– Вы не должны мириться с этим, Бернар. – Да ладно, – отвечает добродушно Бернар. – Такая хрень случается. И отпивает еще вина. – Вы не должны мириться, – говорит она. – Сотня евро? – Да. – Я вам скажу, что нам нужно сделать, – говорит она и озирается в поисках официанта. – Когда мы здесь закончим, то пойдем туда и вернем ваши деньги. Бернар тихо смеется. – Я не шучу, – настаивает Сандра. – Мы пойдем туда и вернем ваши деньги. Нельзя спускать им это. Бернар вздыхает: – Они не вернут нам деньги. – Вернут, – говорит Сандра. – Когда мы скажем, что идем в полицию, вернут. Помнишь, как было в тот раз в Турции? – Вопрос обращен к Чармиан, и та кивает. За весь вечер Чармиан не произнесла и двух слов и съела без аппетита четыре или пять порций долмы. Она как будто витала в мыслях где-то далеко. А Сандра поворачивается к Бернару и рассказывает ему про турецкое происшествие: – Этот тип попытался обчистить нас на улице, когда мы меняли деньги. Но не на тех нарвался… И тут приносят основное блюдо. Бернар думает, что этого было бы достаточно человек на восемь-десять. Блюда с жареным барашком, курицей, рыбой. Большая тарелка риса, жареная картошка на отдельных тарелках для каждого и гора греческого салата, которым можно накормить целую семью. И еще кувшин вина, хотя и первый опустел только наполовину. Леди принимаются за еду и при участии Бернара сметают всю эту гору меньше чем за полчаса. Сандра разливает остатки вина. Бернар напился. Насколько сильно, он понял только в туалете – его сияющая физиономия в зеркале уставилась на него с жуткой невозмутимостью, а затем показала язык. Остальные сохраняют спокойствие, только Сандра раскраснелась больше обычного. Постепенно заведение заполняется, и музыканты начинают играть. Когда принесли счет, Сандра стала препираться с официантом – позвали управляющего – и, когда спор был улажен, Сандра расплатилась, и они ушли. Бернар попробовал предложить денег, и на улице, когда они идут по тротуару, предлагает снова. Он достает бумажник и говорит: – Так, это… – Наверное, я воспользуюсь туалетом, – говорит Сандра, не слыша его, и оставляет их вдвоем с Чармиан. Он убирает бумажник. Чармиан на него не смотрит. Она отворачивается в другую сторону, как будто ей не хочется, чтобы кто-то подумал, что они вместе. Он пытается понять, не обидел ли он ее чем-то. Он стоит пьяный и смотрит на нее – на ее руки, словно подушки, пришитые к платью, на ее нереально огромные ноги в джинсах. Когда возвращается Сандра, он все так же стоит и смотрит на Чармиан, отвернувшуюся от него. В итоге он так и не может найти этот бар. Они потратили не меньше получаса, обходя ночной Протарас, заглядывая на такие улочки, где нет даже неонового света. В какой-то закусочной они съедают пиццу, устроившись в пластиковой кабинке. Потом заглядывают в одно место с живой музыкой – там играет «традиционный» ансамбль с цитрой[22][Старинный струнный щипковый музыкальный инструмент.] и медленно танцуют пожилые пары под зеркальным шаром. Бернар, уже совершенно пьяный, приглашает на танец Сандру, и чувствует под своей ладонью необъятную массу ее горячего и влажного тела, и наступает ей на ноги. Потом он приглашает Чармиан, но та только качает головой. – Ну, потанцуй, – говорит Сандра, обильно потея, ее декольте, красное от загара, так и лоснится. Чармиан опять отрицательно качает головой. – Уверена? – спрашивает Бернар, тяжело дыша. Но Чармиан не обращает на него внимания, и Сандра говорит ей: – Не будь такой грубой! И смотрит на Бернара, словно извиняясь и испытывая раздражение. Они опять садятся за столик и допивают красное вино. Последнее заведение, куда они заглядывают тем вечером, это «Поркиз», чтобы поесть кебабов. Бернар уже не может есть, он только смотрит. В его до предела затуманенном сознании Чармиан обретает странное очарование. Он сидит и смотрит, как она поедает кебаб, и в нем разгорается огонек влечения к ней. Это его удивляет. Хотя… лицо ее довольно миловидно, и нет никакого изъяна в ее голубых глазах под длинными ресницами… Он отводит взгляд, пытаясь понять, что это значит. И что теперь ему с этим делать, если вообще нужно что-либо делать? Он продолжает думать об этом в такси, которое везет их обратно в «Посейдон». Он сидит впереди, рядом с водителем. Его одолевает нелепый вопрос: должен ли он что-то предпринять сейчас? Ведь рядом сидит ее мать. Такси останавливается у выщербленных ступеней отеля «Посейдон». С трудом, при помощи Бернара, обе леди выгружают свою исполинскую плоть из салона. И вот они в холле. И он едва не говорит Чармиан что-то на предмет того, не желает ли она осмотреть его комнату. Но момент упущен. Сандра уже поцеловала его на прощание. Он снова один в своей комнате, которая начинает крениться, стоит ему закрыть глаза. Он пытается подрочить, но он так пьян, что у него не получается.