«Мать всех мовилов, я, лорд Лерис Птородей, отныне твой кровный брат. Прими мою скромную жертву», — вспомнив свою клятву, князь раскрыл ладонь, на которой навсегда застыл грубый шрам. Сколько раз с тех пор приходилось пускать себе кровь, тревожа линию жизни? В истории островов не раз случалось, что князь погибал, а его наследник еще не мог вступить в свои права. Он просто находился в том раннем возрасте, когда правление Небесным княжеством было ему не по силам. Тогда власть переходила к его матери. Она же приводила созревшего первенца к озеру, чтобы сложить с себя обязанности. И доверие мовилов к вдове князя казалось удивительным. Сегодня Лерису открылось тайна их отношений: знакомство княжеской избранницы с Матерю всех мовилов происходило в час рождения наследника. Ни раньше, ни позже. Во время родов их кровь смешивалась, и женщина становилась «своей» для древних существ. — Я понял, — произнес Лерис, ласково поглаживая монстра по боку. — Моя суженая для тебя чужая, пока не подарит наследника. Что ж, приведу ее к тебе, когда Ева соберется рожать. Спасибо за помощь. Мовил рыкнул и по воде пошла рябь. — Да–да, — засмеялся князь, — придется самому влюбить в себя Еву, раз ты не хочешь помочь. Забрав цветы и пропахшую дымом одежду, Лерис направился по туннелю в свои покои. Дав знак из–за приоткрытой двери, чтобы новая сиделка ушла, прошлепал в гардеробную, оставляя за собой мокрый след. Его тело блестело от прилипших к нему искорок. Через час от них не останется и следа. Мовилы заботились о своих князьях, даруя им здоровье и молодость. Солнце неутомимо двигалось к горизонту. Кое–где внизу уже зажглись фонари. Князь сидел у кровати все еще спящей Евы и ждал ее пробуждения. Беспокойного зверька, вынырнувшего из–под одеяла в поисках пищи, Лерис попросил унести. Ничто не должно ему мешать. В сотый раз поправляя цветы в вазе, которую слуги поставили на прикроватный столик, князь поймал свое отражение в настенном зеркале. Он не надел камзол, остался в одной рубашке, но застегнулся на все пуговицы. Пусть девушка видит, что хозяин комнаты хоть и расслаблен, не намерен воспользоваться ее беззащитностью. После купания в озере лорд собрал влажные волосы в хвост, но теперь отметил, что туго стянутые пряди делали его лицо чересчур открытым, резким. Торопливо вцепившись пальцами в ленту, стянул ее с себя и тряхнул головой. Получившие свободу кудри мягко обрамили и высокий лоб, и острые скулы. Теперь крупный нос делался не таким заметным, а глаза, прячущиеся за крутыми завитками, не показывали нетерпеливого ожидания. Лерис зашипел и мысленно обругал себя за желание понравиться. Никогда прежде такие мысли в голову не лезли. Он всегда стремился оставаться самим собой, со всеми своими достоинствами и недостатками. А тут… Потянувшись за соскользнувшей на пол лентой, чтобы вновь связать волосы в хвост, застыл на полпути. Ева сидела на кровати и с интересом его разглядывала. — Здравствуйте, — произнесла она. Он неловко кивнул и только после этого распрямился. — Не подскажете, куда делись мои джинсы? И пожалуйста, вызовите такси. Мне кажется, я потеряла телефон. Она говорила на всеобщем языке Себатры и не замечала этого. Князь улавливал, что Ева просит о чем–то только ей известном, но слышал иную интерпретацию слов. Магическая стигма, которой ее наградил колодец, действовала на подобии базарного толмача, переводящего речь двух торговцев, изъясняющихся на незнакомых наречиях. «Моя твоя не понимать». «Не подскажете, где мои штаны из грубой парусины? И пожалуйста, прикажите заложить карету. Мне кажется, я потеряла свой магописец». Магописец — огромное, чуть ли не в половину рубки сооружение, и Лерис откровенно недоумевал, как Ева могла его потерять. Правители Себатры никогда не сталкивались с трудностями перевода: все их жены родились в этом же мире и происходили из высшего сословия. Безграмотной крестьянке или простой горожанке колодец ни разу не дал шанса сделаться избранницей