– Нет, должен! – зыркнул на меня Соби. – Я не хочу, чтобы ты считала меня игроком. Может, я поступил с Таней неправильно и цинично, но честно. И с тобой я веду себя честно. Ты мне нравишься. Очень нравишься. Нравится смотреть на тебя, слышать твой голос… Я даже по колючкам твоим успеваю соскучиться. Да, признаю, мне хотелось бы, чтоб наши отношения стали более близкими. Возможно, поэтому я порой веду себя не скромно. И возможно, поэтому ты мне не доверяешь. Я действительно слишком эмоционален, не сдержан. Мама права, мне это очень мешает в жизни. Конечно, чтоб ты смогла поверить мне, я должен измениться… Может быть, уже поздно, но я постараюсь… – Не надо, – сказала я. – Если изменишься, то станешь неинтересен. Соби вдруг замолчал. Он смотрел прямо на меня, будто ждал продолжения моей мысли. Но продолжения не последует. Да я и не знала, как отвечать на подобные излияния. Неожиданные излияния. К признаниям в любви я пока была не готова, но и отвергать парня тоже не хотела. Да и не верилось ещё в его искренность. Уж слишком привыкла я принимать его поведение за обычное кокетство. Я опустила взор, предпочтя рассматривать шов на подоле юбки. Только бы Соби не надумал меня расспрашивать о моих чувствах. Однако эти надежды не оправдались. – Милена-тян, я тебе интересен только как друг? – осторожно спросил Соби. В моей голове творился сумбур и беспорядок. Получается, что парень, растущую влюблённость к которому я столь старательно уничтожаю, тоже был влюблён в меня? Мне бы порадоваться, но я сидела, словно горем убитая. Я не знала, что и думать. Не знала, что мне теперь делать. Слишком неожиданным оказался поворот событий. Моё тело встало и пересело на диван. Разуму было совершенно безразлично, зачем оно это сделало. – С-соби… ты… – проблеял мой ослабевший голосок, на который разум тоже не отвлекался. – Ты мне… С-сейчас я… Парень тоже поднялся, порывисто подошёл ко мне и сел рядом. – Ты права, Милена-тян, – сказал он, аккуратно взяв меня за руку. – Если ты ещё не определилась с ответом, то сейчас не надо его давать. Присмотрись ко мне получше. Но только помни, что я с тобой не играю. Я не притворяюсь. Я вот такой, какой есть, со всеми моими недостатками. И с надеждой, что ты примешь меня. Моя рука нежилась в его тёплых ладонях. Как хорошо, что Соби меня понимает. Мне действительно нужно было время, чтобы всё осмыслить, разобраться со своими чувствами. Я робко подняла на парня глаза. Вот если бы он ещё и тему разговора сменил. – Когда я покажу тебе мою страну, ты в неё тоже влюбишься, – мягко улыбнулся Соби. «Тоже»? Меня не подивило бы, если б этот хитрый тип в отличие от меня уже давно разобрался с моими чувствами. – А когда у вас цветёт сакура? – ухватилась я за поворот разговора. – В апреле. – Тогда в Японию надо ехать не зимой, а в апреле. – Ты и в апреле приедешь, – ещё шире улыбнулся Соби. Никогда не встречала более настырного человека. Спорить с ним было бесполезно, и я лишь тяжко и обречённо вздохнула, чем вызвала лёгкий смех у моего странного собеседника. И всё-таки его лицо было каким-то необычным сегодня. Каким-то… гладким, что ли. Я присмотрелась к щеке парня. В лучах заходящего солнца кожа казалась матово-бархатной с едва заметной сероватой тенью. – Почему ты на меня так смотришь? – поинтересовался Соби. – Не пойму, что у тебя с лицом, – отозвалась я, всматриваясь ещё пристальнее. Я даже протянула руку и провела пальцами по щеке. Похоже, кожа была покрыта тонким маслянистым слоем. К тому же на подушечках моих пальцев остался и бледный бежевый налёт. – Это… это тональный крем? – подивилась я. – Нет, – ответил Соби. – Это грим. – Грим? – Я ещё больше удивилась. – Да… Синяки были… слишком заметны… Соби прикрыл глаза. Теперь понятно, почему эти глаза сегодня казались особенно выразительными. Над ними, да и вообще над красотой всего лица потрудился настоящий художник. – А откуда у тебя грим? – продолжала я расспросы. – С собой