы, подошел ближе, заинтересованный действиями гостя. — Артефакту требуется отдых. Особенно после того, как вы едва не развалили его. — О, — князь поднял глаза на храмовика. Тот сиял свежей краской бровей. Стрелки до ушей и тонкий рисунок на лысом черепе были выполнены с особой тщательностью. — Сегодня вы выглядите не в пример лучше. Уже привыкли к моему самоуправству? — Я бы с удовольствием вас выгнал, но… — оракул прислушался к себе. Пошевелил пальцами, не понимая, почему их не скрючивает от злости, которой он полыхал совсем недавно. Он не шел, почти бежал, так ему хотелось схлестнуться с врагом. — Вы боитесь, как бы я не посшибал все храмовые звезды? — князь не мог скрыть усмешку. — …мне интересно, чем закончится ваша авантюра. — Скоро увидите. Сколько дней нужно колодцу, чтобы он восполнил запас магии? — Кто знает? Бывало, что он принимал сразу нескольких искателей истинной пары, но после этого не отвечал почти месяц. Поэтому не тратьте напрасно свою кровь, — оракул был поражен степенью своего дружелюбия, поэтому поторопился исправиться. — А впрочем, хоть всю отдайте. Мне будет спокойнее, если вы протянете от слабости ноги. Я, наконец, распрощаюсь с вами раз и навсегда. — Не спешите прощаться. Я сильный. Я подожду. Только придется попросить своих, чтобы прислали мне теплый плед. Ночью здесь будет холодно. — Ваши цветы завянут. Хотите умаслить суженую? — Если ей не понравятся цветы, в ход пойдут другие соблазны, — лорд кивнул на хранящиеся под цветами фрукты. — Насколько я знаю женщин, их на такую приманку не возьмешь. — Я тоже так решил, — князь сунул руку в карман камзола, лежащего рядом с корзиной, и вытащил небольшую шкатулку. Оракул с жадным интересом воззрился на нее. — Поэтому подстраховался — захватил с собой самую редкую во всей Субатре ценность. — Мохогол–камень? — голос оракула сорвался на свистящий шепот. — Он самый, — Лерис щелкнул замочком крышки, с усмешкой заметив, какой впечатление произвела на храмовика «наживка». Оракул не мог отвести взгляд от невзрачного на вид камня, лежащего в ложе из бархата. — Если моя избранница не клюнет на цветы и фрукты, то придется заманить ее мохоголом. — Вы уже заговорили камень? — А разве вы не чувствуете его силу? Прислушайтесь к себе. Разве вам не хочется подчиниться и исполнять все мои желания? Я сказал, что останусь здесь, но вы не дернули даже бровью. — Отдайте мне его, — протянутая рука оракула дрожала. — И я помогу вам добыть истинную. Без меня вам не справиться. — Хорошо, — ответил князь, глянув на плавающую на воде кляксу крови, которую так и не принял колодец. — Но камень станет вашим только после того, как женщина окажется в моих руках. Крышка вернулась на место и надежно запечатала величайшую магическую ценность, способную исполнять желания. Достаточно было заговорить камень, чтобы он помог хозяину в очередном его начинании. — Это будет достойная плата? — от князя не скрылось, как оракул облизал губы. О камне, хранящемся у небесного князя говорили всюду, но никто ни разу не удостоился чести лицезреть его. Именно мохоголу приписывалась удача, способствующая небоходам. — Клянетесь? — недоверие сквозило в голосе оракула. Он не мог поверить в свою удачу. Поменять мохогол на женщину? Да князь просто безумец! — Клянусь. Свечное пламя фыркнуло и поднялось чуть ли не в рост человека. — Хорошо. Боги приняли вашу клятву, — оракул склонил в согласии голову. — Думаю, колодец тоже готов к беседе с вами. Подойдя к самой кромке воды, оракул запустил в нее пальцы и вытянул наружу прозрачную пленку, похожую на тончайший шелк. — Ах, так вот почему колодец не принимал мою кровь! — князь не мог не заметить, что с мокрого шелка стекают на пол красные