короля, хотя такая избирательность древнего артефакта не афишировалась. Зачем отнимать у народа сказку? Вдруг однажды красавица из низов удостоится высокой чести? Но пока за всю историю существования древнего обряда подобный казус ни разу не случался. А потому лорд Птородей не ожидал подвоха в разночтении понятий. Он взял на заметку, что для разговора с Евой ему придется тщательно подбирать слова. И желательно применять попроще. — Твои вещи отдали прачкам, — как можно мягче произнес он. — Не стесняйся, пользуйся пока моей рубашкой. К сожалению, сегодня карета, к–хм, недоступна, но я завтра же пошлю в город за новой. Магописец ты можешь найти в рубке. Но, извини, ума не приложу, кому ты собираешься писать. Упоминать, что карета погибла в пожаре, князь не решился. Побоялся напугать. Но что он твердо мог обещать Еве, так это завтра же заказать в Соломоже новую карету. Ева кивнула и мило улыбнулась. «Странный он какой–то. И говорит путанно. Хотя, если разбить речь на отдельные фразы, то понять можно». Ее вещи в химчистке, но она может без стеснения ходить в рубашке. Заказ машины на сегодня невозможен. Наверное, по причине позднего часа и дальнего расстояния от города, куда не всякая служба такси возьмет заказ даже в дневное время. Телефон нашелся и лежит в какой–то рубке. Наверное, у охранников. И незнакомцу все равно, кому она пошлет смс. То, что она выехала загород, Ева прекрасно помнила. А вот об остальном думалось с трудом. Зачем она здесь? С кем приехала? Мешал туман, поселившийся в черепной коробке. И нервировал какой–то постоянный гул. Сейчас любимые слова Ксении о том, что у кого–то в голове поселился ветер, были как никогда актуальны. Ева отчетливо видела, как он гнет травы, и те, поддаваясь его напору, шелестят. По интенсивности похоже на шум моря, который слышно из раковины. Ева прикрыла ладонями уши. Шум исчез. Открыла — ветер вновь запел. «Уф, слава богу. Я уж подумала, что где–то как следует приложилась головой». — Это урчание мовила, — произнес незнакомец, с интересом глядя на ее манипуляции с ушами. — Хорошо, — Ева не решилась расспрашивать, какой мобиль он имел в виду. Сейчас главное дойти до рубки, забрать свой телефон и позвонить родителям. Они будут беспокоиться. Ева слезла с кровати и одернула рубашку. Взяла из рук незнакомца черную ленту и подпоясалась. Сойдет за платье–халат. А длина… Что ж. И покороче носила. — Подскажите, пожалуйста, как пройти в рубку? Князь, глядя на ее голые ноги, дернул подбородком в сторону двери. — Иди по лестнице вниз, — ему не сразу удалось совладать с голосом. Паникой в голове билась мысль: «Она собралась в таком виде выйти? Остановить? Сказать, что у нас не принято ходить в одной рубашке? Но Ева смутится, и уже никогда не будет такой непосредственной. Или все же побежать за халатом? Но мовил сказал дать свободу. Как же, черт побери, быть?» — Та–а–ак, — подбодрила застывшего князя Ева, — по лестнице вниз. А дальше? Куда идти дальше? Рубка далеко отсюда? — Потом по диагонали через двор под арку. На возвышении ты увидишь рубку. — Я уж испугалась, что говорю с иностранцем, и нам трудно будет понять друг друга, — от Евы не скрылся напряженный взгляд, поэтому решила отвлечь незнакомца вопросами. Так он хотя бы смотрит ей в лицо. — Но на этот раз все ясно. Большое спасибо. — Ты права, я иноземец, — пробурчал Лерис и, рывком поднявшись, последовал за босой Евой. Как–то не подумал он об обуви. Надо бы завтра смотаться к скорнякам Соломожа. — Позволь тебя проводить? — Будьте так любезны, — Ева старалась быть милой. Психологи говорят, что даже с преступниками можно договориться, если расположить их к себе. Задушевные разговоры сближают, и жертва перестает быть безликой. Ее уже трудно убить. Да, и такие предположения мелькали в ее шумящей голове, хотя незнакомец не проявлял признаков агрессии. Но маньяки разными бывают. И с приятными лицами тоже. Особенно, когда заманивают в свои сети. — Меня зовут Ева, а вас? — Лерис