На память пришел случай с владыкой Фергота, который тоже не единожды являлся за истинной. Князь помнил, как тот обрадовался, когда колодец, наконец, смилостивился и явил ему невесту. Но в то же время не верилось, что на игры с сильными мира сего решился трусливый оракул. «Надо бы выяснить, кто стоит за его спиной. Кто–то же двигает фигуры на шахматном поле Себатры?» — Микуш! — князь перевесился через перила балкона и окликнул пажа. Тот спешил куда–то с книгами подмышкой, но заслышав голос, задрал голову. Приложил руку к глазам, чтобы не слепило солнце. — Как освободишься, поднимись ко мне! Мальчишка просиял и кинулся к входу в здание. Лорд Птородей вышел навстречу. Кивнув сиделке, которая тут же поняла, что хозяина нужно подменить, отозвал пажа в сторону. — У меня есть задание для тебя. — Слушаюсь, мой господин. — Найди какое–нибудь мелкое домашнее животное. — Собаку? — у мальчишки загорелись глаза. — Собаку, кошку, все равно. Только не птицу. Нужен кто–то мягкий и пушистый. Кого женщины любят тискать и брать с собой в постель. Еве нужен друг. — Я могу быть другом, — радостно сообщил паж. Лорд Птородей покачал головой. — Мальчики не подходят. Она не возьмет тебя в постель. — Мама берет. Ну, когда гроза и мне страшно… Князь устало выдохнул. — Ева не должна чувствовать себя одинокой. Ей нужно с кем–то разговаривать. Гладить. Целовать. Кто–то, кто ответит такой же искренней любовью. — А вы? Разве вы не хотите, чтобы она гладила и целовала вас? — Много разговариваешь, паж. Марш выполнять задание. — Слушаюсь, мой господин! Утром Микуш приволок фретку — домашнего хорька. Тот деловито обнюхал постель, спящую хозяйку, поддел носом одеяло и нырнул под него. Выпроводив мальчишку, припершегося ни свет ни заря, Лерис вернулся к Еве. Осмотрел повязки и, убедившись, что сотворенные им стигмы заживают, отправился к дивану, на котором провел беспокойную ночь. Не Ева была тому причиной, нет. Самому не моглось. То лезли в голову страшные мысли, что исход битвы за невесту мог закончиться неудачей. То давние воспоминания вдруг обретали выпуклую осязаемость, и князь находил в них начало ненависти к своим землям. Неправильно сказал, неверно поступил. Отца же не тронули? Не мстили, не подставляли подножку. С чего такой чести удостоился он, Лерис Птородей? И виделся враг в каждом друге. Небесное княжество открыто ни с кем не враждовало. Натянутые отношения не в счет. У кого их нет? Даже в семье возможны разногласия. Но кому и когда он перешел дорогу, чтобы желать гибели столь уникальному явлению Себатры — летающим островам, не понимал. Афера оракула как раз очень хорошо вписывалось в теорию чьей–то мести. Если у правителя не будет жены, а следовательно и наследника, то существование Небесного княжества ограничится длительностью жизни последнего Птородея. А если князя убить, так и вовсе срок существования островов сведется к минимуму. «Стоп!» Лерис сел и откинул в сторону покрывало. «А кто сказал, что враг желает гибели островам? Возможно, как раз обратное — он хочет прибрать их к рукам». Иногда знания мешают ясно видеть картину. А ведь никто, кроме капитанов, не догадывается, что жизнь островов напрямую связана с родом Птородеев. И потому противник уверен, что, уничтожив князя, установит на островах свою власть. Но в прямой схватке ему однозначно не победить. Штурмом острова не возьмешь — еще ни один человек не обрел способность летать. Да и осадой княжество не сломить. Она просто невозможна. А потому единственный способ избавиться от законного правителя — подкараулить его внизу, на суше. Слава крылатым богам, Лерис не из любителей прогуливаться по шумному городу в одиночку. Всегда с охраной. А большей частью так и вовсе не спускается вниз. Ни к чему. На островах полно работы. Лерис поднялся с дивана. Распахнув балконную дверь, впустил свежий утренний воздух. — Я скоро от водоворота мыслей с ума сойду, — прошептал он, подставляя лицо ветру. В комнату постучались. Накинув халат, князь шагнул за порог. В коридоре его поджидала сиделка. — Мой лорд, — женщина присела в приветствии. — Тир Азольд прислал свежую настойку