— А в поселке? Напали и взяли в заложники. — Успокойся. Во–первых, в рубке обязательно остается дежурный, он первым делом сообщил бы о беде. Во–вторых, для охраны двух небоходов и трех кухарок отправили четырех воинов, вооруженных до зубов. Ну и в–третьих, с ними тир Пикарт, а он темный маг и один способен убить Тьмой сразу несколько человек. — И все же я переживаю. — Хорошо, — Лерис, вздохнув, застегнул на все пуговицы шубку Евы, — пойдем на смотровую площадку. Дар ближе всех стоит к той стороне, откуда должен появиться Первенец. Они обошли леса, возведенные вокруг двухэтажного дома для небоходов, миновали рубку, над которой устанавливали крышу. Молотки стучали так громко, что Еве захотелось зажать уши. Поднимаясь по лестнице без перил, князь подал невесте руку. — Осторожно, не подходи близко к краю, площадка еще не огорожена. Ева пожалела, что не надела шапку, ветер крепчал и поднимал волосы вверх. Лерис снял с себя шарф, чтобы она укуталась. Когда Ева справилась, обнял, завернув еще и в свой плащ. Горизонт был чист. Где–то там, внизу, карабкались по скалам горные козлы, торопясь до наступления темноты вернуться в менее безопасные места. Заходило солнце, удлиняя тени и золотя вершины гор. — Вон там! — Ева указала пальцем на висящую в небе точку. Но Птоломей уже смотрел туда. Напряженно, как–то враз посерев лицом. Обернувшись, зычно крикнул тем, кто работал в рубке. — Принесите подзорную трубу! Быстро! — его голос выдавал волнение. Не дожидаясь, когда ему доставят требуемое, сам побежал к рубке. Еве без объятий князя сделалось зябко. И отчего–то страшно. Она отступила на несколько шагов от края площадки — пропасть под ней теперь выглядела особенно зловеще. — Что случилась? — спросила она у вернувшегося Лериса, тот лихорадочно настраивал трубу. — Первенец горит. — Как?! — Ева, возвращайся на Руб. Прикажи запрячь повозку и уезжай на Кирд. Забери с собой кумушек. — Да что случилось?! — Ева едва не плакала. — Ты можешь сказать толком? Вместо ответа князь обернулся на стоящих за его спиной людей. Ева не заметила, когда они собрались. — Всем приготовиться к бою. Женщин и детей отправить на Кирд, спустить в подземелье, — от толпы тут же отделилось двое и побежали на Руб. — Связаться с капитанами, сообщить о готовности к отражению атаки. Поднять острова на максимальную высоту. Лучше подставить брюхо, чем голову. Агат с его мешком пресной воды угнать подальше в горы. Пусть захватит с собой как можно больше женщин и детей с соседних островов. По мере получения команд люди разбегались, и вскоре на смотровой площадке остались только Ева и князь. — Ты почему еще здесь? — он вновь приложил подзорную трубу к глазу. Его лицо скривила боль. — Я не уйду, пока ты не объяснишь, что происходит. — Пока ничего, кроме того, что горит Первенец. — Но к чему тогда пугающие команды? — Ева чувствовала, что вот–вот сорвется, начнет кричать. Ее колотило. Лерис понял, что натворил, поэтому обнял и крепко прижал ее к себе. — С воздуха Первенец никто достать не мог, в этом я уверен. Но странно то, что тир Пикарт не спустился к реке, чтобы потушить пламя, а летит сюда. Он торопится так, словно за ним гонятся. И ни одного сообщения по магописцу. Все происходящее крайне тревожно. — Враг пробрался на остров и устроил пожар? Это он ведет на нас Первенец? Хочет врезаться в гущу островов? Но что ему даст таран? — Я не знаю. Я пока ничего не знаю. Но у нас отработаны действия в случае нападения. Сначала прячем женщин и детей и лишь потом разбираемся. Жизнь научила. Пожалуйста, милая, поторопись! — он нашел губы Евы и впился в них полным отчаяния поцелуем. — Я найду тебя. Все. Иди. — Лерис… — Иди, Ева. — Я люблю тебя. Помни. — Я тоже, милая. Иди. Князь развернул Еву и легонько подтолкнул рукой. Она несколько раз оглянулась, но Лерис стоял спиной к ней. Он всматривался в точку на горизонте, за которой тянулся уже различимый дымный след. На площади перед замком творилась кутерьма. Куда–то строем бежали стражники, у ворот выстроилась вереница телег и повозок. Первая тронулась, унося с собой поваров с других островов — они спешили к своим семьям. Второй укатила телега с дворцовыми служанками. На руках у некоторых сидели дети. Вопящую и заливающуюся слезами тетушку Хейли тащили под руки, ее насильно засунули в крытый шарабан, где уже сидели женщины из поселка. Громко плакали малыши. Кричал Микуш. Его тянула за руку мать, но он упирался. Увидев Еву, вырвался и кинулся к ней. — Я останусь с леди Евой! Я паж, меня сам князь приставил к ней! — он прилип к невесте лорда Птородея намертво, обхватив ее руками. Его дергала мать, но не могла оторвать. — Я тоже еду на Кирд! Следующей же телегой! — Еве пришлось повысить голос, чтобы прекратить