привёз. – Настоящий актёрский грим? – Да. Мы пользуемся им, когда ставим спектакли. – Интересно… И кто его тебе наносил? – А кто же ещё, кроме меня самого? – Ну да. Просто… очень аккуратно нанесено… – В японской школе нас специально этому обучали. Я продолжала рассматривать лицо парня. И тут мне в голову пришла идея. Я придумала, как отвлечь и себя, и его от внезапного нашествия лирических чувств. – Соби, а загримируй меня, – попросила я. Теперь наступила очередь парня удивляться. – Тебя? Но зачем? – Просто так. Интересно. – И под кого? – Ну… Я не знаю… А! Сделай из меня гейшу. – Гейшу? – Соби аж глаза округлил. – А ты представляешь, какой у неё макияж? – Ну да. Белое лицо, красные губы, щёки… Причёска такая… красивая причёска. Я смотрела про гейш передачу. А ещё видела фильм «Дневник гейши». – Со да на85… Значит, ты имеешь представление, кто это такие. – Я знаю, что гейши – очень умные и образованные женщины, – твёрдо ответила я на вопрос учителя. – Они изучают историю, литературу, психологию, музыку, танцы… Они служат украшением любого мужского общества. Мужчина рядом с такой женщиной может отдохнуть как морально, так и физически. – Смотри-ка, будто специально подготовилась. Ёши. Давай попробуем сотворить из тебя гейшу, – согласился Соби. – Только тебе придётся умыться, снять макияж. – Ага! Я сейчас, быстро! – Я тут же вскочила с дивана и побежала в ванную комнату. Новая забава увлекла меня. Хотя я ничего особенного и не делала. Просто сидела перед Соби и терпеливо ожидала окончания его работы. А работал парень на совесть. Трудился над моим лицом с видом создающего шедевр художника. Перед ним лежала большая палитра, несколько различных кисточек. На какое-то время я перестала быть для него женщиной, а превратилась в холст для картины. Нанеся несколько мазков или штрихов, Соби слегка отводил голову и оценивающе осматривал получившееся. – А ты вообще хорошо рисуешь? – спросила я. – Нет, не очень, – ответил Соби, не отвлекаясь от дела. – Среди твоих родных ещё кто-нибудь имеет таланты в сфере искусств? – Только муж тёти, фотограф. – Но он же тебе не кровный родственник. – Тогда не знаю. Закрой глаза. За работой Соби был крайне неразговорчив и на вопросы отвечал почти односложно. Пришлось и мне замолчать. Над моими глазами художник работал долго. А когда я наконец их открыла, то встретилась с хмурым взглядом. – Что-то не так? – поинтересовалась я. – Риппа-ни86, – подвёл черту Соби. – Мне можно взглянуть в зеркало? – Ийе. Художник повернулся к кисточкам, выбрал одну из тонких и направил её к красной палитре. – Ну Соби, мне же любопытно, – закапризничала я. – Нет. Закрой рот и не шевели губами. Работа над моим ртом заняла меньше времени. Затем раскрашиванию подверглись щёки и подбородок. Но и после этого художник не позволил мне посмотреть в зеркало. – Сначала причёска, – заявил он. – У тебя есть шпильки? – Есть. В ящике туалетного столика. Сейчас пойду за ними и взгляну в зеркало. Но не тут-то было. Соби сам отправился за шпильками. И нашёл их очень быстро, я даже не успела достать из ридикюля пудреницу. С причёской Соби возился тоже долго. Укладывал каждую прядь, смазывая её каким-то гелем. Парень молчал. Я не видела его лица, он стоял за моей спиной, однако не сомневалась, что на нём лежала печать вселенской заботы. Я тоже молчала, полностью доверившись рукам мастера, и под тихие звуки музыки окунулась в мысли о далёкой, очень далёкой стране, из которой прибыл ко мне мой странный принц. Мой принц. Как-то слишком быстро сердце приняло Соби за принца из моих мечтаний. Кажется, у него и сомнений-то в этом больше не оставалось. Закончив с причёской, Соби встал передо мной и с видом критика принялся рассматривать своё творение. Слева, справа, подправил что-то в причёске. – Ну как? – спросила я. – Надо что-нибудь придумать с нарядом, – сказал Соби. – Твоё платье совсем не подходит этому образу. – Но у меня нет кимоно, – отозвалась я.