— Причем тут камень? Да и не мог он зло творить, — князь слез с оракула, позволив тому сесть. Мученик привалился спиной к стене. — Вы шкатулку с мохоголом в колодец бросили, вот я и нырнул за ним. А когда поймал, чувствую, кто–то меня за ногу держит. Насилу выбрался. А следом он. Зверь–зверем. Так бил меня, едва не убил. А как успокоился, начал пытать, — оракул протянул дрожащую руку. На ней не было двух пальцев. — Пришлось все рассказать. И о наших порядках, и о силе мохогола. — А как же вы поняли друг друга? Макс же из другого мира? — Колодцу скажите спасибо. Он и его умением наградил. Как я понимаю, каждый, кто из чужого мира через его воды пройдет, по нашему говорить начинает. Лорд Макс умным оказался. И хватким. Быстро смекнул, с кого нужно начинать. — И с кого вы начали? — С врага вашего. Это он за рудниками Старосвета охотился, а вы с вашим отцом у него из–под носа шахты увели. — И кому мне на этот раз спасибо нужно сказать? — Все тому же владыке Фергота. Глава 22 Князь пробыл в камере до темноты. Разговор с оракулом оказался сложным, порой хотелось его убить. Пришлось дважды сделать перерыв. В первый раз быстро нанести на плечо паутину — «гость» начал задыхаться и от нехватки воздуха нести чушь. Чрезмерная высота для жителя суши губительна. Во второй раз по его настоянию вызвали доктора. После обработки носа и обезболивания, оракул, чье имя оказалось трудным для произношения — Шааль–бур–Тенгх, немного освоился и понял, что сведения нужно выдавать дозированно, стараясь при этом торговаться. Жить ему хотелось. Но странное дело, когда князь предложил вернуть его назад в Храм, Шааль вдруг отказался. — Можно я пересижу здесь, пока вы с ним разделаетесь? Страх перед Максом превысил муки плена, что тоже немало удивило небоходов. Уже позже, когда Лерис покинул башню Тлена, настала необходимость обсудить услышанное с тиром Пикартом — тот ушел с допроса, чтобы связаться с горняками и ускорить добычу мохогола. Но прежде всего князь убедился, что с Евой все в порядке. Она спала. — Что скажешь? — спросил он у капитана, когда пересказал пропущенные им подробности. — Нужно готовиться к нападению? — Навряд ли Макс достанет нас на такой высоте. Он постарается навязать нам бой в выбранном им месте. Пусть в его руках мохогол, но, как вы сказали, он не сможет его использовать во зло. Умный стервец. Так быстро понял, чего хочет и как воспользоваться удачей, — тир Пикарт покачал головой. — Одно для меня стало неожиданным, что владыка Фергота, столько лет прикидывающийся нам другом, оказался тем самым злодеем. А ведь мы, когда решили, что вас отравили и острова рухнут, хотели напроситься к нему под крыло. Перетащить все наше имущество на его земли. Он не раз приглашал к себе. — Двуличие у пустынников в крови, в который раз в этом убеждаюсь. Внезапное восхождение Максима к власти поражало. Втереться в доверие и захватить Форгот в течение недели? А два прибрежных княжества? Зачем они ему? И все без помощи мохогола, на одной удаче. «Упрям и изворотлив» — характеристика, данная оракулом. Может, в землянах на Себатре просыпаются какие–то особые качества? — Навряд ли колодец наградил его магией, — капитан усомнился в предположениях Лериса. — Скорее оракул не договаривает. В Храме большое хранилище древних артефактов. Сам и дал подходящие, чтобы нагадить своему бывшему хозяину. Понятное дело, он боялся владыку Форгота, раз плясал под его дудочку. Неудача с вами окончательно испортила их отношения. А тут сильный чужак, чьими руками можно расправиться со всеми неугодными. — Но оракул попал в зависимость к другому зверю. — А сейчас делает все, чтобы натравить нас на него. Думаете, он желает нам удачи? Кто бы ни выиграл в битве, Шааль будет в плюсе. Везде он потерпевшая сторона, оказывающая посильную помощь. И нашим, и вашим. Князь вспомнил, как выглядел Максим, когда упорно преследовал убегающую от него Еву. Красив, настойчив, холоден. Нырнуть следом за похищенной невестой и тут же подчинить себе одну из самых значимых фигур на Себатре — на это способен умный и сильный духом зверь. Не зря ему дали такое прозвище. — Он не пытался вернуться назад? Почему он не ушел? Из–за Евы? — Оракул говорит, пробовал. Но портал уже закрылся. И не было причины ему открыться вновь. — Значит, и для Евы путь назад невозможен? — Боюсь, что так, — князь отвечал рассеянно. Его разум просчитывал противника. Поражало, как быстро Макс смекнул, что держит в руках трясущийся оракул. Шааль сопротивлялся, но после пыток все–таки выдал тайну мохогола. А потом уже, боясь за собственную жизнь, признался, кто еще желает смерти Небесному князю. Думал, что Макс–Зверь объединится с пустынником, однако все вышло совсем иначе. «Лорду Максу не нужны союзники». — Шааль