сонника, — она показала стеклянный флакон. — Приказано дать госпоже три капли. И тогда она проспит до вечера. — А чтобы усыпить на неделю, сколько нужно дать? — Лерис все–таки ухватил нужную мысль за хвост. — О, мой господин. Потребуется весь флакон. Но позвольте напомнить, что тир Азольд рассердится, если нарушить его предписание. Боюсь, после непозволительной дозы сонника ваша невеста еще больше ослабеет. — Я понял, — князь забрал флакон и закрыл дверь перед носом сиделки. Та еще постояла, не понимая, следует ей ждать или уходить, но догадавшись, что впускать ее не собираются, побежала к лекарю с доносом на самоуправство милорда. Лерис отмерил ровно три капли, влил их в рот спящей Евы и с флаконом в руках вышел на балкон. Сиделка, сама того не ожидая, дала ему новую пищу для ума. * * * В рубке не ожидали столь раннего появления лорд Птородея. Дежурный небоход соскочил с места и торопливо застегнул китель на все пуговицы. — Капитан отдыхает. Через двенадцать часов будем над Соломожем. — Доложите, какие острова отправились в Старосвет, а какие задержались в городе? Взъерошенный магописец схватил журнал и, водя пальцем по заполненным строкам, принялся диктовать. — Альбо, Годеж и Кирд вылетели по направлению к горам еще с вечера. Кунн и Бондо собирались отбыть на рассвете. Виру–Виру и Агат задерживаются в Соломоже на неопределенное время. Первый намеревается закупить племенных бычков. Сегодня животноводческая ярмарка. Агат же ждет прибытия крупного покупателя зерна. На севере разлив рек, оттого произошла незапланированная задержка. — Хорошо, — князь смотрел куда–то вдаль. — Свяжитесь с капитаном Виру–Виру. Пусть не улетает и дождется моего прибытия. — Есть. * * * Лерис вернулся в свои покои. Возле двери крутился Микуш. — Ты зачем здесь? — Мой лорд, скажите, ваша невеста еще спит? Лорд Птородей поднял бровь. — К чему такой интерес? — Если она еще не встала, то позаботиться о зверьке будет некому. Фретки большие засони, но кормить их все же нужно. Я принес мяса. Паж стыдливо вытащил из–за спину руку. На детской ладошке лежала дохлая мышь. — Хорьки еще едят птиц и лягушек, но к озеру меня мамка не отпустила. А силки я ставить не умею, — Микуш отвел глаза в сторону. — Проходи. Фретка, угадав, что говорят о ней, высунула мордочку из–под одеяла. — Можно, я воды в блюдце налью и здесь под кроватью оставлю? — Микуш удивленно посмотрел вслед сиделке, зажавшей рот ладонью и пулей выскочившей за дверь. — Можно, — Лерис махнул рукой и, чтобы тоже не присутствовать при пиршестве хорька, вышел на балкон — излюбленное место для размышлений. Он с нетерпением всматривался в горизонт. Хорошо, что его покои находились над уровнем крепостной стены. Выше только смотровые башни. Благодаря этому, князь мог обозревать не только небо, но и плывущую мимо сушу. А достичь Соломожа ему хотелось как можно быстрее. Хоть он и пригрозил бывшей любовнице убить ее, если она попадется ему на глаза, пришло время нарушить собственное обещание. Флакон с сонником навел его на шокирующую мысль. Враг окопался на одном из летающих островов. Его следовало искать или на Виру–Виру, где растет сонник и куда часто наведывалась Инха, или на самом Рубе. Инха — молоденькая глупенькая девушка, влюбленная в князя, ни за что сама не додумалась бы до такого рискованного шага — усыпить своего лорда, чтобы тот пропустил поход к оракулу. Кто–то ее надоумил. Вот это и предстояло лорду Птоломею выяснить. Конечно, он мог и ошибаться, но лучше обезопаситься. — Можно? — на веранде появился тир Пикарт. — Вы собрались всей семьей меня навестить? — улыбнулся Лерис. За занавеской ворковал с хорьком Микуш. — Если покои сделались вашим излюбленным местом пребывания, где еще найти вас, чтобы оговорить важные дела? — капитан осторожно заглянул за перила. Внизу сновали люди. Рабочий день был в разгаре. — Что–то случилось? — Ничего особенного, кроме того, что капитан Виру–Виру вышел на связь. Он обеспокоился известием, что вы приказали задержать его остров над Соломожем. Я поговорил с ним. Тир Дехар переживает, не подвел ли вас его сын? Дочь уже как следует подгадила отцу.