— Да. И из золота в медь тоже. Только пожелай. — У нас учение о перерождении простого металла в драгоценный называется алхимией, — произнесла Ева, разглядывая на просвет жидкость в мензурке. Тягучая, она красиво переливалась цветными искорками. — Но судя по всему, вы нашли философский камень. Поздравляю. — У вас тоже есть такой? Что умеет делать ваш камень? — Лерис заинтересовался. Необычно слышать, что мохогол существует и в другом мире. Вдруг именно поэтому колодец выбрал Еву? Князь все еще пытался понять, почему ему так повезло. — Способен ли он защитить? Или сделать человека могущественным? А продлить жизнь? — Я слишком мало знаю об алхимии, — Ева понюхала содержимое мензурки. Розмарин с нотками цитрусовых. — Слышала, что люди бились несколько столетий, но так и не сумели сотворить ни философский камень, ни эликсир долголетия. У нас на этом фронте полная неудача. — Я завтра же покажу тебе способности своего камня. Скоро Старосвет, где будет очень холодно. Наши сады и цветники не выдержать мороза, потому мы вместе с тобой накроем их защитным куполом. — Давайте закроем и пруд тоже, — Ева опять понюхала мензурку. Такой притягательный запах. До головокружения. — Иначе фретка останется голодной. Лягушек жалко, померзнут. Что это? — наконец спросила она. Ева чувствовала себя так, словно выпила бокал шампанского. — Слезы мовила. Ева закатила глаза. — Все понятно. Опять что–то редкое и ужасно дорогое. — Они снимают напряжение, делают жизнь красочнее. Ты только понюхала, а уже улыбаешься. — Мне, конечно, хотелось бы расслабиться, но только если ты поклянешься, что я не окажусь в твоей постели. Голой и безудержно бесстыжей. Ой! — Ева накрыла рот ладонью. — Мне, кажется, хватит. Я уже несу чушь. — Клянусь, что ты не окажешься в моей кровати. А ты обещаешь, что не будешь меня соблазнять? Ева кивнула. — Клянусь. Я буду держать себя в руках. Чин–чин? — она протянула свою мензурку, жидкость в которой вспыхнула ярко голубым светом. — Чин–чин, — ответил Лерис, поднимая свою. Почему бы не выпить за здоровье? * * * Солнце требовательно светило в окна. Ева потерла глаза и протяжно зевнула. Она не помнила завершение вчерашнего вечера, но радовало хотя бы то, что проснулась в собственной кровати. Сев, потянула покрывало, но то не поддалось. Черт… — Ты же обещал! — Ева хлопнула по голой спине спящего на животе князя. Заглянула под покрывало и убедилась, что они оба совершенно нагие. — Никому верить нельзя! Лерис поднял лохматую голову, но не удержал ее и плюхнулся лицом в подушку. — Ты тоже обещала, что не будешь меня соблазнять. — Я?! Я соблазняла?! — Да. Ты была безудержно бесстыжей, — князь рассмеялся, когда Ева приложила ладони к щекам. Они горели. — Но мне понравилось. — Ты опоил меня. — Кстати, я не нарушил свою клятву. Я — человек чести. Разве ты проснулась в моей постели? Тебе не в чем меня упрекнуть. — Ах!.. Ах!.. — Ева не находила слов. Поднявшись, она все–таки сдернула покрывало с князя. Завернувшись в тяжелую ткань, потопала к двери и, распахнув, грозно велела: — Уходи! — для большей убедительности показала направление пальцем. Звук шагов извне заставил выглянуть в коридор. Ева хлопала глазами, не понимая, что происходит. В дверном проеме покоев напротив стоял полностью одетый князь с цветами в руках. — Ева, что случилось? Она, кое как удерживая покрывало, засунула пальцы в растрепанные волосы, пытаясь убрать их хотя бы с лица. Они мешали видеть и думать. — Боже, что происходит? — произнесла она плачущим голосом, когда поняла, что ей не мерещится еще один князь. — Вас двое?! Заглянувший в комнату Лерис заливисто рассмеялся. Он даже смахнул набежавшую слезу, пока Ева растерянно хлопала глазами. На кровати не было никакого раздетого догола мужчины. Вручив Еве цветы, Лерис вошел и закрыл за собой дверь. — Рассказывай, что ты видела? — Я проснулась, а рядом ты, и мы… совершенно голые. Я сразу поняла, что мы всю ночь занимались любовью. Но ты же обещал… — она стукнула букетом по груди князя. — Все было пристойно, Ева. Мы смеялись, говорили о всяких глупостях, а потом я проводил тебя. Посмотри, на твоем столе мой магописец. — И никаких поцелуев или откровенных предложений? — Ева не верила, что ей приснился голый Лерис. Все выглядело так реально. — Прощальный поцелуй в лоб можно считать непристойным? — Да вроде нет. Но почему я ничего не помню? — Крепкий здоровый сон. И лишь под утро тот, что смутил тебя, — Птородей был убедителен. — Но разве тебе было плохо? — Да вроде нет… — Ева будто не знала других слов. — А не доказывает ли твой сон, что ты хочешь меня? Ева упрямо сжала губы. Доказывает. Еще как. — Раздевайся, — вдруг приказала она. — Что? — смоляная бровь князя выгнулась. — Я хочу, чтобы ты разделся. Мне надо кое в чем убедиться. — Хорошо, — Лерис легко скинул камзол, потом рубашку. Взялся за застежку штанов, но Ева его остановила. — Достаточно. А теперь повернись. Лорд Птородей выполнил просьбу. — Ага! — закричала Ева и приложила к отпечатку на спине Лериса свою ладонь. — Я ударила тебя, когда обнаружила в своей кровати. Вот и доказательство! Что теперь скажешь? — Где? Не может быть, — князь вертелся, но, конечно же, не мог увидеть свою спину. — Пойдем ко мне, в купальне есть зеркала. Ева решительно направилась в покои напротив. Даже не подумала переодеться, так и тащила за собой шлейф из покрывала. Если она потратит время на одежду, то доказательство наглой лжи исчезнет. — Смотри–ка, на самом деле отпечаток ладони, — Лерис поворачивал зеркало так и эдак, глядясь во второе. — Но откуда он мог взяться? — Издеваешься? — Черт. Я знаю. Это все мовил. Его проделки. — Причем тут твой вечный механизм? — Мы пили его слезы. А в них магии немеряно. Ты же чувствовала необыкновенную легкость? Словно за спиной выросли крылья? Ева закрыла глаза. Она и сейчас парила. Князь смотрел на нее с величайшей нежностью. Глава 17 — Так было у нас или не было? — Ева едва не плакала. Словесная перепалка ни к чему не привела. Требовались иные доказательства. — Ты девственница? — Лерис просиял. Он нашел способ. — Хотя о чем я спрашиваю? Колодец никогда не предложит женщину, побывавшую с другим мужчиной. Ты должна быть невинна. Стоит всего лишь убедиться… Категоричность Лериса Еву возмутила. Вот еще! «Должна быть!» — Твой колодец до меня ни разу не предлагал иноземку. Однако вот она я. Ему нельзя доверять.