сопротивление одного и истерику другой. — Я с Евой! — упрямился мальчишка. — Отпустите его! — Ева поняла, что паж будет стоять до последнего, а драгоценное время уходит. Ей не хотелось брать на себя ответственность за чужого ребенка, но выхода не было. Она встала на сторону мальчика, так как собиралась отбыть следующей повозкой. Кумушки уже неслись к ней, охая и подхватив подолы юбок. — Пусть поедет со мной. Позвольте ему быть полезным. — Я не могу его доверить даже вам, — настаивала Нольга. — Я не хочу лишиться в один день отца и сына. — Кто вам сказал, что тир Пикарт умер? — Ева уже устала быть центром семейных разбирательств, но женщину стоило подбодрить. — Не смейте так думать! Первенец летит домой — это все, что мы знаем. — Мама, я должен остаться с леди Евой и исполнить свой долг. Как папа, слышишь? Ева заметила отца Микуша, когда спешила к замку. Тот бежал, на ходу надевая на себя броню — железный нагрудник и такой же крепкий шлем. Ева впервые видела полное военное обмундирование Небесного княжества и была удивлена, что здесь все еще носят металлические латы. Тут же мелькнуло беспокойство, что ее Лерис вовсе ничем не прикрыт. Нольга услышала сына. Больно, с отчаянием в глазах, она схватила мальчишку за чуб, потянула на себя и прошептала в его раскрасневшееся лицо: — Только попробуй умереть. Ты знаешь, у меня дар деда, я тебя и на темной стороне достану. Отпустила, гордо вздернула подбородок и пошла, не оборачиваясь, к выходу из замка. — Ну что мне с тобой делать? — сокрушенно поинтересовалась Ева, вдыхая свободно — Микуш, наконец, отцепился. — Я не подведу, — мальчишка вытер рукавом нос, глядя в спину удаляющейся Нольги. — Думаете, она собиралась ехать со мной? Нет, мама хотела запихнуть меня в повозку семьи Вирку, чтобы самой отправиться к отцу. Она за него боится. У него совсем нет дара. — Вместе будут биться? — Ага. — Идем, поможешь мне собрать теплые вещи. Я выскочила на улицу в домашнем. Ева направилась к входу в опустевшее и притихшее здание. Мальчишка семенил следом. Она подняла глаза на крепостную стену. Стража работала без суеты, но быстро: расчехляла пушки, катила бочки с порохом. Слышались громкие команды главы охраны. Ева переоделась быстро. Не стесняясь присутствия Микуша, скинула с себя юбку, натянула теплые штаны, стеганный жилет, шапку. Огляделась в поиске того, что следовало бы захватить с собой, но ничего важного не нашла. Как странно, вроде и жила здесь не первый месяц, а к вещам привязаться не успела. С сожалением глянула на висящее на виду «свадебное» платье, но не вздумала брать с собой. Главное, чтобы все остались живы, а уж в чем пойти под венец всегда найдется. — Хоть бы все обошлось! Хоть бы тревога оказалась напрасной, — прошептала она. Взяв Микуша за руку, Ева метнулась к двери. — Госпожа, поторопитесь, — крикнули ей откуда–то сверху. — Ваша повозка последняя. Остальные уже укатили! Через двор они бежали во весь дух. На козлах сидел недовольный старик. — Кирду приказано отделиться от Руба и уходить в горы, — буркнул он. — Скоро мостки снимут. — Все–все, — миролюбиво произнесла Ева, усаживаясь в открытую коляску. — Поехали. — Держитесь! — крикнул старик и стеганул лошадей. Повозку несло так, что Ева всякий раз вскрикивала, боясь, что та опрокинется. Что–то бабахнуло сзади. Раз, второй, третий. Да так мощно, что все вокруг заволокло пылью. Боясь вывалиться, Ева следом за Микушем все же встала на сиденье коленями, чтобы понять, что произошло. Но поднятое вверх облако каменной крошки мешало рассмотреть горизонт. Когда немного развеялось — ветер на такой высоте дул не переставая, Ева с ужасом увидела, что в той части замка, где проходила крепостная стена, зияли развалины. Башня Тлена, вернее все, что от нее осталось, смотрела в небо острым, точно устремленный вверх палец, осколком. Микуш заплакал от страха. Ева приобняла его, но ей тут же пришлось вцепилась в спинку сиденья — коляску подбросило следующим взрывом. Оглушенная, ничего не видящая вокруг — даже на зубах скрипел песок, Ева осознавала лишь одно: возница остановил лошадей. — Что? Что случилось? — прокричала она ему. — Все, приехали, — старик, кряхтя, слез с высокого облучка. Проморгавшись, Ева увидела, что обе лошади лежат с перебитыми ногами, а вокруг них медленно расползается лужа крови. — Чудо, что нас не зацепило. Понизу ударило. Кучер встал рядом с Евой. Она смотрела туда, где совсем недавно пролегал путь на соседний остров — в зияющую пустоту с висящими по ее краям обломками переправы. Остров Кирд, уходя от опасности, медленно, но неукротимо отдалялся. — Мы в ловушке? — не могла поверить Ева. — Осталось только молиться, — произнес старик. Он обреченно опустился на поваленный пограничный столб.