думает, что это пустынники убили моего отца. Хотели сорвать сделку. — Но откуда они узнали о ценности шахт, если об этом не подозревал даже продавец? — По Себатре раскидано немало артефактов. Какой–нибудь из них мог указать на пещеру с мохоголом. — Компас! — капитан от волнения схватил Лериса за предплечье. Они вновь сидели в княжеском кабинете. — Когда вы с невестой отбыли на Кирд, я порылся в каталоге артефактов. Пытался отыскать сведения о зеркале, но так и не нашел. А вот компас на глаза попался. Если верить описанию, он указывает на некую Колыбель магии, откуда вышел первый авулон. Найденная вами камера — их священное место. — Судя по тому, сколько жило в Себатре авулонов, компас был не один, однако я слышу о нем впервые. — Слишком много веков прошло со времен их исхода. — Скорее с времен их уничтожения. Человек жаден до чужого и испорчен желанием властвовать. — Но почему драконы, имея возможность отвечать огнем, в итоге сдались? — Кто знает? Может, люди застали их в более слабой ипостаси. Как я понял из рисунка, авулоны не всегда носили шкуру драконов. Их жизненный цикл мог быть растянут на столетия. — Подгадали, когда хозяева Себатры оказались слабыми и ударили? — Ты же знаешь, как уничтожали мовилов? Это самое их беззащитное состояние. Коконы разметало по всему свету. И только мовил нашего Руба смог собрать выживших вместе. — Он впервые отказался с вами говорить, — беспокойство росло в душе капитана. Это чувствовалось по тому, как он хлопал по карманам в поисках несуществующей трубки. — Может, они чувствуют приближение беды? Мы же не знаем, о чем они беседуют между собой. Лерис постучал пальцами по столу. — Решения нет, вот он и не хочет меня обнадеживать. — Я думаю, нужно в срочном порядке оповестить людей, что возможно потребуется покинуть острова. — Рано. В горах не место для детей. Сначала попробуем самостоятельно поднять твердь. Сегодня уже поздно. Завтра с утра начнем. * * * Ева во сне плакала. Прижималась к чьему–то сильному плечу, чувствовала прохладную руку на своем лбу и снова забывалась. Она вновь и вновь переживала встречу с Максом. Когда капля крови расползлась паутиной по мутному стеклу, Ева вскрикнула от неожиданности. С той стороны на нее смотрел Максим. — Максим, привет! — воскликнула она, еще не зная, что он находится на Себатре. В ее голове сидела одна мысль: как можно скорее передать родным, что она жива и здорова. Как все–таки хорошо, что она наткнулась на артефакт, который связал ее с родиной! Надо будет пожурить Лериса, что скрывал такую возможность. — Как ты? — Максим шарил глазами по ее лицу. Ева смутилась, вспомнив, что она в одной простыне. — У меня все хорошо! Меня, наверное, обыскались? — напоминать ему и себе, как они расстались, посчитала лишним. Главное, успеть сказать. — Да уж. Пришлось поломать голову, — глаза Максима сузились. Злился. Ева помнила этот признак смены настроения. — Если тебе не трудно, передай моим, пусть не переживают. Не знаю, может, когда и получится вернуться. Понимаешь, я застряла в странном месте, и вся связь только через старый колодец, — Ева облизала губы. Рот пересох от волнения и говорить было трудно. — Я в своем уме, пожалуйста, не смейся. — Я не смеюсь, Ева. Я знаю, что назад пути нет. Я пробовал. — Что ты пробовал, Максим? — Ева начинала понимать, что разговор складывается странно. — Нырнуть в колодец и найти дорогу назад. Ее нет, Ева. Мы застряли здесь навсегда. — Ты… Ты тоже на Себатре? — она произносила слова осторожно. — Где ты сейчас находишься, Максим? — На расстоянии вытянутой руки, Ева. Она оглянулась, думая, что Максим так говорит, потому что стоит за ее спиной. Но комната была абсолютно пуста. — Ну же, потрогай стекло зеркала. Ева боязливо ткнула в гладкую поверхность пальцем, но его тут же схватил Макс. Потянул с такой силой, что Ева завизжала. Ее рука уже по локоть вошла в расширившуюся поверхность портала. Максим надавил и едва не сломал руку. Ева уже не держала зеркало, его драгоценный обод висел на руке, которую выламывал бывший жених. Видя, что перетянуть к себе девушку не получается: что–то пошло не так, и портал не делался шире, Максим сунул в него свою руку и схватил Еву за шею. — Сука, всю жизнь мне испоганила! Крепкие пальцы впились в нее так, что вырваться не получалось. От боли и ужаса Ева начала оседать. Ее рука из захвата выскользнула сама собой, видимо Макс полностью сосредоточился на попытке разодрать ей горло. Но стоило Еве освободиться, как портал захлопнулся. Она, уже теряя сознание, слышала, как кричал от ярости Максим. — Тише, Ева. Тише. Это сон, — ее гладил и целовал Лерис. — Нет, не сон, — она вжалась в лежащего рядом мужчину всем телом. — Я видела Максима, понимаешь? Он здесь, на Себатре!