капли. — И как часто вы проделывали подобный фокус со мной? — Я выполнил свое обещание, как мы и договаривались. Колодец вас слышит. Теперь дело за вами. Можете повторить призыв истиной, — сухо ответил оракул и, повернувшись, направился к лестнице. С шелка в его руках продолжала сочиться влага. У первой ступени храмовик обернулся. — Птородей, не забудьте, вы обещали отдать мне мохогол. Отказ от клятвы — смерть. Лорд с улыбкой выдохнул. Зря небоходы думали, что он берет с собой мохогол, чтобы справиться с артачащейся избранницей. Слишком недостойный князя поступок давить на женщину силой. Зато Лерис полностью был уверен, что на волшебный крючок попадется оракул. — Фух, еле дождался, когда лысый уйдет! — из–за колодца появился Микуш. Он зажимал в руке кулон отвода глаз. — Вот же гад! — Спокойно, Микуш. Что случилось? — князь вернулся к срыванию головок с цветов. — К оракулу в покои приходила женщина. — Ты не ошибся? В храм не пускают женщин. Сюда могут войти только истинные, кого когда–то вытащили из колодца. — Нет, это точно была женщина! Да, она куталась в такие же белые одежды, как у храмовиков, но я заметил длинную косу. — Так, продолжай, — Лерис отложил цветы. — О чем они говорили? — Оракул лебезил перед ней. А она упрекала, шипела, что хозяева недовольны. — Имена не называла? — Нет. — И чем именно недовольны хозяева? — Что он повторно впустил вас в храм. И вообще наделал слишком много ошибок. Женщина спросила, почему и в этот раз, когда небесный князь явился на призыв, оракул не испортил колодец мертвой кровью. А лысый начал оправдываться. Мол, князя притащили на руках. Он был без сознания. И так плох, что в любом случае не вытащил бы из воды свою истинную. Оракул даже посчитал удачей, что колодец все–таки показал вам суженую, только вот увидеть ее вы не могли. Достать тем более. Кто же знал, что вы припретесь снова? Ой, простите… — Понятно, — Лерис задумчиво качнул головой. Теперь он знал, почему неудача преследовала его так долго. Кровь мертвеца губила любую магию. Достаточно было окунуть в нее нож, а потом смешать с княжеской кровью, чтобы колодец замолчал. Оракул даже не рисковал. Кто мог заметить, что нож уже обагрен кровью? Двадцать девять лет обмана. — Мне, кажется, я должен сказать Инхе спасибо. Если бы не она, я так и не узнал бы о зле, творящемся против меня. — Мы убьем оракула? — Нет. Оракул простой исполнитель. Нам нужно знать, кто стоит за ним. — Что мне делать сейчас? Идти за ним? — Останься здесь. Покараулишь, чтобы мне никто не мешал. В случае чего предупредишь. Только верни назад кулон отвода глаз. Глава 10 Лерис достал из ножен на бедре нож и рассек им руку. Старая рана еще не зажила и отозвалась острой болью. Ничего, он потерпит. Тянуть время больше нельзя. В запасе максимум день, а потом противник начнет действовать. Оракул сам вряд ли решится, но впустить в храм убийц способен. — Вы на самом деле отдадите лысому мохогол? Не жалко? — Нет, не жалко. Он нам жизнь спасет. Пока оракул не получит «подарочек», никого другого ко мне не подпустит. Не захочет делиться добычей. А как только камень перекочует в его карман, жди нападения. — Но мы же выкрутимся? — Микуша видно не было, но князь по голосу понял, как сильно волнуется мальчишка. — Главное, целыми из храма выбраться. А снаружи нас подстрахуют небоходы. Не бойся, малыш, я с твоим дедом все обговорил, — Лерис смотрел, как колодец впитывает его кровь, текущую из раны струйкой. — Нам бы русалку побыстрей из воды вытащить, а там уж как–нибудь справимся. Князь напряженно всматривался в колодец. Его суженая несколько раз показывалась, но Лерис не то что кинуть цветы, рассмотреть ее не успевал. — Что? — выдохнул рядом паж.