Птородей. — Какое интересное имя, — похвалила Ева. Глава 13 Ева мысленно подбадривала себя. И делала все, как учит психология. Больше дружелюбной информации в обоих направлениях. Она должна расположить опасного незнакомца к себе, сделать частью своей жизни. Если лесть, то прикрытая, иначе ее почувствуют, и тогда неизвестно, чем закончится странное знакомство. — Где вы так хорошо научились говорить по–русски? — Магия, — туманно ответил мужчина. Хотя многие иностранцы именно так оценивают способность выучить один из самых сложных языков в мире. Ева торопливо шла по мощенному двору и старалась скрыть свой страх. Мужчина следовал за ней чуть поодаль. Она чувствовала, что Лерис смотрит ей в спину. Ева не понимала, где находится. Будто по щелчку пальцев попала в Европу. Окружающие строения походили на часть старинной крепости. Кругом одни камни. На башнях застыли часовые. Как вообще она здесь оказалась? И почему на ней только рубашка? Если вещи в химчистке, значит, она их испачкала. Упала? Но куда? Нет, все–таки головой она приложилась. И крепко, раз ничего не помнит. Придется сделать МРТ. Папа посоветует, к кому обратиться. Князь шел за Евой и зло кусал нижнюю губу. Черт. Перестарался. Выведя на запястье Евы стигму «Только моя», переборщил с магией. Во всем виновата ревность. Он уничтожил не только последствия неизвестного ритуала с кольцом, что до сих пор сидит на ее пальце, но и все то, что было связано с ним. Ева не помнила ни преследующего ее человека, ни события последнего дня, ни путешествие через колодец. Иначе бы она, как только проснулась, начала именно с этих вопросов. Бегущая от неприятностей жертва в первую очередь вспоминает о них. Черт–черт–черт. — Сюда? — миновав арку, Ева обернулась. Рубка представляла собой здание на четырех колоннах. Наверх вела металлическая лестница, которая упиралась в некое подобие навесного балкона, со всех сторон окружающего командный пункт. Перед рубкой далеко вперед выступала смотровая площадка, чем–то напоминающая нос корабля. Именно на ней любил отдаваться ветру Лерис. Он только успел кивнуть, а Ева уже карабкалась по лестнице. Князь отвел глаза в сторону. Ева так стремилась добраться до магописца, что забыла — на ней нет нижнего белья. Но в рубку Лерис мог подняться и с закрытыми глазами. На всем острове нет такого места, которое он досконально не изучил бы. Сейчас его больше волновало, как встретят Еву дежурные небоходы. Когда лорд появился в проеме двери, подручные капитана выглядели растерянными. — Оставьте нас, — коротко приказал Лерис. Его подопечные подчинились молниеносно. Уж больно необычное зрелище предстало перед ними: в одной рубашке, но ничуть не тушующаяся девушка и взрывоопасный милорд. Лишнее слово, неосторожный взгляд или дрогнувшая в усмешке щека грозили обернуться бедой. — Где? Где мой телефон? «Где? Где мой магописец?» — слышалось князю. — Можешь воспользоваться моим, — произнес он и шагнул к плоскому, довольно громоздкому ящику. Ева обескураженно задрала брови, никак не ожидая увидеть то, что зовется телефоном. По центру аппарата располагалась жестяная воронка — через такую мама переливала молоко из бидона в бутылку. Рядом рукоятка с набалдашником, которую, судя по схематическому указателю, нужно крутить по часовой стрелке. Ниже следовал ряд пронумерованных тумблеров. Сбоку технического чуда выпирал небольшой лоток. Наклонившись, Ева разглядела над ним затертую от частого применения щель. Развернув кресло, Лерис кивком пригласил в него приземлиться. Поправив рубашку, Ева аккуратно села. Ойкнула, когда Птородей резко крутанул кресло. — Что это? — девушка осторожно дунула в воронку рупора. — Магописец. Разве ты не знаешь, как им пользоваться? — Так, давайте разберемся, — Ева положила ладошки на панель. — У вас, судя по всему, устаревшая модель телефона. Я как–то видела подобную в кино. С задором покрутив рукоятку, Ева прокричала в рупор: — Алло! Алло, Смольный? Пригласите, пожалуйста, Троцкого к аппарату.